И разлетелась на тысячу сверкающих осколков. Глава 8 Принц вскрикнул, точно от боли. Великий герцог принялся извиняться, приложив руку к сердцу. Солдаты нервно переступали с ноги на ногу, мечи брякали у них на перевязях. Маман расхохоталась. Изабель вскрикнула. И только Элла была спокойна. Скоро стало ясно почему. – Ничего страшного. У меня есть вторая такая же, – сказала она с улыбкой. У всех на глазах она достала из кармана юбки вторую хрустальную туфельку, поставила ее на землю, приподняла подол. А когда ее маленькая ножка скользнула внутрь волшебной обувки, та сначала вспыхнула голубым светом, а затем засверкала всеми цветами радуги, словно бриллиантовая. Туфелька подошла ей точь-в-точь. Принц радостно засмеялся. Он сгреб Эллу в объятия и поцеловал, не заботясь о том, что другие их видят. Солдаты снова радостно закричали. Великий герцог отер со лба пот. Маман отвернулась, сжала кулаки и зашагала к дому. Изабель, видевшая все со своего места под липой, в который уже раз пожалела, что она так некрасива. Ах, если бы она была красавицей! Тогда бы ее ценили. Тогда бы с ней считались. – Элла выиграла, – раздался голос за ее спиной. Это была Тави. Она приковыляла сюда из дома и теперь стояла, опираясь на спинку скамейки и держа на весу свою изувеченную ступню. Сказав эти слова, она кое-как обошла скамейку кругом и села. – Красивые всегда выигрывают, – с горечью поддакнула Изабель. Пока две сестры разговаривали, к ним подошла третья – Элла. Тави приветствовала ее язвительной улыбкой. – Как удачно, – сказала она. – Вот мы и снова здесь. Все трое. Под липой. Но Элла ее не слышала. Она смотрела на ноги сестер, и ее лицо выражало огромную печаль, почти горе. – Что вы с собой сделали? – спросила она, и слезы навернулись ей на глаза. – Не смей плакать из-за нас, Элла, – жестко сказала Тави. – Слышишь, не смей. Незачем. Ты получила по заслугам, и мы тоже. Элла подняла взгляд и посмотрела в лицо Тави: – Правда? Значит, я заслужила вашу жестокость? А вы – эти увечья? Вот что мы заслужили? Тави отвела взгляд. Затем встала – с трудом: – Уезжай, Элла. Оставь этот дом. И никогда не возвращайся. Элла, которая уже не сдерживала слез, наблюдала, как Тави тяжело хромает к дому. Потом повернулась ко второй сестре: – Изабель, ты тоже меня ненавидишь? До сих пор? Изабель не отвечала; во рту стало горько от воспоминаний, точно в него набилась соль. Картина, которую в первый раз удалось прогнать, снова всплыла в памяти. Ей было тогда девять лет. Тави и Элле – десять. Маман уже год была замужем за ее отцом. Они играли тогда вместе, здесь, под липой. Сестры. Сводные, но все же. Подруги. Глава 9 Был летний полдень. Небо сияло голубизной; ярко светило солнце. Каменную ограду дома обвивали плетистые розы. Птицы пели в привольно раскинувшихся ветвях липы, под которой играли три девочки. Элла плела венки из ромашек и рассказывала сказки о Танакиль, королеве фей, которая жила в дупле липы. Тави кусочком мела писала уравнение на аспидной доске. А Изабель ручкой от швабры фехтовала с невидимым противником, представляя, будто спасает сестер от Черной Бороды. – Время умирать, пиратское отребье! En garde!4 – скомандовала она, надвигаясь на петуха Бертрана, который подошел близко к дереву. Конечно, фехтовать с Феликсом было куда интереснее, но он сейчас был занят с новым жеребенком. Петух вытянулся во весь рост, захлопал крыльями, громко закукарекал и бросился в бой. Сначала он гонял Изабель вокруг дерева, потом Изабель гоняла его, и так они несколько раз менялись ролями, пока Тави не выкрикнула, потеряв терпение: – Бога ради, Иззи! Можешь ты хоть чуть-чуть посидеть спокойно? Отделаться от разгневанного петуха было не так-то просто, и Изабель решила залезть на дерево в надежде, что он забудет про нее и уйдет. Едва она устроилась на ветке, как во двор въехал экипаж. Петух поглядел на него одним глазом и сбежал. Из экипажа вышли двое мужчин. Один был седым и сутулым. В одной руке он держал трость, а в другой – хорошенькую шелковую коробочку с нарисованными на ней цветами. Второй нес кожаный саквояж. Изабель их не узнала, но ничего необычного в этом не было. К отчиму часто приезжали из Парижа – в основном купцы, как и эти: поговорить о делах. Мужчины не увидели ни Изабель, ни Эллу, которую скрывала густая тень липовой кроны – только Тави, сидевшую на скамейке со своей доской. – Чем ты занята, малышка? Учишься писать буквы? – обратился к ней господин постарше. – Нет, пытаюсь доказать пятую теорему Евклида, – ответила Октавия, сведя брови и не отрываясь от доски. Старик хихикнул. И ткнул своего спутника локтем в бок. – Ты погляди, какая ученая выискалась! – сказал он и снова обратился к Тави: – Послушай меня, утенок, не надо забивать свою головку алгеброй. – Вообще-то, это геометрия. Услышав такое замечание, старик нахмурился. – Хорошо, пусть геометрия, все равно это не для женских мозгов, – предостерег ее он. – Ты перенапряжешься. У тебя начнутся головные боли. А от головных болей возникают морщины, ты это знаешь? Тави подняла голову: – Так вот оно что? А ваши тогда откуда взялись? Вы уж точно мозги особо не напрягаете. – Нет, это уже слишком… В жизни такого не видел… Грубиянка! – запыхтел старик и даже замахал на Тави палкой. И тут перед ним появилась Элла: – Тави вовсе не хотела грубить вам, господин… – Хотела, – буркнула Тави. – …просто Евклид ее раздражает, – закончила Элла. Старик тут же успокоился. По его лицу расплылась улыбка. Элла всегда так действовала на людей. – Какая хорошенькая девочка. И такая милая и приятная, – сказал он. – Я попрошу твоего папу отдать тебя в жены моему внуку. Тогда у тебя будет богатый муж, красивый дом и много модных платьев. Хочешь? Элла подумала, а потом сказала: – Лучше маленького щеночка. Можно? Мужчины расхохотались. Младший потрепал Эллу по подбородку. Старик погладил ее светлые кудри, назвал ее «цветочком» и дал ей конфетку из шелковой коробочки, которую привез для Маман. Элла улыбнулась ему, сказала «спасибо» и с удовольствием съела конфету. Изабель, все еще сидя на дереве, жадно наблюдала за происходящим. Она тоже любила конфеты. Не выпуская из рук швабры, она соскочила с дерева, чем сильно напугала старика. Тот завопил, шарахнулся назад, оступился и рухнул на землю. – Какого дьявола?! Что ты здесь делаешь с палкой в руках? – завопил он, побагровев. – Сражаюсь с Черной Бородой, – ответила Изабель, пока молодой спутник помогал старику подняться. – Ты меня чуть не убила!