Глава 3 Очнувшись, попыталась приоткрыть веки, но они словно свинцом налились. Попробовав еще раз, догадалась, что на глазах что-то лежит. Сделав неглубокий вдох, рискнула пошевелить руками, но вновь ничего не вышло. Мгновение спустя услышала странный переливчатый поток звуков, будто кто-то перебирал клавиши неизвестного мне музыкального инструмента, а затем лица коснулось что-то влажное и прохладное. Звуки стали громче и как-то взволнованней, я ощутила легкое дуновение, и приятный ветерок прошелся от пальцев ног до макушки. «Что? От самых кончиков? Но как?» Дернулась, рванула вверх в попытке сесть, но дурнота, тягучая и густая, словно патока, накатила, накрыв мое сознание черной пеленой. Следующее пробуждение поразило меня не меньше. На этот раз я сумела разлепить веки, только сфокусировать взгляд так и не смогла. Все, что я видела, — это белый размытый свет. Устало прикрыв глаза, опять погрузилась в беспамятство. Мой третий приход в себя оказался гораздо лучше первых двух. В помещении, где я лежала, было светло, на мой взгляд даже слишком. Попробовала шевельнуть пальцами рук — они двигались, и я решила, что этого пока достаточно. Медленно выдохнув, постаралась снова поймать то ощущение, что дало мне надежду почувствовать свои ноги. Ничего. Вздохнула. Наверняка это просто последствия стресса, того страшного сна. Мне просто показалось… Снова открыла глаза и увидела луч солнца, прорезавший пространство над моей кроватью, и пляшущие в нем пылинки. Переведя взгляд выше, уставилась на потолок. Странное оформление для медицинского учреждения. Где это я? Белый свод пересекался балками из какого-то темного дерева, напоминая картинки из мировой сети со сказочными тавернами или швейцарскими шале на горнолыжных курортах. С трудом повернув голову вбок, тихо охнула. Слева от меня в большом кресле сидела женщина. Она спала, забавно откинувшись к одной из боковин, на ее коленях покоилась какая-то книга, испещренная мелкими каракулями. Я молча разглядывала ее и не могла понять, кто это. На ней не было медицинского халата или знакомой мне одежды. Длинный балахон до пола напоминал по текстуре лен, а по цвету жухлую траву. Руки как руки, одна покоилась на страницах раскрытой книги, вторая подпирала щеку. Но лишь вглядевшись в лицо незнакомки, я запаниковала — пепельно-белое, оно было совершенно лишено каких-либо красок, решила даже, что передо мной мертвец, но секунду спустя сиделка открыла глаза. Таких синих и ярких я не встречала! Они распахнулись шире, и я снова услышала тот же странный звук. Женщина что-то громко закричала, подскочила с кресла и приблизилась ко мне. Книга, упав с ее колен, глухо стукнулась об пол, а я снова провалилась в черноту. В следующий раз я очнулась от прикосновения к лицу. Теплая сухая ладонь надавила на лоб, переместилась на макушку, погладила по голове. Я осторожно приоткрыла веки и столкнулась со взглядом незнакомого мужчины, стоявшего около кровати. Он был одет в простую рубаху под цвет своих завораживающих фиолетовых очей. Волосы зачесаны назад и, похоже, заплетены в косу. Около глаз и вокруг губ собрались морщинки, хотя, на первый взгляд, я дала бы ему лет сорок пять, не больше. Мужчина протянул вторую руку и коснулся моей ладони, лежащей на одеяле, которым я была укрыта. Его губы зашевелились, но вместо слов моих ушей коснулся уже знакомый перелив звуков. Я с удивлением уставилась на него и попыталась хоть что-то произнести, однако изо рта вырывался только жуткий скрежет, будто я никогда не говорила до этого. В горле царапало, попытка выдавить хоть одно слово отдавалась ужасной болью. Из глаз потекли слезы. Что же это такое, почему так больно?! Голова снова упала на подушку, а мокрые дорожки прочертили себе путь по щекам, убегая на шею. Бархатная переливчатая трель сопровождалась покачиванием головы незнакомца. Мужчина наклонился ближе, внимательно вглядываясь в мое лицо, обхватил его ладонями, задержав пальцы на висках. Улыбнулся, будто извиняясь, и тут мою голову пронзила острая боль. Я с силой втянула воздух через стиснутые зубы. Глаза заволокло красным маревом, и я провалилась в бесконечный поток воспоминаний о своей жизни. Моменты радости и горя, весь спектр эмоций и ощущений накатывали волнами. А потом тьма, ставшая уже такой родной и уютной, поглотила меня. Глава 4 Просыпалась я с трудом. Бабушка ласково гладила меня по голове и мурлыкала какую-то мелодию себе под нос. Я сладко зевнула и шепотом поинтересовалась: — Бабуль, а что у нас на завтрак? Рука на миг замерла, потом мне так же шепотом ответили: — Отдыхай, дитя. Сейчас принесу тебе что-нибудь перекусить. — Угу… — Еще раз зевнула, по-детски причмокнув, перевернулась на бок, прогнулась всем телом и, потянувшись под одеялом, почесала неимоверно зудящую пятку. — Красотища. На мгновение замерла в таком скрученном положении и, ухватившись за большой палец на ноге, сильно дернула. Очень сильно. И зашипела от боли. Неужели? Невероятно! Я чувствую ногу, сгибаю ногу! Захохотала что есть сил, а затем, услышав, как отворилась дверь, быстро повернулась на другой бок. — Бабуль, нога! Слышишь? Я чувствую и пальцы! Я… — Стянув одеяло с головы, посмотрела на дверь и застыла: в проеме стоял тот самый мужчина, ранее уже виденный мной, сейчас одетый в длинный странный балахон. Рядом с ним — женщина, что спала в кресле в одно из моих пробуждений. Она переводила взгляд со спутника на меня и обратно, и на ее довольном лице расплывалась запредельно счастливая улыбка. — П-простите, — я запнулась, — а бабушка где? Мужчина нахмурился, будто что-то вспоминая, потом кивнул своим мыслям и приблизился ко мне. — Дитя, ты меня понимаешь? — А не должна? — Я немного удивилась и с подозрением воззрилась на странную парочку. — Десять дней назад не понимала… — довольно протянул он и улыбнулся, сверкнув парой внушительных клыков. — Ой! — Я дернулась и отползла от него на дальний край кровати. — М-мама… у вас это… что-то с зубами… — Совершенно детским жестом указав на его рот правой рукой, левой сгребла к себе подушку и прижала к груди, будто это перьевое облако могло защитить меня от дяди с клыками. Мужчина повернулся к своей — не знаю к кому, пусть будет к коллеге, и, оскалившись, уточнил: — Что там? — Все отлично, милый! — Женщина повернулась ко мне с не менее лучезарной улыбкой. Тут я пискнула и в дополнение к подушке собрала комом одеяло. Все это подтащила поближе к себе, сооружая новую оборонительную линию между собой и визитерами, потому как ее клыки были ничуть не меньшего размера. Мужчина устроился напротив кровати в кресле, а женщина, обойдя его, встала за спиной. — Успокойся, дитя, тебе ничего не угрожает. Меня зовут тор Кер, ты находишься в моем доме. — Подумав секунду, добавил: — Тор — это уважительное обращение, а Кер — имя рода. Моя любимая — тора Маэрта, — произнес он, не поворачиваясь к женщине, и ласково погладил ее по ладони, покоившейся на спинке кресла за его плечом. — Думаю, сначала ты немного поешь, потом я вернусь, и мы поговорим. И ни о чем не беспокойся, как я уже говорил, тебе ничего не угрожает. Хозяин дома снова улыбнулся, еще раз похлопал по руке спутницу, поднялся и направился к выходу из комнаты. Проводив его напряженным взглядом, посмотрела на женщину. Та тоже ласково улыбнулась и сказала: — Не волнуйся, здесь ты в абсолютной безопасности. Сейчас принесу тебе немного бульона, поешь. К сожалению, пока это единственное, что тебе можно. Все-таки ты долго не питалась нормально. Звука ее шагов я не услышала. Прикрыв веки, уперлась спиной в изголовье кровати и глубоко вздохнула. Потом встрепенулась и решительно оглянулась. Комната была небольшой, всего около пятнадцати квадратов. Кровать стояла напротив входа, между ее изножьем и дверью было довольно много пустого пространства. Слева стояло кресло, за ним находилось огромное окно, в котором виднелись облака, ясное небо и зеленое марево деревьев с качающимися на ветру ветвями. С правой стороны всю стену занимали стеллажи с книгами, небольшой стол и стул. Сама кровать оказалась большой. Резное изголовье темного цвета было выполнено, похоже, из того же дерева, что и потолочные балки, столбики по краям украшены двумя круглыми шишками с вырезанными ящерками. Хотя нет… Я на руках подтянулась ближе, чтобы разглядеть. Нет, это не ящерки, а маленькие дракончики со сложенными крылышками. Я не смогла отказать себе в удовольствии погладить фигурки, осторожно касаясь их пальцами. Какая красота! Невероятно тонкая работа мастера! Тут взгляд наконец упал на мои руки, и я ахнула. Кончики пальцев были украшены длинными, уже начавшими скручиваться в трубочку ногтями разной степени изломанности. Поднесла ладони к глазам и ошарашенно протянула: — Вот это да-а-а… — Вышло сипло, говорить почему-то было сложно, словно я вовсе разучилась произносить слова или молчала пару лет, горло до сих пор саднило. — Надо бы обрезать… Длинные ногти мне никогда не нравились, и такой откровенный кошмар не радовал. Заметив на ладонях какие-то полосы, стала рассматривать, практически уткнувшись в них носом. — Что за черт, откуда? — Руки оказались покрыты шрамами разной длины. — Не волнуйся, они скоро заживут и исчезнут. Не все, конечно, но самые мелкие. Перевела взгляд на незаметно вошедшую женщину с подносом в руках. На нем стояли миска с чашкой, лежал кусок чего-то похожего на ломоть хлеба. Тора Маэрта ласково улыбнулась, не обнажая клыков, и двинулась ко мне. Поставив поднос на кресло, она повернулась и, решительно отобрав у меня подушку, затолкала ее мне за спину. Затем расправила одеяло и водрузила поднос на мои колени. В нос ударил умопомрачительный запах бульона и свежего хлеба. Схватив ложку, зачерпнула в миске суп, подула, сунула в рот. Почувствовала, как в иссушенное горло полилась благословенная жидкость, и замычала от удовольствия. Женщина присела в кресло рядом и произнесла: — Не торопись, дитя, ешь по чуть-чуть. — Ха! Вы пробовали эту вкуснятину?! М-м-м! — Я демонстративно закатила глаза, а тора заливисто рассмеялась. — Ты совсем ребенок. — Ее глаза вмиг погрустнели, и она одарила меня ласковой и полной жалости улыбкой. — Ешь, я пойду. Чуть позже к тебе придет тор Кер. — А… — начала я, но она, приподняв ладонь, добавила: — Пока ешь, потом тебе все расскажут, и ты сможешь задать свои вопросы. К тому же я принесла тебе ножнички. Ты же хотела подрезать ногти? Женщина медленно поднялась, выразительно посмотрела на мои руки и направилась к выходу, не оборачиваясь. А я, тяжко вздохнув, продолжила есть. Минут через десять, когда я уже заканчивала стричь ногти, дверь снова приоткрылась и вошел тор Кер. В руках он нес несколько толстых, увесистых томов. Под моим внимательным взглядом мужчина пересек комнату, сгрузил книги на стол и, развернув ко мне стул, сел рядом. Открыла было рот, чтобы задать первый вопрос, но он поднял руку в уже знакомом останавливающем жесте. — Подожди, дитя. Я понимаю, что у тебя накопилось много вопросов. Но для начала мне нужно узнать то, что ты помнишь о себе. Именно так: все, что ты сейчас помнишь. Все, что доступно твоему сознанию. Часть я заблокировал. — Эта фраза заставила меня встрепенуться, я попыталась возмутиться, но была остановлена привычным жестом. — Это необходимо для твоей же безопасности. Безопасности твоего рассудка и сознания. Устраивайся поудобнее, разговор будет долгим. Расскажи, что ты помнишь самое последнее? Что было перед тем, как ты проснулась? Я задумалась и начала свое повествование. Последние дни проходили в праздном безделье — клиенток не было, все модели на заказ были выполнены, и я дни и ночи читала книги, смотрела телевизор и ползала по мировой сети. Последнее, что мне вспомнилось, это странный ночной гость и его жуткая псина. Когда я добралась до этого момента, меня начало трясти. Нервным движением потянулась пригладить волосы на голове и замерла, задохнувшись от ужаса, — руки прошлись по практически лысой макушке. Пальцы нащупали лишь мягкий ежик, и я онемела от шока. Да как они могли меня обрить?! Волосы — это было мое все! И неважно, что некому было демонстрировать толстенную шоколадно-каштановую косу, но это было мое богатство. Слезы обиды хлынули из глаз. — Как вы могли?! Как вы посмели?.. Мои волосы… — бормотала сквозь слезы, пытаясь выразить всю охватившую меня бурю негодования. — Тш-ш-ш… — Мужчина перехватил мою руку, все еще ощупывавшую бритую голову в надежде, что это неправда, что моя грива никуда не делась, и успокаивающе погладил. — Тихо, дитя, это не мы, ты попала к нам уже такой. С абсолютным отсутствием волос на голове и лице. — Он тяжело вздохнул. — В общем, совершенно лысая. Сейчас шевелюра начала отрастать, как и брови с ресницами, ну и… — он замялся и, кажется, даже покраснел, — в общем, ты снова покрываешься волосами… Замерла, пытаясь осознать его слова, и задумалась. Если я попала к ним с голым черепом, а сейчас на голове отросло около сантиметра…