– А вы не настаивайте, – посоветовала Катя. – Просто разговаривайте, как обычно, словно ничего не случилось. Может, сам отойдет. Хотите, я поговорю? – Хочу-то я хочу, да уж и не надеюсь. Поговори, может, поглянется он тебе... Женщина глянула с тоскливой надеждой и добавила: «Екатерина Константиновна я». – Так и я Екатерина, – ответила девушка. – Ну и дай тебе Бог. Мать Максима ушла, а Катька тщательно вымыла ноги с губкой, подкрасилась и отправилась на поиски молчуна. Он на задней террасе собирал магнитофон и на Катерину даже не поглядел. Она присела на корточки рядом, помолчала, подумала, а когда он отвернулся, стащила болт и спрятала в карман джинсов. Дело двигалось не споро, но в конце концов Максим обнаружил пропажу и заозирался. Катька наблюдала за его поисками с усмешкой, потом показала болт и спрятала обратно в джинсы. Он молча протянул руку, она отрицательно повела головой. – А догони! – она вскочила, приготовившись бежать. Он удивленно поднялся и попытался схватить ее за руку. Катька стреканула через огород к дыре в заборе, он бросился за ней. Хотя она и была чемпионом школы по бегу, но добежать успела только до опушки. Максим ее догнал и ухватил за предплечье. Она встала. Запыхавшиеся и распаренные, они поглядели друг на друга в упор. Катька показала ему зажатый кулак: – А теперь попроси! Брови его изогнулись: – Так не договаривались! – возмутился он. – Ура! – закричала она и подпрыгнула. – Ура! А вот за это я тебя поцелую! Она подпрыгнула и повисла на шее здоровяка. От неожиданности он согнулся и оба повалились в траву. – Хочешь еще? Могу еще поцеловать, да и все остальное тоже умею. Только не молчи, ладно, очень тебя прошу! – зашептала она. – Расскажи мне, я умная, я все пойму... К вечеру он уже разговаривал, хотя немного, и нежно поглядывал на Катьку. Та, побродив по двору, растолкала Свету, чтобы с ней посоветоваться: – Ты как? – Лучше. Боль в затылке притупилась, недавние события отошли куда-то на задний план. Теперь Света помнила только об одном: что ей нужно успеть в Брусяны, пока оттуда не уехала конная группа. – Если не возражаешь, я тут останусь, – сказала Катя. – Нужно довести лечение до конца. Представляешь, я немого разговорила! Прямо психотерапевт. Может, мне на психфак поступить? – Поздравляю, – удивилась Света. – Оставайся, а мне пора. – Максим тебя отвезет. Завтра с утра. – А сегодня нельзя? Почему не сегодня? – А мы выпили, – призналась Катя. – Нам хозяйка водочки налила. Давай завтра. Завтра железно отвезет. Я с тобой съезжу, погляжу хоть, что за группа, какие лошади. Можно? – Можно, – Света немного помолчала. – Там Филипп Афиногенов. – Кто-о? – Катерина аж подпрыгнула. – Сам Афиногенов? Не верю! А почему сразу не сказала, уже б по шпалам доскакали... – Со стертыми ногами? – усмехнулась Света. – Так как же... Эх ты, тебя Афиногенов на работу берет, а ты тут сидишь... думаешь... – Ладно, поехали сейчас. Немного же выпили? Незаметно совсем, – Света резко поднялась с дивана и вдруг пошатнулась. Катерина успела ее поддержать и усадила обратно. – Не-а, так не пойдет. Больная девушка не нужна даже тяжелобольному юноше, тем более Афиногенову. Лежи пока. Завтра. Завтра все будет! Увидишь своего голубчика и сразу выздоровеешь. Ты ведь из-за него тогда на вокзале ревела? Только честно? Не из-за денег же? Света, не ответив, повернулась лицом к стене. Ее тошнило, в голове шли круги. Разноцветные, они то разрастались до огромных шаров, то сужались и плавали туда-обратно, беспокойно мельтеша и мешая думать. С ними все вокруг представало далеким, туманным, неотчетливым. Опять завтра. Почему все хорошее в жизни должно случиться именно завтра, а не сегодня? Похоже, этого счастливого «сегодня» вообще не бывает. Опять наступит завтра, и все пойдет по-прежнему: препятствия, барьеры, оборотни, бродяжья жизнь. Как вырваться из этого круга? Что они с Динкой, заколдованные что ли? С одной стороны, ничего страшного с ними не случилось, а сто раз могло. С другой – добраться до дому они не могут, как ни крути. То одно то другое. Свете, например, этот дом уже и не нужен. К черту этого Алика с его подонками, деньгами, убийствами, она больше в этом не участвует. Ей осталось сдать с рук на руки Динку – и она свободна, она поедет в Москву. Все, конец. Она снова задремала, и ей приснился цветущий под солнцем луг. Жужжали пчелы, стрекотали кузнечики, бабочки вытанцовывали парами-веселые польки, а потом она увидела фигуру. Человек шел ей навстречу по колено в траве, за плечом у него была гитара, а волосы ярко блестели. Он к ней приближался, и чувство радости, оттого что они встретятся, становилось все огромней. Оно переполняло легкие, рвалось наружу и волновало нестерпимо. Потом вдруг поблизости страшно ухнуло, рвануло, потухло солнце и все исчезло. Света в тревоге открыла глаза. – Гроза-то какая начинается! – произнес женский голос. – Сапоги в дом занеси, полные нальет. – Уже занес, – отозвался мужской. «Где я? Что со мной? И кто был этот человек на лугу? – с тоской подумала Света. – Почему он внезапно исчез и что это значит?» Горло сжала тревога, снова заболела голова, Света лежала, уткнувшись в подушку, пахнувшую травой, и беспричинно тосковала. Невыносимо, тяжело, страшно, душно. Она откинула одеяло и огляделась. Опять чужой дом, неизвестно какой по счету. Устало подумала, что так и становятся бродягами, ночуя по чужим домам и перебиваясь с хлеба на воду. За окном снова грохнуло и резко потемнело. Хозяйка зажгла свечку и принялась собирать на стол. Поставила миску с помидорами, миску с огурцами, кастрюлю с горячим картофелем, нарезала хлеба и разлила всем из початой бутылки по стопке водки. Все сели за стол. – С возвращением! – сказала хозяйка и опрокинула стопку. Все последовали ее примеру и принялись за картошку. Света тоже выпила, и от горького ожога внутри ей вдруг полегчало. «С возвращением, с возвращением», – твердила она про себя. Катька переглядывалась с Максимом, и видно было, как им хорошо сидеть рядом. «А у меня так не выходит, – думала Света. – Не с кем сидеть, прижавшись плечом к плечу, отчего это?» С возвращением. С возвращением? А с каким возвращением, о чем это? Куда, например, ей возвращаться, если у нее ничего нет, даже дома. Нет и не было. Возвращение, что хозяйка имеет в виду? Что сын ее заговорил, наверное. Было у женщины все хорошо, и вот ее счастье вернулось, сын заговорил. А у меня? У меня ничего не было, а то, что было, оказалось ненастоящим. Как та картинка в парке, где она встречалась с отцом... Господи, а вдруг вся жизнь только обман? Поманит и обманет. Как сказала та женщина... «Хочешь узнать об отце, пойдем со мной...» Она пошла, и что? Узнала, что все оказалось зря. А если так вся жизнь? Ты идешь, на что-то надеясь, а впереди только обман или смерть. Но все равно идешь, потому что надеешься. Одна надежда погибает, а ты находишь себе другую, потому что иначе нельзя. Может быть, все стоит только на одной мечте, за нее и стоит держаться. Не за реальное же. Реальность обманывает, а мечта нет. – Слушай, – Катька вгляделась в нее, сощурившись, – ты если поела, так ложись. Лица на тебе нет, и круги под глазами. Отдохни еще, нам ведь завтра с утра ехать. К Афиногенову, – она весело подмигнула. – Мне кажется, его там уже нет, – Света тяжело поднялась со стула и прилегла на диван. – Кажется, так крестись, – вдруг рассердилась Катька. Ей так славно было в этом доме, после всех приключений, что не хотелось, чтобы кому-то было плохо. Пусть у Светы будет все хорошо, пожелала она. И вообще, пусть всем будет хорошо. Света как легла, так сразу и заснула. Утром, туманным, сырым и пасмурным, ее разбудила Катерина, сказав: «Собирайся, пора!» Света поднялась и зашнуровала кроссовки, думая о том, что почему-то в каждом слове она слышит что-то еще, ловит скрытый смысл. Например, в слове «пора» вдруг обнаружился призыв к какому-то подвигу. Или это из-за того, что голова все еще болит? Они вышли во двор, Максим уже подогнал старенькую «шестерку». Тучи плотно устилали небо. – Я не прощаюсь, – утешила Катерина встревоженную отъездом хозяйку. – Мы отвезем Свету и вернемся. До Брусян они добирались три часа: дорогу после ливня развезло, приходилось объезжать завалы и выбираться из глубоких, заполненных водой колдобин. С Максима ручьем лил пот, а Света мерзла и пыталась закутаться в старое детское одеяло, постеленное на заднее сиденье. Оно было слишком маленьким, и в этом тоже обнаруживался некий знак. Значит, нечего и пытаться вернуться к детству, значит, впереди только взрослая жизнь. А она не обещала хорошего. Света покосилась на Катерину; та давала советы Максиму, щебетала, и все встречные препятствия ее только возбуждали. Счастливый характер. Солнечный. Наконец они въехали в деревню. Там стояла какая-то странная тишина, и сердце у Светы упало. Предчувствия ее не обманули: группа уехала. Они затормозили у Юлиного дома, Света постучалась и, не дождавшись ответа, вошла. В доме было полутемно, возле кровати стоял табурет с какими-то склянками, а из-под одеяла торчал Юлин нос. На звук шагов она приподняла голову и слабо улыбнулась: – Привет. Света подошла к кровати и, присев на корточки, жалобно заглянула Юле в глаза: – Я опоздала? – На три часа. В шесть ушел автобус, – Света вздохнула, но Юля снова улыбнулась. – Филипп тебя ждал до последнего. Но ничего, в конце концов, улетим вместе. Я тоже, видишь... Отравилась чем-то, не могу от туалета отойти, ужас какой-то, позорище. Всем улетать, а у меня расстройство желудка. – Ждал? – переспросила Света. – А как? – Как все ждут. Обыкновенно. Спрашивал, не появилась ли. Да, слушай! Вот что. Плохие новости... Юля оперлась руками и села на кровати. Лицо ее стало озабоченным: – Тут такое дело... Только ты сразу не пугайся... В общем, Динку найти не можем. Приехали к Паше в замок, там вообще никого, один охранник, а остальных как сдуло. Что произошло, неизвестно. Мы ведь их давно знаем, четыре года сюда ездим, все было в порядке. А теперь ни Паши, ни Галки, ни таджика. И Динки нет. А охрана либо не в курсах, либо говорить не велено. В общем, покрутились там, а что делать? Хозяина нет, а со слуги какой спрос? Света окаменела. Господи, за все время она ни разу не вспомнила о Динке! Ведь раз Филипп ей сказал, что девочка в надежных руках, она сразу поверила. Но ведь он не знает их обстоятельств и того, что где бы они ни появлялись, тут сразу все и начиналось! Взрывы, кражи, трупы... Даже в самых надежных руках ее нельзя было оставлять! Господи, что же делать? Света вскочила и рванулась к выходу, бросив Юле: «Я скоро!» Она влезла в машину и попросила: – Максим, еще три километра отсюда дворец такой. Очень надо. У меня там сестра осталась. – У тебя есть сестра? – удивилась Катерина. – А раньше чего не сказала? Ну ты даешь, разведчица! А Афиногенов где? – Уехал. Опоздали на три часа. Надо было по шпалам скакать... – Да уж, – усмехнулась Катя, – по шпалам и сейчас бы еще скакали. И Максима б не встретили. Катерина ласково погладила молчуна по плечу. Машина тронулась с места, Света, закрыв глаза, откинулась на сиденье. Она не видела, как из-за поворота вывернул черный джип и пристроился за ними на небольшом расстоянии.