- Зачем? Иначе мой отец не заплатит? - Послушай, мне все равно. Это не проблема и.. - Для меня проблема. – Иду дальше. - Подожди. Я не знаю, что тебе сказать. Если бы ты рассказала мне, почему твои родители так поступили.. Черт. Ты не обязана ничего говорить, просто хочу извиниться за то, что ты услышала. - За то, что услышала? Я ведь такая запуганная. Тебе меня жаль, да? Выгляжу я жалко, поэтому таскаешься за мной? У тебя слабость к жалким девчонкам? Вздыхает. - Это ферма моего отца, мама не хотела бы ее потерять, это все, что от него осталось. - Мне жаль. - Нет. Этот придурок просто ушел к другой женщине, мать опустила руки. - Я должна пожалеть вас? – Доброе утро, стерва. - Если сейчас ты хочешь домой, я отвезу, ты подумаешь и если захочешь, - вернешься завтра. Качаю головой. Сдаюсь. - Я не хочу домой. - Хорошо. – Немного улыбается. - И на ферму к тебе не хочу, не сейчас. - Как скажешь. - Я могу оплатить автобус двумя долларами? Смеется. - Я отвезу тебя, куда хочешь? - Не нужно, правда. - У тебя нет выбора, следующий через три часа. – Смотрит на дорогу, как раз в тот момент, когда проезжает автобус. ** Я соглашаюсь. Обычно, я не приводила никого в «свое» место, даже Дениела, это было слишком лично, я всегда приходила сюда подумать, скрыться на часик другой от этой безумной жизни, от людей. - Все заросло. – Говорю я больше для себя. - Хм? - Тут не было никого пять лет, все заросло. Я ухаживала за этой поляной, здесь росли цветы. Васильки, знаешь такие? Кивает. Разгребаю руками траву, сажусь, смотрю на небольшую лужицу впереди, поблескивающую на солнце. - Высохло. - Что? – Николас присаживается рядом, не смотрю на него. - Здесь было маленькое озеро, вот там. – Указываю пальцем на прозрачную лужу обросшую камышом, чувствую, как щиплет глаза. - Как ты нашла это место? – Кажется, он пытается меня отвлечь, видимо, заметил, что я расстроилась. Все отвернулись от меня, даже «мое» место, оно не дождалось. Вздыхаю, поглощаю воздух до боли в груди. - Однажды, я сбежала от родителей, мне было десять, они поссорились, я сбежала и заблудилась, так и оказалась здесь. Сюда никто не приходит, там наверху дорога, люди, машины, но здесь внизу, тут нас не видно, никто не знает, что ты здесь. - От кого же ты пряталась? - Хм.. От себя, наверное. – Наконец, смотрю на него. – Я не хороший человек, Николас. - Это предупреждение? – Улыбка. - Факт. – Поднимаюсь, достаточно, пора уходить. - Уходим? - Можешь остаться, если хочешь, я доберусь до дома сама. - Тогда и ты останься. Молчу. - Давай. Я не буду ни о чем спрашивать, просто посидим в тишине. Снова сдаюсь, возвращаюсь на свое место, вытягиваю ноги, кладу руки на колени. Мы долго не разговариваем, Николас смотрит на меня, я – на высохшее озеро. - Я никогда никого сюда не приводила. – Наконец, говорю я. - Что изменилось? - Я, наверное. - Я солгал, когда сказал, что не знаю твоего имени. Смотрю на него, прищурив глаза. - Я пялился на тебя со сцены, потому что не сразу смог вспомнить, где тебя видел. - Почему я не помню тебя? Это бы мало волновало меня пять лет назад, полно людей, которых я не знаю, но которые знают меня. Сейчас это вызывает подозрение и интерес. - Я на два класса моложе, ты не дружила с малолетками. Он прав. Я даже не здоровалась с теми, кто моложе даже на класс, когда они говорили «привет», я задирала нос и шагала по коридору так, будто я одна из участниц топ-модель по-американски. До модели мне было далеко, ростом не вышла, но тогда меня это мало волновало. - Ясно. Что еще ты обо мне знаешь? Сердце начинает биться сильнее, когда задаю этот вопрос. Как много он знает? Я не хочу, чтобы он говорил об этом, но мне нужно убедиться в том, что привела сюда нужного человека. - Ничего особенного. - Не ври. – Мой голос острый, как бритва. Я жду. Николас сглатывает, я надавила, это заметно. - Ты училась со мной в одной школе, твои подруги Кэтрин, Элизабет и Ребекка, ты встречалась с Дениелом Хартом, знаю, что пять лет провела в Лондоне. Все. Какая прекрасная легенда о Лондоне, и мне кажется, что люди еще больше ненавидят меня за это. - Хочешь совет? - Не-а. - Все равно скажу. Держись от меня подальше. Даже если я собираюсь у вас «работать» нам не обязательно общаться. - Обещаю, что подумаю над твоим советом. – Снова улыбка, такая живая, такая искренняя, словно спрятавшееся за тучу солнце, снова выглянуло. - Думаю, нам пора. - Я отвезу тебя. - Нет. Я сама. Пожалуйста. - Я скажу маме, что тебе нездоровиться. - Спасибо. - Придешь завтра? – Кричит в след. Я поднимаюсь вверх по скользкой, путающейся в ногах траве, больше не оборачиваюсь. Я бы не пришла, но знаю, что родители скажут на этот счет, а точнее, что могут сделать. Я не вернусь обратно. Пять лет одиночества, пять лет ненужных бесконечных таблеток и процедур, пять лет промывания мозгов. Я удивлена, что уехала оттуда в здравом уме, не стала одной из тех, в кого превращаются многие находящиеся там. Это страшное зрелище. Я видела, как одна женщина описалась прямо в коридоре и ей было абсолютно плевать, настолько ее напичкали разным дерьмом, что та стала похожа на зомби при жизни. Они не живут там, и я не жила, мы существовали, загнанные в угол животные. Ко мне неплохо относились, потому что родители хорошо платили, меня пичкали таблетками, которые я часто прятала под подушку, а затем смывала в унитазе. Они хотели сделать меня своей узницей, чтобы я не покинула это место никогда, и мои родители продолжили спонсировать это гадкое место. Я не вернусь обратно. Лучше умру.