Новые сбрасывания и новые сигналы. В таком ритме проходят два часа, выжимая силы каждого. Нас всего лишь четверо, но по всем ощущениям целая команда. Тренер не знает пощады. Скорей, для него это словно под скрытым шифром, который невозможно разгадать. Я думал о простой тренировке в виде игры, а вышло то, что снова несусь по кругу ада. И, вероятно, я мазохист, если принимаю его с такой радостью. Я не звонил родителям, не звонил бывшему тренеру, держа прискорбные новости внутри. Худшее – разочаровать не кого-то, а самого себя. Именно разочарование сопровождает меня. И особенно сейчас. Я знал, что тренер не принимает нытьё и просьбы вернуться, некоторые уже это сделали и просили шанс. Никто из них так и не вернулся. Это бессмысленно. Я разочаровал себя не тем, что не поступил также. Я разочаровал самого себя тем, что сложил руки и терял время, когда мог пойти в любое другое заведение. Я не пытался, и от этого паршиво. Последний свисток, который завершает игру. К удивлению, тренер не уходит. Он окидывает пристальным взглядом каждого из нас, но останавливается на мне. – Картер, ты уже не в команде. Почему я вижу тебя тут? – Потому что имею право тут кататься. Я учусь тут. – С членами команды? – парирует он, выгибая бровь. – Сейчас они – мои друзья, а не товарищи по команде. Кто-то запрещает играть с друзьями? Вероятно, не веря тому, что слышит и моей прямолинейности, тренер делает паузу и прищуривает глаза. – Не запрещает, – соглашается он, после чего разворачивается и направляется к выходу. На этот раз провожаю его спокойно, без горечи в горле. Я больше не злюсь на Картера. Отец всегда говорил, что, когда закрывается одна дверь, открывается другая. Видимо, самое время открыть новую. – Дерьмо, – фыркает Джон. – Мы выложились, он мог принять тебя обратно. – Плевать, – без раздражения и с неким равнодушием говорю я. Рэн вскидывает брови. – Что? – Я могу играть за другую команду. – В университете только одна команда. – Никто не обязывает меня играть именно за неё. Я могу играть за любую, что вне. – Планируешь пойти в другую? – хмурится Ной. – Да, – согласно киваю я. – Узнаю, что есть. – Думаешь, он позволит? – Он выкинул меня из команды, а я не готов ползать на коленях и проситься обратно. Оставлю этот вариант Картеру. Парни не спешат оспаривать подобное решение. Наша четверка продвигается к раздевалке и скидывает пропитанную потом форму. На этот раз нет никакой тишины и напряжения, мы разговариваем между собой. Вероятно, накалённая атмосфера царит только после тренировок. Странное чувство: быть тут и не чувствовать сожаления. Как будто нужно было вернуться именно на этот лёд и что-то понять. Посмотреть правде в глаза и отбросить саморазрушение, которым занимался несколько дней. – Когда планируешь начать? – интересуется Рэн, когда мы покидаем арену. Жму плечами и щурюсь из-за яркого солнечного света. – Сегодня. – Сегодня ходить по клубам и узнавать? – как будто не понял, переспрашивает Джон. – Да, я уже потерял три дня. – Нас только что сравнял с землёй тренер, если они захотят проверить тебя? – Значит, я сделаю это. – Я думал, что один выжат, – выдыхает Ной. – Хочу вздёрнуться. – У меня нет выбора. – Выбор есть всегда, – хмурится Рэн. – Я сделал свой. Что успею, пройду сегодня, остальное завтра. – Ты рехнулся. Парни не расходятся. Они не торопятся прощаться. – Я пойду с тобой, – сообщает Рэн. – Пойдём вместе, – говорит Джон. – Будете таскаться за мной по клубам? – не скрывая удивления, спрашиваю я. – Почему нет? – усмехается Ной. – Узнаем слабые и сильные стороны. – Бессмысленно, вам играть с ними не придётся, – парирую я. – Какая разница? Я не планирую учиться вечно, чтобы быть в команде. Нужно будет куда-то идти потом. – Согласен, – кивает Рэн. Это действительно происходит. Они следуют за мной. Где-то я слышу, что мест нет, где-то вижу высокомерных тренеров, которые всем видом показывают, что прямо сейчас могут собрать команду и показать, что легко завоюют кубок мира, это довольно смешно, если учитывать профессионалов и тех, кто только в них метит. Я не отказываюсь показать то, что могу, но не для того, чтобы получить одобрение и согласие на принятие, а для того, чтобы опустить их с небес на землю. Где-то даже получается зацепить тренировки и прокатиться с членами команды. Не все они такие мощные, как их описывают тренера. Я могу с закрытыми глазами забить в ворота нескольких шайбы, даже если буду играть один против шести. На некоторые отклики, отказываюсь сам, чувствуя, что это не то, где желаю быть. Так проходит шесть часов, но я не чувствую усталости. Наоборот, заведён и готов продолжить. Парни где-то расходятся во мнении, куда я должен идти, но это не их выбор. Я способен сделать его сам. К сожалению, вижу, что они устали и решаюсь завершить этот день последним клубом. Кроме того, в желудке свистит ветер и перекати поле. Стучу в кабинет, но не получаю никакого отклика. На той стороне пусто. Но я слышу другое: звуки с корта, туда и направляюсь. Мужчина, который, по всей вероятности, является тренером, склоняется на ограждение и пристально следит за тем, что происходит на льду. А там полный коллапс и катастрофа в прямом и переносном смысле. – Предлагаю даже не пробовать, – говорит Джон. – Согласен, – тут же кивает Ной. – Они не умеют играть, это даже до детской сборной не дотягивает. Я же вижу в этом совсем другое: возможность. Возможность выстроить всё с нуля и сделать из них что-то стоящее. Они не такие безнадежные, как кажется на первый взгляд, по крайне мере, для меня. – Ты шутишь? – хмуро спрашивает Рэн, смотря на меня. – Почему нет? – интересуюсь я, повторяя вопрос Ноя. – Ты видел их и себя? – В этом весь смысл. – Смысл вступать в дерьмовую команду, которая первый раз взяла в руки клюшку и встала на лёд, если тебя были готовы взять лучшие из сегодняшних вариантов!? – Смысл в том, что это чистое дерево. – Вот и вся суть: они деревянные. Зачем тянуть всех на себе? – Из этого дерева я могу сделать всё, что угодно. Они – чистый лист, который могу написать с нуля. Пластилин. Лепи на здоровье. – Ты не гребаный всемогущий. – Но могу попытаться. – Ты рехнулся, серьёзно. Видя весь скепсис на лицах парней, не иду против себя, а направляюсь вперёд. Всегда легко приходить на что-то готовое, но не каждый выбирает вариант, сотканный из сложностей и длительной работы. К сожалению, или радости, я являюсь тем, кто выберет тернистый путь, а не ровную дорогу. Синий спортивный костюм дополняет кепка, по которой мужчина стучит пальцем у виска и поджимает губы, словно решает математические примеры. Он чем-то напоминает Люка. Темнокожий и сконцентрированный, разве что отличается физической формой, дав фору отцовскому тренеру. Его темно-карие глаза обращаются к нам. – Чем могу помочь? – спрашивает он. – В команде есть места? – не растягивая, стреляю вопросом, ради которого пошёл по этому пути. Мужчина, окидывает меня взглядом, который отнюдь не кажется высокомерным, а совершенно расслабленным и в какой-то степени даже радушным. Возможно, если я не ошибаюсь, мы сработаемся. – Все? – обращая взгляд за мою спину, он вновь возвращает его ко мне. – Нет, только я. В его глазах читаю сомнение, но с намёком на то, не шучу ли я. – Играл раньше? – Всю жизнь.