- Есть, - рявкнул сержант и, громыхая сапогами, скрылся за углом. Одет Захаров был в штатское, и местные милиционеры никак не предполагали, что он равного с ними звания. Они считали, что имеют дело с большим оперативным начальником из Москвы. К калитке подошла служебная машина. По команде Карпенко в ее черном зеве молча один за другим скрылись Князь, Серый и женщина. Когда Карпенко закрыл дверцу на ключ, Захаров распорядился, чтоб один из милиционеров остался у дачи, пока не прибудет смена, а другой - немедленно сообщил о случившемся начальнику своего отделения. После этого он сел с шофером в кабину. Карпенко и сибиряк, стоя, примостились на крыльях. - Давай, Костя, побыстрей. С рукой у меня что-то неладно, - сказал Захаров шоферу, когда они выбрались на дорогу. Шофер перевел рычаг на предельную скорость. Машина со свистом, раскалывая лучами фар черноту ночи, понеслась к Москве. 45 Урал… Горная тайга на фоне чистого, без единого облачка, неба казалась такой сочно-зеленой, что вряд ли найдутся краски, которыми можно передать световые контрасты этой дикой и могучей красоты. У подножья одного из отрогов хребта раскинулся своими корпусами крупный завод. В садике перед началом дневной смены было людно. По старой привычке рабочие пришли за полчаса до гудка. - Что, Илья Филиппыч, сегодня первый день? - спросил молодой рабочий у Барышева - потомственного уральского рабочего. - Как видишь. - Как провел отпуск? - По-всякому. Отчасти хорошо, отчасти так себе. - Как поживает Москва? - Ничего, поживает красавица. Только вот шпана еще водится. - Да что ты? - Э, брат. Ты вот съезди - посмотришь. Не успеешь оглянуться, как к тебе подсядет хлюст, заговорит зубы, а другой из-под тебя мешок цоп - и ищи свищи. - Да ну? - Вот тебе и ну! Ку-уда там, - махнул рукой Илья Филиппович. - Даже не почуешь. Видишь - не успел глазом моргнуть, как отрезали. Это я уже дома пришил, - показал он рубец на ремне полевой сумки. - Ну, а ты что? - Что я? За шиворот и в милицию. - А потом? - Известное дело, из милиции - в тюрьму! Не тронь чужое, не тобою положено, не на того нарвался. - Вот это да! - Это еще что! - разошелся Илья Филиппович. - Вот в вагоне ко мне один субчик сватался, вот это да! Я вроде бы притворился, что сплю, а сам себе в щелку одним глазом смотрю. Вижу, тихонько подкрадывается. Да не просто, а с бритовкой подкрадывается. Молодой такой, в твоих годах с виду. То-о-лько поднес он руку к моей сумке - я его цоп! - Да ну? - Вот тебе и ну. Ты попробуй съезди - без порток вернешься. - Ну и что ты с ним, Илья Филиппыч? - Что, что, известно что: за решетку, в первый вагон, рядом с паровозом. А вначале тоже за инженера себя выдавал. Да. Не скажи. Куда там!.. Мастера зубы заговаривать. Ох, мастера! Илья Филиппович достал табакерку и насыпал на ладонь нюхательного табаку. - А ты, Сашок, тоже хотел в Москву? - Думал. - Сам-то ты чей? - Рязанский. - О, брат, - махнул рукой Илья Филиппович и захохотал мелким смешком. - Уральцев, коренных уральцев вокруг пальцев обводят, а вашему брату, рязанцу, и носа туда нечего показывать. Видывал я рязанцев. Жидкий народ. Сиди уж дома, сверчок рязанский. В Верхнеуральске-то блудишь, а тоже мне в Москву! В это время кто-то из рабочих с крыльца конторы позвал Барышева к инженеру. О том, что в его цехе теперь новый инженер, Илья Филиппович знал по рассказам, а каков он из себя - еще не видал. Илья Филиппович открыл дверь конторы и часто-часто заморгал, как будто глаза чем-то запорошило. А когда переступил порог, то совсем опешил: в новом инженере он узнал того самого молодого человека, соседа по купе, которого принял за жулика. - Здравствуйте, - робко кашлянув в кулак, проговорил Илья Филиппович. - Здравствуйте, здравствуйте, товарищ Барышев. Садитесь, рассказывайте, как доехали? - Ничего, слава богу, доехали, - переминался с ноги на ногу Илья Филиппович. - Как сумка? Цела? - Цела. Только вы меня простите, товарищ инженер. Немножко обмишурился. В Москве меня один, в ваших годах, так напугал, что я всю дорогу трёсся. Ошибку дал. - Ничего, ничего, бывает. Вот что, Илья Филиппович, давайте познакомимся. Зовут меня Валентином Георгиевичем. Буду работать в вашем цехе сменным инженером. Признаюсь, опыта у меня совсем нет, только что со студенческой скамьи. Буду учиться у вас. Давно на заводе? - Постом будет сорок семь. С шестнадцати лет пошел к Привалову. С тех пор только два раза бюллетенил, в тридцать восьмом две недели, в погреб упал, да прошлый год - три дня, по своей дурости, угорел в бане… - Как бригада? Не подведете поначалу? - Да что ты, Валентин Егорыч. В бригаде уральцы. Вы только скажите! - Ладно, идите. Через десять минут смена. Готовьтесь. Илья Филиппович направился к выходу, но в дверях вдруг остановился и стал мять в руках картуз. - Только вы, Валентин Егорыч, про мою оплошность в вагоне не рассказывайте. Ребята у нас вострые, засмеют. А мне, как бригадиру, сами понимаете, авторитет ронять нельзя. - Не беспокойтесь, Илья Филиппович. Об этом я и для себя забуду. Вот моя рука, - и инженер подал руку бригадиру. - Спасибо, Валентин Егорыч. А что касается бригады - не сумлевайтесь. Ребята у меня наши, уральцы. Когда Илья Филиппович спустился с крыльца конторы, к нему подошел молодой рабочий из бригады. Ни слова не говоря, он стал ощупывать рубец на ремне полевой сумки. - Ловко! Ловко тебя чикнули, Илья Филиппович. Расскажи! - Чего расскажи? - Как чего? Говорят, в Москве тебя чикнули и в вагоне чуть не зарезали. Я ведь тоже в отпуск скоро иду. - Да ты что пристал? Откуда ты это взял? - Как откуда? Митрошкин нам таких страстей про тебя наговорил, что я не знаю, ехать ли в отпуск, или дома сидеть. - Митрошкин? - покачал головой Илья Филиппович. - Эх ты, голова садовая, нашел кого слушать! Я ему арапа заливал, а он и вправду - рот разинул. И понес, и понес по заводу, как баба. Лицо Ильи Филипповича вдруг стало серьезным. Сдвинув брови, он продолжал: - Съездил на все сто. Кругом порядочек и все двадцать четыре удовольствия. Скажу тебе прямо - тот, кто в Москве не бывал - тот многого не видал. - Ну, то-то. А я уже было все свои планы кувырком… - Хватит, хватит болтовни, - обрезал рабочего Илья Филиппович. - Разговорчики потом, а сейчас смена. Перед новым инженером, Петруха, смотри не ударь в грязь лицом. - Будь спокоен. Ну, а как он мужик, ничего? - помедлив, баском спросил Петруха. - Да как будто настоящий. Прогудел гудок. Через минуту заводской садик был уже пуст.