– И куда ты? – язвительно интересуется Картер. – Тебе есть до этого дело? – не глядя, спрашиваю я, завязывая шнурки на кроссовках. – Ты же не в команде. – И по этой причине, я должен превратиться в овощ? – А кто ты? Вскидываю голову, выстреливая Картеру прямо в лоб. – Ты можешь заткнуться и не портить хотя бы один день своим присутствием? – Так собирай вещи и вали нахрен, – фыркает он. – Ещё немного, и это произойдёт. Картер обращает взгляд в сторону Рэна, который нависает над книгой уже битый час. – Мне плевать, можете размазать друг друга, – небрежно бросает сосед и миротворец, не поднимая головы, продолжая стучать ручкой по книге. – Я не ваша нянька. Своих забот полно. – О, что же не так? – саркастически бросает Картер. – Ты же защищаешь его. Рэн резко вскидывает голову. – Я никого не защищаю. Но теперь мне просто плевать. Можете свернуть друг другу башку. – Что изменилось? – Вас трое, она одна, я не собираюсь быть вашим судьёй. Все ваши стычки только из-за одной причины. Теперь это только ваши проблемы. Картер прищуривается и смотрит в мою сторону. Скрещиваю руки, предварительно поправив сумку на плече. – У тебя есть вопросы? – интересуюсь я, вскинув бровь. – Дерзай. – У меня нет вопросов, – фыркает Картер. – Она и парнишка неразлучны. Любовь навечно. – Да. Оправдывай свою неспособность бороться и слабость хотя бы этим. – Какую слабость? – цедит парень, а я почему-то искренне радуюсь повисшему напряжению. Я вообще перестаю быть собой в этом городе. Либо же наоборот становлюсь собой. Только этим можно обусловить и аргументировать то, что агрессия начала проявляться довольно часто. – Что ты сделал? Не только для неё. Я обобщаю. Что ты сделал, кроме того, что подцепил очередную девчонку на тусовке и развлекся? Из-за тебя мы оба не в команде. Но я уже нашёл новую, а ты ждёшь чуда, когда кто-то прибежит и вытрет тебе сопли. Дело даже не в Эмме или команде, и даже не в том, что ты хочешь получить в челюсть от меня. Что ты сделал для самого себя? Ты нихрена не сделал, как валял дурака, так и продолжаешь. Долго протянешь? Лицо Рэна вытягивается. Он медленно переводит взгляд с меня на Картера и обратно, вероятно, полагая, что на этот раз я нарываюсь сам. Гнетущая тишина, повисшая в квартире, может своей тяжестью проломить стальную плиту. – Что тебе не нравится? Что я что-то делаю, пока ты идиотничаешь? Ты можешь продолжать, но что останется? Да нихрена не останется. Скоро тебе надоест, а может, уже надоело, и ты начнёшь искать способ выбраться и прийти к чему-то, но ты не знаешь, как. Ты не знаешь, что такое ответственность. Рэн в команде. У меня есть команда. Что есть у тебя? Картер сжимает челюсть, я же поднимаю кулак в воздух. – Удачи. Выхожу за дверь и направляюсь в сторону лестницы. Сегодня первая тренировка, а после неё план остаётся тем же: я посмотрю парочку машин и мотоциклов. Теперь мне точно требуется что-то, потому что каждый раз толкаться и таскаться с сумкой на плече, не самое заманчивое предложение. И мне нужен кто-то, кто поможет с документами, потому что тут я ничего в них не смыслю. Вряд ли отец способен помочь, хотя, с его связями это вполне возможно. Я никогда не обращался к нему за помощью, и уверен, он будет удивлён. Но мне ничего не остаётся, либо же искать юриста тут и платить за неприхотливую работу с оформлением за десять минут. Ловлю такси, и отдаю отчёт тому, что тут это не так просто, как в Нью-Йорке. В родном городе стоит вытянуть руку, тут же требуется ей размахивать так, чтобы она отлетела на другую сторону дороги. Происходит чудо, и у меня получается. Ещё один звоночек, что мне требуется что-то, хотя бы двухколесное. Пусть это будет даже велосипед. Будет весело, в таком случае, начало будет положено, а первая покупка совершена. Я прихожу раньше. Намного раньше. Если быть точным – первым. В раздевалке пусто, как и на льду, поэтому я просто переодеваюсь и беру клюшку с шайбой, чтобы насладиться тишиной до того, как по льду заскользят коньки остальных, начнут раздаваться удары клюшками и бесполезная болтовня. Удар за ударом, пробиваю ворота и выполняю те разминки, с которыми знаком чуть ли не с рождения. За спиной раздаётся стук, и я останавливаюсь, оборачиваясь, чтобы проверить, не поймал ли галлюцинации. К счастью, нет, это тренер. – Ты знаешь, что напрасно тратишь время? – вполне спокойно и без скрытого подтекста, спрашивает он. – На что? – На то, что выбрал эту команду, а не другие. Ты играешь не на уровне чайника, а они только учатся. Я редко берусь за таких, как ты. Вы уже обучены, вас сложно перестроить. – Я был в четырёх командах, и в каждой были свои правила и тактики. Это ли не перестроение? – По какой причине ушёл из последней? Пожимаю плечами, решаясь быть честным не только перед тренером, но и перед самим собой. – Исключили. – По какой причине? – Это не объяснить. – Попробуй. Всему есть объяснение. – Товарищ по команде вывел. – Не умеешь держать эмоции под контролем? – Умею. – Нет, если сейчас вижу тебя тут. – Это единственный раз за всё время. – Нельзя поддаваться эмоциям. Это самый простой способ выбить из колеи, сломить и достигнуть своего. Что за команда? – Университетская, – сообщаю я, на что мужчина вопросительно выгибает брови, и я понимаю его немой вопрос: – Торонтский университет. – У них одна из лучших команд. – Это уже не имеет значение. Я больше не в ней. И не уверен, что хочу быть. – Не уверен, но не исключаешь, что можешь вернуться. – Я не вернусь. Этого не хочу я, и не хочет тренер. – Откуда тебе известно? – В таком случае, не вижу смысла исключать члена команды из-за одной ошибки. – Гарретт строг. – И до этого мне уже нет дела, – киваю я, хотя, остаюсь под впечатлением, что они знакомы. Я даже не знаю, как зовут бывшего тренера, мне известна только фамилия. – Ты должен понимать, что я ничем не уступаю брату. У меня тоже есть правила, которых стоит придерживаться. Я тоже могу исключить. Между нами, только одна разница: я тренирую юношеские команды, он предпочитает профессионалов. – Вы уверены, что являетесь братьями? В этом году новый тренер. – Я знаю. Ваш новый тренер – мой брат, хоть и сводный. – Это уже не наш новый тренер. Он больше не мой тренер. Я мог бы сказать, что рад, но частично совру. С одной стороны, мне нравится его подход, с другой – нет. – Тогда тебе стоит вспомнить его правила, потому что я тоже придерживаюсь их. Первое правило: без опозданий, но я даю три предупреждающих, после их нарушения, мы прощаемся. – Отлично, я всегда прихожу вовремя. – Второе: не сквернословим. За каждое сказанное слово дополнительные десять минут на льду всей команде. Третье: не считай и не думай, что ты выше других. Да, может, играешь на другом уровне, но тут ты такой же, как все, ни выше, ни ниже. Четвертое: никакой грязной формы. Я не потерплю. – Это всё? – Остальное, как у всех, ты знаешь. Принёс документы? – Да. – Тогда жду после тренировки, – мужчина отстраняется от ограждения. – Продолжай, пока нет остальных. Я думаю, что он хочет уйти, но нет. Он лишь кладёт папку на лавочку рядом и занимает прежнее положение, вновь возвращая внимание ко мне. – Когда делаешь замах, не выгибай так локоть, – беспрекословно сообщает тренер, на что у меня почти отвисает челюсть. Это не тот человек, которого я видел несколько дней назад.