– Шесть. «Шесть, поднимающееся до пятидесяти». – Это должно помочь, – Николь ввела лекарство и сделала пометку на доске у моей постели. – Это ваша жена? – Нет, – сказал я. – Все… сложно. – Как мой статус на Facebook[5], – Николь рассмеялась. Она проверила аппарат, который контролировал мой пульс и уровень кислорода, затем приблизилась ко мне и осторожно наклонила меня вперед. – Мне нужно осмотреть вашу рану. Я почувствовал, как медсестра откинула больничный халат и осмотрела рану у меня под лопаткой. Она болела так, словно по ней ударили отбойным молотком. – Красивая татуировка на спине. Я не фанат, но эта выглядит как произведение искусства. Я хотел сказать ей, что большинство людей считают свои татуировки искусством, но я был не в состоянии говорить. Мои зубы были слишком крепко стиснуты от боли. – Рана чистая, – опустив меня обратно, сказала она. – Признаков инфекции нет. Доктор Лоундс зайдет немного позже, чтобы проверить ваше состояние, и мы попытаемся помочь вам немного пройтись сегодня днем. – Так скоро? Моя грудь заболела сильнее только от одной этой мысли, и я задался вопросом, когда же, во имя всего святого, подействует обезболивающее. – Что? – Николь изобразила изумление. – Такой большой сильный парень. Встанешь на ноги в мгновение ока. Кроме того, это предотвращает пролежни и эмболии. И несмотря на твое паршивое состояние, врачи прогнозируют, что ты выйдешь отсюда через десять дней, плюс-минус. «Где-то плюсы, где-то минусы…» Слова Драка и черное дуло пистолета, направленного мне в голову, всплыли в моей памяти. Я стряхнул эти воспоминания. – Десять дней лучше, чем пара месяцев, – я выдавил из себя улыбку. – Это раньше, чем я предполагал. Ладно, хорошо. И… мне, вероятно, нужно будет поговорить с кем-нибудь об оплате. Я слышал, что в больницах есть уполномоченный для этого. – Да, – Николь поправила капельницу надо мной. – Но я не хочу, чтобы ты беспокоился об этом сейчас. Тебе нужно сосредоточиться на том, чтобы поправиться, ладно? – Да, – я вяло кивнул. Нет смысла беспокоиться о том, чего я не в силах изменить. – Хочешь посмотреть телевизор? Твой поступок транслируют по всем новостям. Тебя называют Всемирным Героем! – О нет… – я закрыл глаза. – О да! Не хочешь посмотреть? – Конечно, нет. – Дорогой, пятьдесят три человека остались в живых благодаря тебе. Ты должен признать это, – сказала Николь, уперев руки в бедра. – Я просто хочу отдохнуть. – Мммммм. Она уже собралась уходить, как вдруг что-то привлекло ее внимание. Она наклонилась и подняла с пола бейсболку, ту самую, в которой Алекс приходила ночью. – Твоя симпатичная рыжеволосая подруга… эм… обронила. – Александра Гарденер, – тихо произнес я. – Может, мне разыскать ее и сказать, чтобы она пришла и забрала это? – Николь подмигнула мне и понимающе улыбнулась, протянув бейсболку. А затем оставила меня одного. Я повертел головной убор в руках. Боль в моей груди уменьшалась. Лекарство подействовало, и мысли унесли меня в другое место, и я надеялся, что Алекс будет ждать меня там. Глава 17 Алекс Я помчалась обратно домой в Пасифик-Палисейдс, поражаясь тому, как люди выживали в эпоху до сотовых телефонов. По забывчивости я уже как минимум десятый раз потянулась за своим, чтобы позвонить Дрю с извинениями за то, что забрала его машину так надолого. «Расслабься. Он взял ”Рендж Ровер”. Ничего страшного». Однако не так уж легко было справиться с чувством вины, и мучило оно меня отнюдь не из-за автомобиля. «Я просто заснула в палате у Кори. Это тоже не преступление». – А как же тот факт, что я переспала с тем, кто не является моим женихом? – пробормотала я. «Каюсь, виновата». Дома я первым делом помчалась к стационарному телефону на кухне и позвонила в офис Дрю в «ЭллисИнтел». – Прости, – выпалила я, как только он взял трубку. – Я заснула в больнице. – Я так и подумал, – сказал Дрю. – Я взял «Ровер». – Да, точно, – я прикусила губу. – Я думала, ты будешь злиться на меня. «Почему ты не злишься на меня?» – Злиться? Конечно, нет. У тебя была действительно тяжелая пара дней, мягко говоря, – я слышала его ухмылку. – К тому же «Порше» принадлежит тебе так же, как и мне. Все мое – твое. Либо будет твоим, как только мы поженимся, – он откашлялся. – Как, эм… как Кори? – Лучше. Они думают, что он скоро пойдет на поправку. – Замечательно. – Да, это так. – Алекс, я чувствую себя заезженной пластинкой, спрашивая тебя, но ты точно в порядке? Может, тебе стоит сходить к кому-нибудь? К психотерапевту, например… – Нет, – сказала, как отрезала. – Я должна сегодня поговорить с ФБР. Мне станет легче, верно? Ты же сам говорил? Лечение, может, кому-то и нужно, но не мне. – Алекс, я безумно люблю твою мать, и ты это знаешь. Но я буквально слышу, как ты говоришь ее устами. Он прав. У Мэрилин Гарденер были особые представления о помощи: «Никогда не показывай слабости», «Действуй решительно и станешь сильной личностью», – ее любимые мантры. – Господи, Дрю, после ограбления не прошло и тридцати шести часов, – сказала я. – Дай мне неделю, прежде чем ставить диагнозы. – Ладно, ладно, – Дрю вздохнул. – Во сколько тебе назначено? – В десять утра. Но сначала я заеду в офис и посмотрю, на какой стадии дело Манро, а оттуда уже поеду давать показания. – Хочешь, я поеду с тобой? На дачу показаний? У меня отвисла челюсть. – Я думала, что ты… Внезапно я задалась вопросом, дал ли Оборотень свои показания, и если да, то упомянул ли он то, каким образом кольцо с бриллиантом стоимостью двадцать тысяч долларов попало к нему в руки. «Мой супружеский визит…» – Нет, нет, конечно, я поеду, – сказал Дрю. – Для моральной поддержки. Прости, я просто занят и не могу мыслить ясно. – Хорошо, – вымолвила я. – Спасибо. – Разумеется. Увидимся. – Увидимся.