Часть 11 из 39 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– И? Какое мы имеем к этому отношение? – нахмурился я.
– Читай, – протянул мне профессор вытащенный из кармана лист.
Официальная бумага, с печатями и подписями. В ней говорится о рассмотрении дела в отношении меня и моего компаньона: халатное отношение к больному, лечение экспериментальным и непроверенным лекарством.
– Последствия? – поинтересовался я.
– Самые печальные, вплоть до запрещения оказания медицинских услуг. Редко, но подобные случаи имели место быть, – рассеянно ответил профессор.
– Так что это за совет такой, можно подробнее?
– Медицинский совет представляет коллегиальный совещательный орган. Декан избирается на три года из числа членов совета. Председатель и действительные члены утверждаются повелением императрицы по представлению министра внутренних дел из «снискавших своими действиями всеобщее уважение» ученых – экспертов в вопросах, требующих специальных медицинских знаний. Непременные члены совета, назначаемые по должности: директора Медицинских департаментов МВД и Военного министерства; генерал-штаб-доктор флота и президент Медико-хирургической академии. Почетных членов избирает совет и утверждает министр внутренних дел. Так, последнее к нам отношение не имеет, – проговорил Семен Иванович, поглаживая бородку и морща лоб. – Видишь ли, Ваня, решения по всем вопросам в совете принимаются большинством голосов и утверждаются министром внутренних дел. Он имеет исключительное право удостаивать врачей высших ученых степеней без испытаний, но не только, в том числе и лишать званий.
– Но из-за чего к нашим персонам такой интерес? – озадачился я.
– Твое смелое лечение графини Смеевой, потом мы излечили сына Потоцких, во всех этих случаях действовали по неутвержденной и непроверенной методике, лекарство давали неизвестное, могли повредить не только больному, но и окружению. Понимаешь?
– Что-то типа вызова эпидемии? – предположил я.
– Ну, в том числе, как и опыты на живых людях запрещены, а у нас не имелось проведенных исследований, и даже препарат не предоставлен на проверку ни в одно фармацевтическое общество.
Слова профессора заставили призадуматься. Что-то мне подсказывает – не прав он, не в этом тут дело. Да и интерес к нам слишком быстро возник, а бюрократическая машина всегда раскачивается медленно. Хотя времени прошло прилично, нельзя исключить того факта, что бумаги проделали длинный путь и сейчас «полыхнуло». И что теперь? Данный вопрос я задал профессору, но ответа не получил, у Семена Ивановича нет ответа. Идти придется однозначно, а там посмотрим, в какую сторону ветер дует. Сейчас же имеются насущные дела, в том числе и лечение больных.
– Семен Иванович, идите и продолжайте прием больных, – задумчиво потер я щеку. – А в МВД сходим, поговорим. Да, кстати, вы оформили патент на лекарство?
– Иван Макарович, голубчик, вам ли не знать, что времени на занятие бумажной волокитой нет ни минуты! Да и, напомню, организационные вопросы на вас, – ответил мне профессор и заспешил на выход. – Больные ждут! – оглянулся он от двери и, не дав мне слова сказать, вышел.
– Иди к Семену Ивановичу и помоги организовать прием больных. Как бы он тебя ни просил, ни в какие медицинские процедуры не вмешивайся, даже если это что-то безобидное. На тебе порядок в очереди, ведение учета и прием средств, расположишься в кабинете доктора, – велел Симе.
– Иван Макарович, а как же Лиза? – спросила девушка.
– Не переживай, все устрою, – ответил я ей и достал папиросы.
Девушка удалилась, я же после перекура отыскал сестру милосердия и отправился в операционную. Пора девочку и Анзора разводить по разным палатам, не дело им вместе лежать, да и, не дай бог, еще кого-нибудь оперировать понадобится.
Лизу перевели на второй этаж, поселив ее в одну из палат. Вообще, девочку можно уже выписывать, на мой взгляд, она может дома отлежаться и восстановиться, терапия ей пошла на пользу. А вот вора трогать поостерегся – все же недавно он перенес операцию, удивительно, что ни разу не пожаловался, а болеть-то обязано! Да и нет у меня уверенности, что шов не разойдется, так что трогать Анзора никак нельзя. Мимоходом объявил, что Сима теперь на меня работает и никому обижать девушку не позволю. Мои слова Анзору пришлись не по душе, вор прищурился и зубы сжал.
– Иван Макарович, а Серафиму Георгиевну вы под свою опеку взяли по каким мотивам? – уточнил Жало, явно знающий о планах своего босса.
– Из-за знаний и деловых качеств, исключительно, мне она подходит под определенные задачи, такими специалистами нельзя разбрасываться, – ответил, сообразив, что мои предыдущие слова могли вызвать неверное толкование. – Да, в личном плане она меня не интересует, но за своих людей любому горло порву. Впрочем, у вас же примерно такие отношения в… э-э-э… скажем, сообществе. Не так ли?
Дал понять, что Сима меня не интересует, но под защиту ее взял. Не хочу, чтобы у Анзора какие-то иллюзии неправильные возникли.
– Жало, за дверью погуляй, – приказал своему подручному Анзор, а после того как тот вышел, обратился ко мне: – Иван Макарович, пара вопросов к тебе имеется. Поговорим?
– Если недолго, – согласился я. – Времени мало, на все не хватает.
– Понимаю, много не отниму. Вопрос к тебе: моих людей лечить возьмешься в случае нужды?
– В порядке живой очереди, – пожал я плечами, понимая, что о финансовой стороне речь не идет. – Но если полиция проявит интерес к кому-то из твоих… гм, – чуть запнулся, подбирая слова, – друзей, то защищать их не стану, не адвокат.
– Хорошо, понял, – удовлетворенно кивнул тот. – Ты меня с края спас или ситуация еще не ясна?
– Этот вопрос к Семену Ивановичу Портейгу, – уклонился я от прямого ответа. – С моей точки зрения, ты поправляешься, и даже быстрее, чем мы могли надеяться.
– Серафиму от меня решил спрятать?
– В том числе, – решил я не упираться. – Анзор, а могу тебе вопрос задать?
– Валяй.
– Ты в столице один из главных, э-э-э, в своем обществе и многое знаешь, что происходит, в том числе и устремление народа. Верно?
– Смотря кого под народом подразумевать, – улыбнулся он.
– Как к политическим относишься?
– Они не в сфере моих интересов, но иногда работаем совместно. Нас объединяет одно: приходится от полиции скрываться и денег вечно не хватает. У них свой интерес, у нас свой. Дело сделали и разбежались, – не стал лукавить вор. – У тебя с ними проблемы? Скажи – порешаем.
– Иван Макарович, – сунулся в дверь наш дворник, – там носилки привезли, куда их складывать?
– Иду, – направился я к двери, а Анзору сказал: – Потом договорим.
К моей радости, ротмистр не только сдержал слово насчет носилок, но и медикаментов с перевязочным материалом прислал. Нет, он явно не в курсе, что нас с профессором на «ковер» вызвали. Пятеро сопровождающих груз нижних чинов под руководством Михаила разгрузили телегу и вскоре уехали. Теперь можно из операционной больных без опасений в палаты переносить, если те в более-менее нормальном состоянии будут. Хотел уже навестить профессора, но к крыльцу подкатил автомобиль с разбитой фарой, и из-за руля выскочил какой-то подполковник, звеня наградами:
– Врача! Немедленно! – закричал он командирским голосом, а до меня дошел свежий запашок алкоголя.
– Что-то случилось? – поинтересовался я, подходя.
– Пацан под машину бросился, – ответил тот мне. – Помощь нужна.
– Показывайте, – сказал ему, а появившемуся Михаилу крикнул: – Семена Ивановича зови!
Пацан лет двенадцати лежал на заднем сиденье автомобиля и чуть слышно стонал. Одежка на нем обычная, родители явно не из шибко обеспеченных.
– Что болит? – склонился я над парнем.
– Нога и бок, – ответил тот сквозь зубы.
– Доктор, у него открытый перелом ноги, у меня имелся бинт, перебинтовал, – подсказал мне подполковник, сбивший паренька.
– Что тут у нас? – спросил запыхавшийся профессор, а потом обернулся к стоящему позади дворнику. – Носилки тащи!
Вот и пригодился подарок ротмистра, правда, рассчитывал, что не скоро им воспользуюсь. Парня мы с подполковником Виталием Пугаевым, служащим в генштабе (так он представился), перенесли в операционную. Профессору предстоит собрать кость на ноге, запаковать ту в шину и сверху наложить гипс. А вот с боком дело обстоит хуже, но внутренние органы мы проверить не можем: приборов нет. Гематома на грудной клетке парня профессору не понравилась, есть подозрение на перелом ребер. Эх, нам бы захудалый прибор УЗИ или рентгеновскую установку!.. С немецким послом необходимо связь поддерживать и попытаться разыскать господина Рентгена. Правда, что тому предложить – понятия не имею, но заполучить установку одним из первых – хочу. По идее, мне есть что предложить в обмен, тот же антибиотик стоит… Хм, а сколько стоит данное лекарство? Честно говоря, даже себестоимости не знаю. Ладно, это все в процессе разузнается, и решим, как поступить. Сейчас мне необходимо разобраться с МС МВД, уверен, что неспроста нам пришло приглашение. Поразмыслив, решил действовать.
Подошел к пролетке, где скучал наблюдатель Ларионова, и поинтересовался:
– Братец, ты тут один или еще люди Вениамина Николаевича где-то поблизости?
– Всех сняли, один я, – зевнув, ответил тот. – К ночи сменят, тогда и усиление будет.
– Хм, а с чего ротмистр людей отозвал?
– Мне неведомо, мое дело наблюдать да помощь вам оказать, если чего случится, – ответил тот.
Н-да, а ведь и он не все время тут ошивается, Михаил мне доложил уже, что данная пролетка пару раз уезжала. Это-то понятно, служивому необходимо питаться да нужду справлять. А в столице что-то и впрямь назревает, если Ларионов оставил больницу без присмотра, один человек мало что сделать может, да и подозреваю, что у того приказ не тот, который он мне озвучил. Побьюсь об заклад, что в случае нападения на меня или профессора служивый рванет за подмогой, так что рассчитывать на него не приходится. Правда, не думаю, что кто-то решится нанести удар днем.
Поймал пролетку и отправился в адвокатскую контору, где нам с Портейгом делали договор о компаньонстве. Адвоката я сильно удивил, попросив зарегистрировать лекарство под торговой маркой «портейницелит», относящийся к препаратам широкого спектра действия и группы антибиотиков. Нет, мог бы придумать другое название группы, но решил самого себя не путать. В любом случае антибиотик не раз еще с моего языка сорвется.
– Иван Макарович, но это не моя прерогатива, медицинские препараты никогда у нотариуса не регистрировали, – удивленно ответил мне адвокат.
– И что? Я же не патент у вас прошу на использование, просто вы делаете мне документы, что данный препарат имеет такие-то свойства и название, вносите в свой реестр, и не более того, – объяснил я ему.
Дело в том, что если идти и регистрировать лекарства в медицинскую палату, где аптекарское сообщество потребует исследований и доказательств лечебных свойств, то времени и бумаг на это уйдет прорва. А в свете последних событий и, как подозревает мой компаньон, без медицинского совета и заключения фармацевтов ни хрена-то у нас не получится, я пытаюсь сделать небольшой финт. Нет, ничего противозаконного в этом нет, простая подстраховка, и… никто не сможет возразить, что подобного лекарства нет. Понимаю, что это лазейка в законодательстве, но не воспользоваться таким грех.
– Противоправного в вашем желании не усматриваю, – после продолжительной паузы сказал адвокат, полистав какой-то толстенный талмуд. – Пожалуй, смогу выдать подобный документ, но вы перечислите свойства своего чудо-лекарства. Не переживайте, – дополнил он, заметив, что собираюсь что-то сказать, – лечебное действие мы опишем в приложении к основному документу. Вас такой подход устроит?
– Да, – коротко ответил я и, попросив ручку и бумагу, перечислил основные заболевания, с которыми справляется антибиотик. – Вот перечень того, от чего мы сможем излечить, – протянул лист адвокату.
– Ну-с, посмотрим, – улыбнулся мне тот добродушно.
По мере чтения он пару раз недоверчиво на меня косился, крякал, даже попросил папиросину.
– Господин профессор, Портейг Семен Иванович, заверит данные сведения? – спросил адвокат, ослабив узел галстука, словно ему дышать стало тяжело.
– Естественно, – пожал я плечами, – лекарственный препарат назван в его честь.
– Иван Макарович, у меня сейчас брат болеет, не могли бы вы его осмотреть и, если потребуется, своим лекарством полечить? Не беспокойтесь, стоимость лечения мы оплатим, средства имеются, – огорошил он меня просьбой.
– И каковы у брата симптомы? – медленно спросил я, неожиданно поняв, что скоро меня начнет каждый встречный просить за кого-нибудь из родни или знакомых.
– Жар, кашель с мокротой, Грегу поставили диагноз: тяжелое воспаление легочной ткани, перешедшее из бронхита вследствие простуды, – на одном дыхании выпалил адвокат. – Иван Макарович, голубчик, если поможете брату, то… то могу вам помочь протолкнуть на патент данное лекарство, естественно, за лечение расплачусь, какую бы вы сумму ни озвучили!
– Уважаемый, – прочел его имя и фамилию на стоящей позолоченной табличке, – Агамемнон Василиадис, чудотворного спасения может и не наступить, зависит от запущенности заболевания. Тем не менее могу вас направить с запиской к профессору Портейгу, уверен, что он сделает все возможное.
– Иван Макарович, а если за вашим компаньоном кого-нибудь отправить, чтобы он сам пришел? Брат вряд ли дорогу переживет, а мы пока бумаги оформим, и я начну в патентный отдел прошение составлять, – предложил хитрый адвокат, но в его взгляде мелькнуло разочарование.
Похоже, он принял меня и Семена Ивановича, которого знает не один год, за шарлатанов. И что делать? Связи необходимы, в том числе и в данной среде.