Артур тоже скользнул взглядом по лицу девушки, но ему она не показалась похожей на ту, в которую мог влюбиться его друг. Хотя что он знал о его вкусе? Они сто лет не виделись… – У тебя нет фотографии этой Роксаны? Я специально произнесла это достаточно громко, но девушка не среагировала на имя. Уткнувшись в книгу, она вообще не обращала на нас внимания. Хотя когда находишься в компании Логова, практически невозможно остаться незамеченной. Артур посмотрел на меня с удивлением: – Откуда? – Не знаю. Может, Юрий поделился… – Так Пашка и позволил ему снимать его с любовницей! – Он же все равно собирался бежать с ней, – возразила я. – Тогда какой смысл особенно скрываться? – Знаешь, – вздохнул Артур. – Это такое дело… Зыбкое. Сама говоришь, что Роксана могла передумать. И вообще: фотография – это компромат. – Даже если родной брат снимает? К нашему столику подошел молодой загорелый бариста, принес заказанный целую вечность назад кофе: двойной эспрессо Артуру и капучино мне. Почему-то дома я никогда не добавляю молоко в кофе, а в кафе не могу пить черный. Трудно объяснить такую прихоть, да я и не пытаюсь – не самый страшный грех! А Логов всегда пьет крепкий и без сахара, не говоря уж о молоке. Уверяет, что лишь такой кофе способен оживить его мозг. Я поблагодарила, и бариста улыбнулся мне, боязливо глянув на Артура, – попробуй угадай, кем мне приходится этот красавец. Но Логов даже не заметил его взгляда, с жадностью отхлебнул кофе и как фокусник взмахнул в воздухе ксивой: – Не уходите. Следственный комитет. Бариста застыл у нашего столика с видом мученика, готового к пыткам, наблюдая, как Логов листает фотографии в телефоне. Отыскав нужную, Артур сунул гаджет ему чуть ли не в лицо: – Видели это человека? – Я не помню, – пролепетал бариста. – Через меня сотни людей за день проходят… Артур выразительно оглядел пустой зал: – Что-то не похоже… – Только что три рейса улетели. – Посмотрите внимательнее, – Логов потряс телефоном. Взгляд парня засветился тоской: – Возможно, и видел… Но я могу ошибиться. – С кем он был? Когда? – Не знаю. Ну не помню я! Телефон Артур опустил, но смотрел на него с недоверием: – Нас ты запомнил бы? – Вас? Конечно. – До того, как я показал тебе корочку? – Да. Такого мужчину невозможно не запомнить, – бариста вопросительно улыбнулся. Я чуть не покатилась со смеха, потому что Логов мгновенно изменился в лице: – Все, свободен! – А что так? – поддразнила я, когда парень отошел на безопасное расстояние. – Он такой милый… – Оставь эти пошлости при себе, – буркнул Артур. – Он действительно не помнит, ему нет смысла скрывать информацию. Значит, пойдем другим путем. Допивай скорее! Выскочив из кофейни (не удержавшись, я игриво пошевелила на прощание пальцами, а бариста скорчил мне гримасу), мы направились к стойке информации, где Артур довольно жестким тоном, какого я и не слышала раньше, потребовал начальника смены. Хорошо, что он взял с собой в отпуск удостоверение, открывающее все двери и рты. Или такие, как Логов, никогда с ним не расстаются? – Моя помощница, – бросил он тоном, не допускающим возражений, когда толстый начальник смены по фамилии Даровой завел нас в свой кабинет. – Понятно. Присядете? Я чуть не вскочила, потому что к этому моменту уже упала в огромное кожаное кресло. Взглядом пришпилив меня к молочного цвета спинке, Артур тем же металлическим голосом изложил, зачем мы явились, и Даровой, промокнув лысину, полез искать в компьютере сведения о Павле Колесниченко. Отказавшись присесть, Логов встал у него за спиной, и я прямо почувствовала, как у толстяка сводит слабенькие мышцы вдоль позвоночника. Он весь подергивался и крутил шеей, не давая себе повернуться. Это было не очень-то вежливо со стороны Артура, как будто он не доверял начальнику смены… А может, так оно и было. – Владимирович? – уже задыхаясь от волнения, проговорил Даровой. И осторожно поглядел на Артура через плечо. Тот резко склонился к компьютеру: – Он самый. Какого числа? – Второго июля. Не выдержав, я выпрыгнула из кресла и подбежала к ним. Мы зажали толстяка с двух сторон, и он уже, наверное, решил, что ему не вырваться… Артур отрывисто забрасывал его вопросами: – Куда? – В Красноярск. – С кем? Даровой снова прижал к лысине платок: – В каком смысле? Такой информации у нас нет. – Как это нет? Соседнее кресло кто занял? – Никто. Колесниченко не получил посадочный талон. – Что? – Он прошел регистрацию, поэтому есть в списках. Но вот видите, – он ткнул пальцем в другую таблицу. – В самолет он не сел. Артур выпрямился: – Значит, он не улетел… Но собирался. Что же ему помешало? Даровой мелко затряс головой, хотя этот вопрос уж точно был обращен не к нему. Я постучала его по плечу: – А в списках есть девушка по имени Роксана? Проверьте. – Да! – очнулся Артур. – Она должна была зарегистрироваться на тот же рейс. Тяжело засопев, начальник смены начал крутить колесико мышки, заново пролистывая список. Но я первой выхватила знакомое имя: – Вот она! Роксана Витальевна Литвина, 2002 года рождения. Черт, она и вправду чуть старше меня! Этого не следовало говорить, само вырвалось. Я так сморщилась от досады, что Артур не стал добивать меня укоризненным взглядом. Схватив листок со стола, он быстро записал все ее данные и убедился в том, что Роксана тоже не получала посадочный талон. Потом категоричным тоном сообщил уже обмякшему было Даровому: – Нам необходимо просмотреть видеозаписи с камер за второе число. Нас интересует отрезок после четырнадцати часов, когда эти люди уже прошли регистрацию на рейс. У меня даже дух захватило: это уже было настоящее расследование! Вот-вот я окажусь там, куда не ступала нога обычного пассажира… И увижу, какими мы все выглядим под прицелами камер. * * * Ему давно было не в новинку наблюдать, как следит камера за человеком, об этом не подозревающим, а Сашку слегка ломало, точно она подглядывала у него на глазах в замочную скважину. У Артура сердце дрогнуло совсем от другого: на экране монитора от входа к залу ожидания шел Пашка. Повзрослевший, усталый, хотя в том его дне еще и полдень не наступил… Если б можно было шагнуть туда, к нему, Артур обнял бы старого друга, заглянул бы ему в глаза: «Нелегко бросать семью?» Ответа и не требовалось, все прочитывалось в горьких складках, спускающихся от уголков губ. Когда появится Роксана, они, конечно, оживут улыбкой, расплывутся ей навстречу… Но в какой момент Пашка ближе к себе истинному? – А он не похож на счастливого человека, – негромко заметила Сашка и быстро взглянула на лысоватого оператора в круглых, как у Базилио, очках, сидевшего за пультом. – Не похож, – Артур не отрывал взгляда от монитора, на экране которого Павел уже уселся с чемоданом в зале ожидания. – Меня удивляет другое: почему они приехали не вместе?