Глава 11 Олейя и Лараголин. Аэр'Дун встретил незваную гостью тишиной — хозяйка замок покинула, а сам Лорд оставил только преданных дому лирнов. Всем драконам было запрещено приближаться к небесной твердыне, а Сигнорину не дозволялось покидать пределов Чертогов. Кажется, Алион так и не придумал достойную кару за ослушание, но драконы, в отличие от их сумасбродной Реи, к замку и не приближались. Тонкая сильная ладошка дернула поводья, уводя крылана вниз. Пещера нижнего этажа небесной твердыни спрятала тонкую наездницу и ее крылана. Тайный ход вел в самое сердце замка. Олейя удивилась, Алион не расставил никаких защитных чар. Было даже обидно. В чем-то Нора была абсолютно права, девчонка из мира Младших ничего не значила для Поднебесья. Алион боялся не внешнюю, а внутреннюю угрозу. Грозный капкан, ловушка из Ничто, готовая пожрать замок и всех его обитателей, нацеливалась только против пленённого здесь дракона. Олейя скользила по коридорам, залитым лунным светом, она так ловко пряталась в тени, что даже чуткий охотник не заметил бы ее присутствия. Покои девчонки из мира Младших Олейя нашла без труда, но там было… пусто. Олейя удивленно осмотрелась, куда могла уйти их постоялица посреди ночи? Люди должны спать по ночам! Чертыхнувшись, эльдарийка сплела поисковичок, используя снятый с расчески волос. Какое небрежение и халатность! И ничему-то Алион свою племянницу не учит! Тугой канат заклинания, сплетенный из волоска, безошибочно привел Олейю к комнате с огромным зеркалом. Олейя замерла на пороге. Неровный лунный свет выхватывал тоненькую фигурку, эльдарийку изумила поза девушки: Солео стояла на коленях перед зеркалом, её голова была опущена, глаза закрыты, брови сведены. Олейя не сразу поняла, что несмотря на положение, девушка очень крепко спит. Изучая соперницу, Оли пристально вглядывалась в лицо. Темная принцесса Поднебесья вспомнила Драго, похожа ли девчонка на родителя? Скорее на тетку, решила эльдарийка. Увы, от темного ассасина не укрылась и маленькая безделица, плохо спрятанная расстегнутым воротом. Олейя сплела чары — ветерок вытянул вещицу из-под рубашки. Темная Фея едва не зашипела. До этого момента слабая, но отчаянная надежда, что это все ложь и глупая фантазия, теплилась в душе. Однако, вещица изобличала дарителя. Ажурный фонарик, так похожий на физалис, с крохотным камушком Силы, доказывал присутствие Норы. Элен очень берегла пуговичку, о ней не знал даже Энед. Это была память, память о мечте, о разбитых надеждах, о потерянной любви. Неужели Элен отдала ее?! Олейя всхлипнула. Ярость бледностью разлилась по чертам. В порыве эльдарийка выхватила тонкий кинжал… рука замерла в миге от удара. Краем глаза Олейя заметила, как амальгама всколыхнулась и теперь там отражались вовсе не комната, и даже не чужая спальня. Нет. Холодный под прошиб, легкие не сделали привычного вдоха. Олейя замерла, подчиняясь безотчетному страху, боясь шелохнуться, чтобы не выдать свое присутствие хищнику, не смея даже думать. Бесстрашный ассасин Поднебесья не смог сдержать дрожи, сильные пальцы разжались, и нож со звоном упал на плиты пола. Паралич страха отступил вместе со звуком, порезавшим ночь. Олейя шарахнулась в сторону и тенью выбежала из комнаты. От резкого звука проснулась и Солео. Она изумленно огляделась по сторонам, боязливо повела плечами, не понимая, как здесь очутилась. Быстрый взгляд, брошенный на уже пустое зеркало, стал причиной колкого страха. Подчиняясь детскому порыву немедленно спрятаться, Солео выбежала в коридор. Оли не могла отдышаться. Она упала на каменный пол пещеры и замерла. Крылан растерянно тыкался носом в сжавшуюся на влажных камнях девушку. Оли этого не почувствовала. Только вместе с серым рассветом она смогла ощутить тепло прильнувшего крылана, как и стылый холод камней. Вместе с тем пришли и мысли. Верней, одна. Монстр должен умереть. Короткая, но абсолютно четкая, идея родилась сама собой. Как данность, как факт, как неизбежное. Неважно, кто хозяин тела: девчонка или сам Творец. Его альтер-эго не должно жить. Оли медленно вдохнула и снова выдохнула. Простым оружием монстра не убить. Она помнила то чувство, когда держала кинжал — будто между острием и жертвой выросла стена, страха ли, или иного? Алион — дурак, если наивно думает, что сдерживает тварь! Олейя ясно поняла: все их уловки и хитрости, ловушки и временные петли — все это абсолютное ничто, пшик! Твари забавно видеть глупые попытки Поднебесья защититься. Оли содрогнулась, вспоминая исходящую от монстра волну ненависти. Отчего он еще не уничтожил Поднебесье?! Как бы то ни было, давать чудовищу шанс всех убить, Олейя не могла. Не могла, как Темная Фея Поднебесья. Девушка быстро поднялась с каменного пола и отвязала крылана, предварительно потрепав верного спутника по холке. Оли любила Гвидо, крылан был ее другом еще в родительском доме. Крылан заластился. Но Олейя уже не ответила на ласку, она вскочила в седло, отпуская сильного зверя навстречу эфиру. В морозном утреннем воздухе, еще полном мелких льдинок, стало легче дышать. Всепоглощающий ужас отступил, оставляя разум трезвым и чистым. Олейя уже не сходила с ума от ревности, сейчас это было неважно. "Любовь ослепляет!", — очень зло подумала Олейя. И неважно, что Элен полюбила девчонку, неважно, что предала Олейю. Это мелочи, Оли простит. Просто надо придумать, как от монстра избавится! Как оградить заблудшую возлюбленную и мир, все Миры, от Зверя Апокалипсиса? Будь Олейя Реей и почуй она монстра, тварь была бы уничтожена в тот же миг, а если уничтожить невозможно — услана в самые дальние миры, в Ничто, в коллапсирующую материю… Но уж точно не оставалась бы гостем в одной из самых важных цитаделей Поднебесья! Ее возлюбленная, видимо, окончательно ополоумела. КАК Перворожденная не почувствовала угрозу такого масштаба? Впрочем, разве мягкая Элен способна быть Реей жестокого и беспощадного мира эльдаров? Элен будет светом, а Олейя…, Олейя будет тьмой. Темной и справедливой Владычицей земли Аэлин, Владычицей и защитницей! В этих мыслях темная эльдарийка вернулась домой. Принцесса пришла в свои покои, быстро скинула одежду, и, не зовя элий, точными мыслями-чарами сотворила и теплую ванную, и горячее вино. И тут замерла. На ее постели раскинулся Наследник. Он с нескрываемым любопытством наблюдал за женой. Оли не сдержала досадливого жеста и выдоха. Эндемион стерпел. — Теперь у меня обе жены гуляют по ночам. — Тихо и немного грустно заметил принц. — Думаю, глупо спрашивать, где ты была. Оли промолчала. Энед мягким котом соскользнул с постели, чтобы притянуть хрупкую девушку к себе. — Я ждал тебя всю ночь. — Заметил он, но Оли только понуро смотрела в пол. — Любимая, за что ты сердишься на меня? Олейя продолжала молчать. — Оли, ты ведь знаешь лучше других, как Норе сложно сейчас. И я не уверен, что кровь Сига помогает, — продолжил Эндемион уговаривать возлюбленную, уже зарываясь лицом в еще влажные от утреннего тумана волосы. Оли резко подняла глаза на мужа, едва закусив губу. — Кто ж виноват, что ты темная?! Пошутил Эндемион. Оли хмыкнула, позволяя Энеду увидеть в её мыслях упрек о его встрече с Норой. Разве он сам не темный? Мало того, он дракон… Но вслух она ничего не сказала. Эндемион снова стерпел, только вздохнул, продолжая ласково перебирать темные, чуть влажные пряди. — Оли, ты так нужна мне сейчас! — Тихо произнес Наследник. — Я так скучаю. — Эндемион наклонился, чтобы поймать поцелуй, Оли неожиданно позволила, а потом уперлась лбом в лоб мужа, чувствуя наворачивающиеся слезы. — Оли, Мелитель придёт к нам, и все будет по-старому, я обещаю. Олейя молчала, уступая ласковым рукам мужа, но не отвечая. — Хочешь, чтоб я ушел? Она покачала головой. — Ты хочешь, чтобы я уступил Ларону? — Тихо и немного грустно спросил Эндемион. Он вздохнул, готовый передать волю и тело своему альтер-эго, но тут остановился. — Только, Оли…умоляю! Не провоцируй его! Я не всегда могу контролировать дракона! А если Ларон ошибется? Олейя посмотрела прямо: — Ты боишься? — Я очень боюсь. — Даже ты боишься… — Оли снова опустила глаза. Эндемион выдохнул, уступая Ларону. Но Олейя резко вытянула руку. — Эндемион, вернись! Изумленный Ларон уступил не менее удивленному Эндемиону. Олейя обняла и поцеловала, позволяя мужу быть с ней бережным и ласковым. Полные неги, оба замерли в теплой и пенистой ванной. Эндемион засыпал, а Олейя доверчиво прижималась к сильной груди. — Энед, — эльдар только лениво промычал в ответ. — Как Владыка сделал Поднебесный неприступным? — О чем ты? — так же лениво пробубнил Эндемион, уже погружаясь в сон. — На протяжении тысячи лет никто не нападал на Поднебесье, даже не пробовал, почему? Эндемион, не задумываясь, ответил первое, что пришло в голову. — Камни. — Камни есть и сейчас, а мы уязвимы. — Те были из сердца Аэлин. — То есть… камни такие разные? — Видимо. Разве ты сама не чувствуешь? — А драконы чувствуют? — Нам камни не нужны, — не открывая глаз, улыбнулся Энед, потом продолжил. — Камни из крипты Собора могли сдержать атаку Небесного Войска. Ты сама все знаешь не хуже меня. Зачем спрашиваешь? Олейя ласково прижалась к мужу. Эндемион лукаво улыбнулся, все еще жмуря глаза, но через мгновение притянул к себе, уже целуя. Олейя с жаром ответила и тихо прошептала: — Ларон, приди! Ларон не заставил себя ждать, он оскалился в улыбке, оголяя страшные и острые зубы. — Я скучала! — Глаза Олейи зажглись опасным огоньком. Она принялась усердно связывать дракона. — Осторожней, моя Фея. — Хрипло произнес Ларон, голос раскатывался рыком по покоям. — Я не хочу, как в прошлый раз… Не заигрывайся! Длинный хвост дракона ловко развязал сложную путу. Олейя обиженно прикусила губку. А хвост наставительно покачал кончиком, словно пригрозил шаловливому ребенку пальцем. — Отчего тебе нравится мучить меня, о Темная Фея? Ты ласковая — мое удовольствие… — Предупредил Ларон, Олейя фыркнула. — Драконы-неженки! — Ларон ловко ее скрутил и тут же отпустил, позволяя властвовать. — Моя Фея, прошу… — Он был серьезным. Олейя согласно, но недовольно качнула головой. Ссора. Ларон ушел. Олейя довольно улыбалась. В компенсацию прошлого укуса дракон позволил порядком себя обескровить. Хорошо, что Норы сейчас нет, она никогда бы такого не позволила.