- Это возможно. Вряд ли его помощник в курсе всех тонкостей. Если комендант свалится с болезнью, то его помощник станет на пару дней главным. И выдаст нам магистра. Мне - точно. - Надо это все еще обдумать на свежую голову. Давай выспимся, а уж завтра... - Выспишься ты, как же... Маленький ребенок - существо страшное. Орет он, когда ему хочется. По счастью, есть няньки, но кормить ребенка встает мать. А Луис, обладая чутким слухом, также просыпался. Потом, конечно, опять проваливался в сон, но... Он никому и никогда не признался бы, но однажды... Малыш захныкал. Нянька отлучилась, а утомленная Алаис спала, как оглушенная. Мужчина встал и подошел к колыбели. Медленно и осторожно подсунул ладони под тяжелое тепленькое тельце, вытащил, прижал к себе... Плач прекратился. Малыш изучал незнакомца, Луис изучал малыша. И обоим нравился результат. Младенец был... забавным. С хохолком на головке, с ясными блестящими глазенками и беззубой младенческой улыбкой во все десны, с крохотными ручонками, которые пока бессмысленно двигались в воздухе. Он доверчиво смотрел, не ожидая подвоха. Его никто не обижал, не поднимал на малыша руку, этому ребенку никто и никогда не запретит завести собаку, никто не посмотрит на него леденящим взором... Луис попробовал представить, как Алаис, в угоду мужу, игнорирует сына. Не получилось. Картинка складывалась совсем иной. Летящий из окна муж, летящая вслед скалка, и машущая им рукой женщина, с ребенком на руках. А нечего тут! Муж - преходящее, а ребенок - нечто вечное. Мужчина стоял с малышом на руках у открытого окна, и мысли, которые лезли в голову, были... странными. А ведь у него тоже будут дети. Какими они будут? От кого? Как он будет их воспитывать? Потом вернулась нянька, малыша пришлось отдать, но Луис часто поглядывал на Алаис уже по-новому. У них ничего не может быть. Она - Карнавон, он - Лаис. А - жаль. Только от сильной женщины рождаются умные и сильные дети. Луис постепенно понимал, что кого бы он ни нашел, она будет проигрывать Алаис Карнавон. Но... Кровь. *** Эдуард, герцог Лаис, смотрел с башни на бушующее море. Оно ревело и бросалось на подножие замка, оно и не думало успокаиваться, волны пели, приветствуя... или требуя? Или и то, и другое? - Отец? Сын подошел почти неслышно. Эдуард повернулся, с любовью посмотрел на своего первенца. Феликс родился слабеньким, и сколько же усилий потребовалось, чтобы выходить его, вырастить... но сейчас юноша ничем не уступал своим сверстникам. Прекрасно скакал верхом, владел мечом, и Эдуарду доподлинно было известно, что местные деревенские девушки тоже не жалуются на молодого господина, щедрого и не злого. Красавца с золотыми волосами и карими глазами. Совсем не похожего на мужчин со старых портретов... впрочем, эти портреты давно были убраны с глаз долой. Фамильная галерея была закрыта для посторонних. - О чем ты думаешь? Эдуард вздохнул, глядя на море. Он не мог рассказать этого жене, но сыну... Ему принимать эту ношу. - Море бушует. - И что? - Феликс искренне не понимал, в чем дело. - Море бушует, когда герцога нет дома. Феликс помотал головой. - Не понимаю? Мы же дома? Эдуард вздохнул. - Я не хотел говорить с тобой об этом здесь и сейчас, я подождал бы, пока тебе не исполнится тридцать, но, судя по всему, этих десяти лет у нас не будет. - Отец? - Ты никогда не задумывался, как мы стали герцогами Лаис? - Н-нет... Эдуард вздохнул. Понятное дело, не задумывался. Мальчик родился герцогом, для него это было привычно и понятно. А вот то, что сейчас расскажет отец... - Мы родственники Лаис, да. Но не герцоги. Феликс даже рот открыл. Сказанное не умещалось в картину его мира. -Ты видел родовые портреты? - Д-да... - Лаис, истинные Лаис были темноволосыми, с серыми или карими глазами, белой кожей. Мы же... Сам видишь. И Эдуард, и его сын были блондинами. Разве что Эдуард - сероглазым, а у его сына были золотисто-карие очи, пылкий взгляд которых испытывала на себе не одна красавица. - И что? - Около ста лет назад, чуть меньше, тогдашний Преотец решил уничтожить герцогство Лаис. Я не знаю, за что. Знаю только, что в одну ночь его люди атаковали замок. Не выжил никто,, нападавшие убивали всех, вплоть до младенца, лежащего в люльке. Уничтожали кровь Лаис. - А... - Почему не исчезло герцогство? Потому что освободившееся место отдали нашему прадеду. Прапрадеду, если быть точным. Двоюродный брат тогдашнего герцога сделал ублюдка на стороне, не признал, но воспитал, как своего сына. И наш прадед любил отца. Его, кстати, убили со всеми Лаис. Так что мы не герцоги... кровь Лаис в нас есть, ее достаточно, чтобы море не бушевало, но для принятия наследия - этого мало. Слишком мало. - Но как тогда он стал герцогом? - Его не было дома, когда все случилось. Нет-нет, не думай о прадедушке плохо. Он не предавал, иначе сгнил бы заживо. Законы крови в этом отношении суровы. Он уезжал, а когда вернулся, все было кончено. В дневнике сказано, что он пытался отыскать хоть кого-то, потом понял, что все бесполезно, решил отомстить, но Преотец сделал ему предложение. Либо он убивает прадеда, и род Лаис вообще прервется. Либо прадед становится герцогом, и подчиняется воле Преотца. - Он согласился? - Он знал, что жив кто-то из старого рода. Кто-то из его сводных братьев или сестер. Не знал, только, кто и где. - А откуда он это знал? - Его не приняло наследие Лаис. Феликс помотал головой. - Погоди... отец, что значит - не приняло наследие Лаис? - Вот это. - на пальце герцога блеснул зеленый камень с вытравленной на нем серой акулой. - Это подделка. Настоящий, снятый с пальца убитого герцога, лежит где-то в сокровищницах Тавальена. Но в записях предка сказано, что его никто не смог надеть. - Почему? - Начиналась странная штука. Опухали руки, шли красными пятнами, люди криком кричали от боли... перстень попробовали примерить на осужденного. Ему становилось все хуже и хуже, в итоге, он умер от удушья через несколько часов. Наш прадед примерил перстень, но когда по руке пошли красные пятна, снял его, и больше никогда не одевал. - А... потом? - Сказано, что он ждал, искал, надеялся, но все было впустую. Тогда он рассказал все это своему сыну, в надежде, что рано или поздно найдется потомок... преотец Лисандр был глуп. Если бы он уничтожил всех Лаис, море обезумело бы, родовой замок был бы уничтожен, а герцогство стерто с лица земли. Этого не произошло, значит, кто-то остался жив. Не наш предок, его крови не хватило бы для признания Морем... Кто-то был. И был рядом, на земле Лаис... Феликс медленно сжал виски. - Кошмар... Прости, отец... - Что уж там. Потому и закрыта для посторонних картинная галерея. Кровь герцогов сильна, поверь, если сейчас на земле есть Лаис, они выглядят точь в точь, как их предки. Просто лучше это никому не знать. - А они есть? - Посмотри на море. Феликс повиновался. - Акулы? Да, это были акулы. Целые стаи кишели рядом с замком, они играли, словно дельфины, они наслаждались бушующим морем, но почему-то не жрали друг друга.