— Это Дашка. Да, Даш, ага. Поняла. Скоро поднимусь, — я повернулась к Стасу. — Ну ты прости, что выдернула тебя. Мне пора, Дашка и тетя Оксана ждут. — Варь, да я к тебе хоть с утра готов ездить, хоть ночью, — он чмокнул меня в щёку. — Так ты мне и не расскажешь, почему живешь у Даши? Я смотрела в его глаза, где плясали отражающиеся в зрачках огоньки от фонарей. И уже решила для себя, что правду скажу в самый последний момент. Теперь это сделать будет трудно, почти невозможно. — Да, так семейные проблемы, — уклоняясь от прямого ответа, проговорила я. — Так что, мне завтра тебя ждать? — В четырнадцать тридцать у ворот. — Договорились, — я улыбнулась. Подойдя к подъезду, посмотрела на Стаса. Все-таки он хорош. Джинсы и футболка в обтяг подчеркивали его спортивную фигуру. Светло-русые волосы гармонировали с голубыми глазами. — Стас, — позвала я, — может, постоишь на первом этаже, пока я поднимусь? Пусть считает меня трусихой, но мне так будет спокойнее. Все-таки, когда отошла от Стаса, на меня опять накатил страх. — Варька, мне надо было самому тебе предложить проводить. Вот же блин, с тобой рядом все мысли разлетаются по сторонам. Я улыбнулась. Он в самом деле волновался. Стас взял меня за руку, и мы вместе поднялись до двери в квартиру. — До завтра, — шепнул на ушко Стас и поцеловал ладонь. Я смутилась. Руки мне пока еще не целовал никто. Я стояла и смотрела, как Стас спускается на первый этаж. Услышала, как захлопнулась подъездная дверь, пошла домой. А в голове крутились слова древней песни: «Веришь ли ты в первую любовь, веришь ли ты в первую любовь». Имени певицы я не запомнила, а вот фамилия, по-моему, Герман. «Веришь», — подсказало сердце. Глава 8 [1–1] Божечки, эти выходные пронеслись для меня незаметным мигом. После скандала в Дашкиной квартире совсем стало неуютно жить. Все ходили и косились друг на друга. Теть Оксана с дядь Димой не помирились, поэтому не разговаривали, Дашка металась между ними, как между двух огней, ну а я была пятая нога у собаки, ненужный свидетель. Поэтому напряг витал в воздухе. Я почему-то этой мыслью и поделилась со Стасом, когда он приехал за мной в школу. Он, немного помолчав, предложил поехать к нему. Ха — ха — ха, истинный поступок джентльмена. Но альтернатива все-таки нашлась. Я позвонила маме, объяснила ситуацию и — бинго! Теперь я переезжаю к бабушке. Только вот в отличие от Дашкиной квартиры, бабушкин дом находился на окраине города. И мне предстояло каждый день вставать в шесть тридцать, чтобы успеть на пары. Но по крайней мере я не буду никому мешать. Конечно, теть Оксана говорила о том, чтобы я никуда не ехала, но и сильно не настаивала, чтобы осталась. С Дашкой договорились встречаться в школе, но на тот момент я не знала, что Стас займет все мое свободное время, и с подругой я встречусь уже на перроне. Я уехала к бабуле на выходных. Такси меня везло хоть и не очень долго, но пробки мы собрали прям, наверное, все, что были в городе. Стас меня зазвонил. Говорил, что уже битых полчаса тусуется возле дома, и на него начали с опаской поглядывать люди. Такси подъехало к калитке в тот момент, когда оттуда с палкой выходила бабуля. Вот было смеху. — Не думала я, ба, что ты меня с палкой выйдешь встречать, — смеясь, я ее обняла. Стас доставал вещи из машины. — Так, Варюш, не тебя встречаю. Вот этот хлыщ трется тут уже почитай час. Мне Машка, соседка, звонит, говорит: «Нинка, либо ограбить средь бела дня хотят, звони в полицию». Бабушка рассказывала, а на лице Стаса расцветала дурацкая ухмылка. — Ну я что, Варюш, совсем что ли с головой не дружу? Думаю, дай пойду спрошу, чего это ему надо от старухи, — бабуля вскинула палку в сторону Стаса, тот поднял руки, типа «сдаюсь, сдаюсь». Конечно, моей бабуле было еще далековато до старушки, которая ходит с клюкой, всего пятьдесят пять, только вышла на пенсию, но уже вела себя как старушка. Притворщица. Вот в тот день бабушке официально был представлен Стас, как мой парень. Он даже по-хозяйски обнял меня, за что схлопотал от бабули по рукам. — Ой, бабуль, больно! — схватился Стас за руку. — Для тебя, милый, Нина Степановна, усёк? — подмигнула она ему. — Ага! — кивнул он. Вечером бабуля нас накормила пирожками с повидлом. Потом мы с ним гуляли по берегу реки. Держались за руки. Солнце клонилось к закату, и от воды подуло прохладой. Стас снял толстовку, накинул мне на плечи. Молчание затянулось. — Расскажи о себе, — попросила я. Стас рассказал не много, но самым интересным для меня было то, что учится он уже в институте (он выглядел младше). Родители много работают, но это и так было понятно, потому что не каждый позволит себе сделать ребенку подарок в виде мотоцикла, а я так поняла, что байк — это их подарок. Впечатлило меня и то, что живут они в посёлке «Солнечном», мы его называем «Батайской Рублевкой». Да уж, не хило. Есть у него еще хороший друг, Саня. — Этот, тот кто пытался клеиться к твоей маме! — сказал он. — Теперь ты, рассказывай! — не остался он в долгу. Я ему рассказала про себя все как на духу, умолчав, конечно, о том, что скоро уезжаю. Дыхание застряло в горле. Не хочу врать, но и правду сказать не могу. Так, погуляв еще немного, в итоге домой мы пришли к одиннадцати часам. Бабуля уже вся извелась. — Ну, молодежь! — ворчала она. — Варя, ты при мамке так будешь допоздна гулять. Со мной в десять ноль-ноль как штык дома. — Ладно, ладно, бабуль, — чмокаю её в щеку, — не ворчи. Не такая уж ты у меня старая, чтобы ворчать, — улыбаюсь. Она зашла в дом, а мы со Стасом ещё минут двадцать не могли отлипнуть друг от друга. Но бабуля, конечно, оригинал. Выходить не стала, а вот светом, который освещал крыльцо, поморгала. Мы покатились со смеху. С того дня Стас полностью влился в мою жизнь. В воскресенье мы катались с ним на байке. Понедельник, вторник, среда — пары для меня пролетали, как одно мгновение, потому что дальше был Стас. Четверг прошел в том же ритме, на школу танцев я забила, сказав Эльвире, что готовлюсь к переезду. И только вечером, когда Стас уехал, я осознала всю катастрофичность ситуации. Звонок мамы внес новые коррективы в мою жизнь. Она напомнила, что билеты взяла на утро субботы, а вечером ждет меня на вокзале в Анапе. А я забыла. Мой запал и настроение вылились в ноль. Бабуля заметила мой конфуз, сделала чаёк с травами. — Варюш, ну скажи своей бабушке, что случилось? — такое участие в ее голосе. Меня охватила тоска. — Да все нормально, бабуль, просто только сейчас осознала, что скоро уеду. Не увижу тебя, баб Любу, Дашку, — мой голос сорвался. Я одним глотком выпила чай и ушла в комнату. И уж там меня прорвало. А Стас, я не увижу больше его! Слезы лились, и я не могла их сдержать. Ну вот, я так и думала. Только плакать я что-то раньше начала, чем планировала. Завтра позвоню маме и скажу, что поживу здесь, у бабули. Ну что, она меня на цепь посадит? С этой мыслью и мыслью о том, как сказать все это ему, я заснула тревожным сном. Пятница для меня не была таким радостным днем, как раньше, я не хотела, чтобы наступала суббота. Я проснулась и, пока сидела на постели, решила, что в школу сегодня не пойду. Последний день. Что там интересного? А вот разговор с маман откладывать в долгий ящик не хотелось. Взяла телефон. Ёк-канарек. В школу и так бы не попала, время девять. Что же бабуля не разбудила? Набираю телефон. Гудок один, два, три, и мама поднимает трубку. Я делаю большой вдох и тараторю на одном дыхании: — Мам, я не хочу сейчас ехать в Анапу. Хочу остаться на лето у бабушки! — фуууууууу, выдох. Молчание. — Мам? — зову ее. — И что это было? — в голосе сталь. — Ну, ты же слышала, мамуль. Не хочу в Анапу, — поджимаю губы. — Варя. Ты давай, не заводи меня с утра, мне еще работать целый день, — командный тон меня выбил из колеи. — Что за детские капризы, это хочу, то не хочу? Мы с тобой уже разговаривали на эту тему. Билет взят и точка, — она замолчала. — Ах да, и не забывай, что в начале июня мы летим в Грецию. И, Варя, это не пять дней, а двадцать один. Я жду тебя завтра, дома поговорим, — и отключилась. Почему она так категорична? Впервые мне хотелось поднять бунт против маман, она мне даже не дала высказаться. В дверь постучали. Бабуля вплыла в комнату, неся мне кружку чая и бутерброд. Она села на край кровати. — Варя, детка, — заговорила она, и я посмотрела на нее, — расскажи мне, что происходит у вас с мамой? Я не понимала, о чем она говорит, и лишь хмурила брови. — Варюш, детка. Ты меня прости. Это она к чему? Я посмотрела на бабулю. Та виновато опустила глаза. — Вероника мне вчера звонила, спрашивала, как ты тут, ну я ей и ляпнула про парня этого, Стаса. Я на нее уставилась, немигающим взглядом. — Не смотри на меня так, я же не знала, что вы втихушку встречаетесь. — Не втихушку, — вставила я. — Так вот, — продолжила бабуля, — она у меня начала про него выспрашивать, ну я ей как есть все и сказала, что мол детка наша, глянь-ка, влюбилася, да и парень видный. А Вероничка фыркнула. И положила трубку. Так по ее поведению я теперь понимаю, что ты ей ничего не говорила.