Меж тем эксперты начали разворачивать аппаратуру. Место происшествия предстояло снять со всех ракурсов. – И все же я не советую вам пить здесь какую-либо жидкость. Один вон уже выпил, – Снегин кивнул на труп. – Капитан, вы тут не топчитесь, – сердито сказал ему эксперт-мачо, аккуратно обходя по параболе тело, на которое бросал хищные взгляды. Сверкнула вспышка, потом другая. – Протокол помним? Ничего не двигать, руками не трогать, к трупу не приближаться. Пока мы здесь все не осмотрим, не сфотографируем и не соберем улики. Свали, короче, Снегин. Иди лучше вещдоки поищи. Свидетелей допроси. Проведи оперативно-разыскные мероприятия. А мы делом займемся. – И криминалист демонстративно, явно не спеша, стал натягивать перчатки из латекса. – Ну а на первый взгляд. Беглый. Есть криминал? – Снегин не полез в бутылку, как в прямом смысле, так и в переносном, решив тоже заняться делом. – На первый беглый взгляд – гражданин, лежащий сейчас в салате, хорошо погулял. Кстати, а в денежном эквиваленте он насколько злоупотребил? – с интересом спросил мачо в черной безрукавке, а теперь еще и в белых латексных перчатках у бармена. Снегин мучительно пытался вспомнить его имя. Второй Коля, это ясно. – Почти на пол-ляма, – настороженно ответил бармен. – Тю! – присвистнул Коля. – Во дает! – У него вид диабетика, – хмуро заметил его начальник. – На шее, вон, склередема. – И, поймав недоумевающий взгляд Снегина, пояснил: – Кожное заболевание, характерное для диабета второго типа. К тому же ожирение, цвет кожных покровов… Стопроцентно диабетик. Им не то что столько пить нельзя, вообще практически нельзя. Это приводит к диабетической коме, а кома – к смерти. Наш случай, похоже, – и мачо кивнул на труп. – Алкоголь на пол-ляма, пусть даже мужик пил не один, и здорового прикончит запросто. Не исключаю смерть именно от алкогольного отравления. Внешние признаки налицо. Хотя, как говорится, вскрытие покажет. Может, и паленка. Метил вместо этила. Хотя другие-то живы, насколько я понимаю? – Эксперт посмотрел на бармена: – Еще трупы есть? – Остальные сами ушли. – Уверен? – прищурился мачо. – Что вы меня запугиваете? Я всем из одной бутылки наливаю! – Бездонная, значит, бутылка. Так и запишем: бармен клянется, что алкоголь качественный. – Это хорошо, – обрадовался Снегин. – То есть плохо, конечно. Мужик-то не старый еще, жить бы да жить. Хорошо, что нет криминала. – А кто сказал, что нет? – Мачо нагнулся над столом. – Надо поднять ему голову… Снегин, ты еще тут? Передумал насчет виски? – и подмигнул. Снегин невольно попятился к двери. Виски!!! Да при одной только мысли об этом бросает в дрожь! В это время криминалист аккуратно отклеил голову покойника от тарелки. Там оказалось что-то с майонезом. К тому же перемешанное с тертым яичным желтком и рыбными консервами. Почти весь кулинарный шедевр остался на лице у трупа, зрелище было жуткое, и Снегин, судорожно сглотнув, шагнул в спасительный холл. За спиной засверкали вспышки навороченного фотоаппарата. Московские силовики, как уже заметил Снегин, оказались богаче своих коллег из области. Из бюджета им отстегивали щедро. «За что мне это?! – подумал он. – Какая-то пародия на убийство». Увидев вместо чудовищной яично-рыбной маски презентабельный кожаный диван и почувствовав сквозняк, который приятно сказался на обонянии, Снегин опомнился и поманил пальцем бармена: – Товарищ… э-э-э… сотрудник питейного заведения… Как вас там? Подойдите, пожалуйста, сюда. Мне надо взять у вас показания. И паспорт свой, если нетрудно, прихватите. Без паспорта сейчас ни один мужчина призывного возраста из дома не выйдет. Поэтому личность бармена установить нетрудно. И пробить по базе, нет ли за ним криминала. «Где бы нам поговорить?» – Снегин огляделся, пытаясь понять, куда ведут все эти двери. И хмыкнул, увидев прикольные картинки: креативно. Торс с узкими бедрами и с пивной бутылкой на интимном месте – это мужской туалет. А с широкими бедрами и конусообразным бокалом для «маргариты» на лобке – женский. – Я тут. – Снегин невольно вздрогнул. Бармен стоял рядом и протягивал паспорт. Пришлось взять. – Зря от виски отказались, – сочувственно посмотрел на него парень. – Тема закрыта. Пить я не буду, – отрезал Снегин. И добавил: – Никогда. – Смелое решение, – во взгляде бармена сочувствия стало гораздо больше. – Я уже три года здесь работаю и могу сказать… – Здесь я решаю, о чем говорить, – невольно вырвалось у Снегина. – И жду только конкретных ответов на вопросы. Вопрос первый: почему так поздно вызвали полицию? Ведь он умер ночью. Время смерти с точностью установит экспертиза, но это случилось не утром. А когда? – Ну, раз экспертиза… – и бармен, по паспорту Максим Иванович Куницын, тридцати одного года от роду, обреченно вздохнул. – В третьем часу. – Ночи? Ах, да… – Снегин сегодня тупил. Это все из-за Лео, алкогольного отравления и трупа, упавшего лицом в салат. Картинка складывалась сюрреалистическая. Живя с Аллой, Снегин успел приобщиться к искусству. И даже сходить на выставку «звезданутых». Так он мысленно называл художников, чьи картины напоминали ведро помоев, которые вместо канализации волей судьбы оказались на холсте, да еще в музее. При Алле Снегин, разумеется, восторженно закатывал глаза, роняя то «мощно», то «креативно», то «сильные чувства». На самом деле сильные чувства нахлынули на него сейчас. Когда он понял, что несчастный диабетик не один час пролежал в заказанном салате, так и не успев его отведать. И никто не удосужился вызвать «скорую». А ведь это могла быть кома, которая далеко не сразу закончилась смертью. У диабетика оставался шанс, но общепит решил добить беднягу. – Как это случилось? – Он нарочно сунул паспорт Максима Ивановича в карман своей ветровки. Пусть понервничает. – Они из караоке приехали. – Бармен проводил документ взглядом и заметно затосковал. – В первом часу. Ночи, – торопливо добавил он. – Уже на взводе. Но клиент платил. Пил и платил. – А то, что он нездоров, вас не остановило? – зло спросил Снегин. – Вы должны были отказать ему в обслуживании. – Но это ведь бар, – потерянно посмотрел на него Куницын. – Взрослый дядя, понимает, что делает. – Ты сказал «они». Кто они? – Девчонки. – Бармен смешался. – Их было двое. Подружки. – Они здесь постоянно тусуются? – нажал Снегин. – Ты говори. Сам говори. Мы же изымем записи с видеокамер, и не за один день. То есть ночь. Днем-то здесь закрыто. На вас давно уже сыплются жалобы. Да, заявления пока забирали. И ни одного уголовного дела не возбуждено. Но сегодня все изменилось. Говори прямо: паленка? – Я-то откуда знаю, – завилял бармен. – Мое дело налить. – Здесь сейчас будет обыск. – Снегин посмотрел на часы. – Если потерпевший отравился самопальным алкоголем, кранты вашему питейному заведению. Вы не одну статью УК нарушили. Торговля без акцизных марок, мошенничество, вымогательство, – он начал загибать пальцы. Бармен смотрел на него затравленно. – Что, и акцизные марки подделывали? Ну, знаешь… – Я все расскажу. – Куницын облизнул губы. – Это называется сотрудничать со следствием. – Он сам, честное слово! Сам заказывал, сам пил… А девчонки… Они его подзуживали. Мужик оказался айтишником. Сидел в своей берлоге, программы какие-то лабал, а бабки получил – и решил прошвырнуться. Мозги проветрить. Девчонки его и сняли… – Сняли? – Он явно искал общения. Ну, вы гляньте на него! Кому он такой нужен! А тут две птахи, и обе – милашки. – Я пока не смог его рассмотреть. Салат помешал. Кстати, что за салат? – Типа «мимозы». – Знаю, – кивнул Снегин. – Мама такой делает на праздники. Касаемо девчонок. Они у вас на зарплате? – Типа да. В штате. – Адреса мне их дай. И телефоны. – Так и знал! – вырвалось у Куницына. – А вы еще спрашиваете, почему мы в полицию сразу не позвонили. Вечер был бы испорчен. – А так программу полностью откатали? Богатый урожай собрали? С диабетика почти пол-ляма. С других сколько? – Поменьше. Ночь выдалась так себе. Бывают и лучше. Он сам, клянусь! Да вы посмотрите видеозаписи! – Это я успею. Протокол надо составить. Зафиксировать твои показания. Под роспись. Где бы нам присесть? – Снегин обернулся. – Можно у админки в комнате. – Админки? – Девушка-диспетчер. С ней консуматорши переписываются, чтобы инструкции получать. Она правильные слова подсказывает. – А девочки что, их не знают? – Брови Снегина сами собой полезли вверх. Оказывается, все так сложно! Админка какая-то. Слова правильные. – Она еще машины свободные ищет. Клиента надо отвезти в определенное заведение. Он не должен сесть не в то такси. – Еще и автопарк! Налаженный бизнес, да? Однако, масштаб! – Ошибочка вышла, – криво улыбнулся Куницын. – Не сдюжил айтишник. – Кто определил, что он мертв? – Охранник наш, Саша. – Час от часу не легче. Ему-то откуда знать? – Санек учится на факультете спортивной медицины. Сам – бывший спортсмен. – Я не сомневаюсь, что ваш гениальный вышибала большой специалист по тем, кто бегает, прыгает и метает копье. Но покойников ваш Санек вряд ли видел. Которые при нем же и ласты склеили. Каким образом вышибала констатировал смерть айтишника? «Я точно в картине какого-нибудь сюрреалиста! – невольно подумал Снегин. – Полный ведь бред несу. У них тут, похоже, мафия. Я даже профессий таких не знаю. А они есть». – Санек пульс пощупал, – нехотя сказал бармен. – Хозяину сказал. – Прекрасно! Значит, это не вышибала решил, что клиент умер, а хозяин бара. И велел продолжать банкет. – Так и было, – уныло кивнул Куницын. – Все сделали вид, что клиент просто вырубился. Девочки посидели еще с полчасика и ушли. Потом и остальные посетители стали расходиться. – Ты ждал до последнего. Понятно. Свидетели, к которым относятся вышибала Саша, две чиксы, которые пили с потерпевшим, админка и хозяин бара получили шанс выспаться. А тебя оставили их прикрывать. Всех надо вернуть. Мне нужны их показания. Звони, короче. – А… если он сам? Просто перепил.