Фардер Корам уверил его, что оделся тепло, и спросил: – Как поживает Серафина Пеккала? – Она шлет привет тебе, Фардер Корам, и находится в прекрасном здравии. Кто эти двое? Фардер Корам представил обоих. Деймон-гусь пристально посмотрел на Лиру. – Я слышал об этом ребенке, – сказал он. – О ней идут разговоры среди ведьм. Вы приехали воевать? – Не воевать, Кайса, мы приехали освободить наших похищенных детей. И я надеюсь, что ведьмы нам помогут. – Не все. Некоторые кланы работают с охотниками за Пылью. – Так у вас называют Жертвенный Совет? – Не знаю, что это за Совет. Они охотники за Пылью. Они явились в наши края десять лет назад с философскими приборами. Заплатили нам за разрешение оборудовать станции на наших землях и вели себя с нами вежливо. – Что это за Пыль? – Она приходит с неба. Кто-то говорит, что она всегда была здесь, кто-то говорит, что она сейчас падает. Несомненно одно: когда люди узнают о ней, на них нападает великий страх, и они ни перед чем не остановятся, чтобы выяснить ее природу. Но ведьм это совершенно не интересует. – Где же они сейчас, эти охотники за Пылью? – В четырех днях к северо-востоку отсюда, в месте, называемом Больвангар. Наш клан не заключал с ними соглашения, и, поскольку он имеет давние обязательства перед тобой, Фардер Корам, я явился сюда, чтобы показать дорогу к этим охотникам за Пылью. Фардер Корам улыбнулся, а Джон Фаа с довольным видом хлопнул в ладоши. – Крайне вам благодарен, сэр, – сказал он гусю. – Но не известно ли вам еще что-нибудь об охотниках за Пылью? Что они делают в этом Больвангаре? – Они построили там здания из металла и бетона и какие-то подземные камеры. Жгут угольный спирт, доставка которого обходится им дорого. Что они делают, мы не знаем, но воздух вокруг них в окрестности нескольких километров заражен ненавистью и страхом. В отличие от людей, ведьмы это чувствуют. Животные тоже их сторонятся. Птицы не летают там, лемминги и лисы разбежались. Отсюда и название Больвангар – Поля Зла. Они его так не называют, они называют его Станцией. Но для всех остальных это Больвангар. – И как они защищены? – У них рота северных тартар, вооруженных нарезными ружьями. Это хорошие солдаты, но неопытные, поскольку на поселок со времени его возникновения никто не нападал. Вокруг идет прочная ограда с силовыми проводами. Возможно, есть другие средства защиты, мы о них не знаем, потому что, как я уже сказал, они нам неинтересны. Лире ужасно хотелось задать один вопрос, гусь-деймон понял это и поглядел на нее, как бы давая разрешение. – Почему ведьмы говорят обо мне? – спросила она. – Из-за твоего отца, из-за того, что он знает о других мирах, – сказал деймон. Это удивило всех троих. Лира посмотрела на Фардера Корама, ответившего ей несколько недоуменным взглядом, а потом на Джона Фаа, – у него лицо было обеспокоенным. – Других мирах? – повторил он. – Простите меня, сэр, но что это за миры? Вы имеете в виду звезды? – Отнюдь нет. – Может быть, мир духов? – сказал Фардер Корам. – Тоже нет. – Это – город в Авроре? – сказала Лира. – Он, да? Гусь важно повернул к ней голову. Глаза у него были черные, окруженные тонкой линией небесно-голубого цвета, а взгляд – пронзительный. – Да, – сказал он. – Об иных мирах ведьмам известно уже тысячи лет. Иногда их видно в Северном Сиянии. Они не принадлежат к этой вселенной; даже самые далекие звезды – часть этой вселенной, Сияние же показывает нам совершенно другую вселенную. Не далекую от нас, а взаимопроникающую с нашей. Здесь, на этой палубе, существуют миллионы других миров, неведомых друг другу… Он расправил крылья и снова сложил. – Сейчас, – сказал он, – я коснулся миллиона других миров, и они об этом ничего не знают. Миры близки, как удары сердца, но мы не можем прикоснуться к этим другим мирам, не можем услышать и увидеть их, иначе как в Северном Сиянии. – Почему же там? – спросил Фардер Корам. – Потому что заряженные частицы в Авроре обладают свойством утончать материю этого мира, так что на короткое время она становится для нас прозрачной. Ведьмы всегда это знали, но говорим мы об этом редко. – Мой отец верит в это, – сказала Лира. – Я знаю – я слышала его рассказ, и он показывал снимки Авроры. – Это как-то связано с Пылью? – спросил Джон Фаа. – Кто знает, – ответил гусь-деймон. – Одно могу вам сказать: охотники за Пылью боятся ее, как смертельного яда. Вот почему они упрятали в тюрьму лорда Азриэла. – Но почему же? – сказала Лира. – По их мнению, он намерен как-то использовать Пыль для того, чтобы навести мост между этим миром и миром за Авророй. Голова у Лиры закружилась. До нее донеслись слова Фардера Корама: – Он в самом деле намерен? – Да, – сказал гусь-деймон. – Они не верят, что ему это удастся: прежде всего, они считают безумием веру в иные миры. Но все верно: намерение его таково. И поскольку он человек могущественный, они боялись, что он нарушит их собственные планы, поэтому заключили договор с бронированными медведями, чтобы те захватили его и заключили в крепость Свальбарда, убрали его с дороги. Ходят слухи, что они помогли новому королю медведей занять престол – это входило в сделку. Лира спросила: – Ведьмы хотят, чтобы он построил этот мост? Они за него или против? – На этот вопрос очень непросто ответить. Во-первых, среди ведьм нет единства. Мы расходимся во мнениях. Во-вторых, мост лорда Азриэла окажет влияние на ход войны между ведьмами и некоторыми другими силами, в том числе – из мира духов. Сторона, завладевшая мостом, если таковой возникнет, получит огромное преимущество. В-третьих, клан Серафины Пеккала – мой клан – еще не примкнул ни к какому союзу, хотя с обеих сторон на нас оказывают сильное давление. Понимаешь, это вопросы высокой политики, и на них трудно ответить. – А медведи? – сказала Лира. – Они на чьей стороне? – На стороне тех, кто им заплатит. Эти дела их вообще не интересуют; у них нет деймонов; проблемы людей их не занимают. По крайней мере, так было прежде, но мы слышали, что их новый король намерен отказаться от этой традиции… Так или иначе, охотники за Пылью заплатили им за лорда Азриэла, и его будут держать на Свальбарде до последней капли крови последнего медведя. – Но не все медведи! – сказала Лира. – Есть один, и он вовсе не на Свальбарде. Он бездомный медведь и хочет пойти с нами. Гусь еще раз пронзительно взглянул на Лиру. На этот раз она почувствовала его холодное удивление. Фардер Корам, помявшись, сказал: – Видишь ли, девочка, я в этом сомневаюсь. Мы слышали, что он находится на принудительных работах; он не свободен, как мы думали, он здесь по приговору. Пока его не освободят, он не может пойти с нами, ни с броней, ни без брони, – а ее он тоже никогда не получит. – Но он сказал, что его обманули! Напоили, а броню спрятали! – Мы слышали другую историю, – вмешался Джон Фаа. – Он опасный негодяй, вот что мы слышали. – Если… – от возмущения Лира едва могла говорить, – если алетиометр что-то показывает, я знаю, что это правда. Я спросила его, и он показал, что медведь говорил правду, его обманули, и врут они, а не он. Я ему верю, Лорд Фаа! Фардер Корам – вы же его видели, вы ему поверили, так? – Думал, что верю, детка. У меня нет твоей убежденности. – Но чего они боятся? Думают, что, если наденет броню, пойдет убивать людей налево и направо? Он и так мог поубивать десятки! – И убил, – сказал Джон Фаа. – Ну, не десятки, а нескольких. Когда забрали его броню, он впал в буйство и пошел искать ее. Ворвался в дом полиции, в банк и не знаю куда еще – по крайней мере, двое погибли. А не застрелили его только потому, что он мастерски работает с металлами; он был нужен им как рабочая сила. – Как раб! – с жаром сказала Лира. – Они не имели права! – Как бы там ни было, они могли застрелить его за убийство, но не сделали этого. Обязали трудиться на пользу города, пока не возместит ущерб и не заплатит виру. – Джон, – сказал Фардер Корам, – не знаю, как ты, а я думаю, что они никогда не вернут ему броню. Чем дольше они держат его, тем злее он будет, когда ее получит. – Но если мы вернем ему броню, он пойдет с нами и больше не будет их беспокоить, – сказала Лира. – Я обещаю, лорд Фаа. – И как же ты этого добьешься? – Я знаю, где она! В наступившем молчании все трое повернулись к деймону ведьмы, неотрывно смотревшему на Лиру. Повернулись и их деймоны, до сих пор проявлявшие крайнюю вежливость и скромно отводившие глаза от этого необыкновенного существа, которое прибыло сюда без своего человека. – Тебя не удивит, – обратился он к ней, – если я скажу, что одна из причин нашего интереса к тебе – алетиометр. Наш Консул рассказал нам о твоем утреннем визите. Полагаю, что он же рассказал тебе о медведе. – Да, он, – подтвердил Джон Фаа. – Они с Фардером Корамом сами пошли к нему и беседовали. Полагаю, Лира права, но если мы нарушим закон этих людей, то окажемся втянутыми в ссору с ними. Нам же надо двигаться к этому Больвангару, с медведем или без него. – Ты не видел его, Джон, – сказал Фардер Корам. – И я верю Лире. Что, если мы поручимся за него? От него может очень многое зависеть. – Как вы считаете, сэр? – обратился Джон Фаа к деймону ведьмы. – Мы имели дело с медведями. Их желания так же странны для нас, как наши желания – для них. Если этот медведь отверженный, он может оказаться менее надежным, чем принято думать о них. Вы должны решать сами. – Мы решим, – твердо сказал Джон Фаа. – А теперь, сэр, не объясните ли вы нам, как добраться отсюда до Больвангара? Деймон-гусь стал объяснять. Он говорил о холмах и долинах, о северной границе леров и о тундре, о том, как определяться по звездам. Лира послушала, потом легла в шезлонг с Пантелеймоном, свернувшимся вокруг ее шеи, и стала думать о грандиозной картине, которую открыл им деймон ведьмы. Мост между двумя мирами… Такого великолепия она и представить себе не могла! Только ее великий отец мог задумать подобное. Как только они спасут детей, она отправится на Свальбард с медведем и алетиометром и с его помощью освободит лорда Азриэла; потом они вместе построят мост и первыми пойдут… Ночью, наверное, Джон Фаа перенес Лиру на койку, потому что проснулась она у себя в каюте. Тусклое солнце стояло в своей самой высокой точке, всего на ладонь выше горизонта, так что, решила она, наверное, уже полдень. Скоро, когда они двинутся дальше на север, солнца не будет совсем.