– Без разницы. – Что с командой? – Всё в порядке. – Уверен? Кивком даю понять, что ответ положительный, и обращаюсь к Эмме. – Мы позавтракаем где-нибудь, и я отвезу тебя к Шону. – Ты не поедешь туда один, – хмурится девушка. – С какой стати? – Я поеду с тобой. Она несколько секунд смотрит на Рэна, словно обдумывает, продолжать ли, и всё-таки решает продолжить. – Вина на мне. – Нет, не на тебе. Ты поедешь к Шону, а я поеду поговорить с тренером. Не желая слушать её настояния, разворачиваюсь и направляюсь к спальне, но Эмма торопится следом. Спиной чувствую шок на лице Рэна, который наблюдает за нами. Ни он, никто-либо другой не будет давать мне советы, указания и наставления. Уйти за ней – было моё решение, и только я буду тем, кто распоряжается дальнейшими действиями. – Я должна пойти с тобой… Я не могу ни пойти! Дверь за её спиной закрывается, а я сбрасываю футболку, взяв новую. Эмма резко замолкает. Бросаю в её сторону беглый взгляд через плечо, видя, что она открыла рот и застыла в пороге. – Что? – Ещё одна? – Ты о чём? – Татуировка. – Думал, ты видела. – Ты не поворачивался спиной. Натягиваю ткань, но Эмма останавливает движение. Она держит край и проводит пальцем по очертаниям, делая это так аккуратно, словно там пыльца, что исчезнет только благодаря касанию. Её пальцы продолжают движения по коже, оставляя после себя лёгкое жжение и покалывание. Они расслабляют, дарят некое умиротворение и одновременно пробуждают желание. Я не могу находиться в непонятных отношениях с ней и идти куда-то, чтобы получить временное утешение. Но в сознании тут же возникает вопрос: «Почему не могу?». Встряхиваю головой и выбрасываю подобные мысли прочь. Эмма кладёт обе ладони и на мою спину и медленно проводит ими вдоль, благодаря чему закрываю глаза и стискиваю зубы. Это похоже на пытку. Я пытаюсь вспомнить последнюю девушку, но мысли возвращаются к той, что касается сейчас. Ладони скользят по пояснице и переходят на живот, поднимаясь выше. Блокирую дальнейшее движение, накрыв своими, и девушка выдыхает, лбом утыкаясь между лопаток. – Если хочешь быть друзьями, то можешь сказать, а не держать меня в подвешенном состоянии. – Мы никогда не будем друзьями, – с улыбкой, отзываюсь я. – Отлично, – раздраженно хмыкает она, желая отстраниться, но я удерживаю за руки и не позволяю сдвинуться на дюйм. – Чего ты хочешь? Одёргиваю футболку и поворачиваюсь к ней. – Разрешить всё, что заварил. – Тогда иди, – не глядя, говорит она, снова пытаясь отстраниться, но я удерживаю рядом, обогнув талию и прижав ближе. – Тогда пойду, – кивая, соглашаюсь я, сдерживая смех. Эмма сводит брови и протискивает локти между нами. – Это не смешно. – Конечно, не смешно. Она снова брыкается, и на этот раз удачно. Одним движением стягиваю футболку и отбрасываю в сторону, из-за чего её глаза расширяются. – Что ты делаешь? Оставляю вопрос без ответа. Подхватываю девушку и двумя шагами сокращаю расстояние к кровати. Её ноги автоматически обвивают талию, руки хватаются за шею, а губы приоткрываются. Буквально чувствую, как быстро бьется сердце и начинает дрожать тело, стоит только обогнуть пальцами затылок и скользнуть пальцами в карамельные волосы, оттянув их назад. Не могу отрицать, мне нравится её реакция. Нравится тепло тела, дрожь, аромат и дыхание, которое сбивается, стоит только оставить поцелуй на шее. Я уже не уверен, что это показательное выступление закончится так, как планирую. У меня даже нет презерватива. Укладываю её на кровать и тащу выше, осыпая шею поцелуями, которыми наслаждаюсь сам. Эмма не торопится делать что-то в ответ. Она застыла. Ноги всё также огибают талию, а пальцы сжимают плечи. Я не понимаю, это испуг или она сбита с толка, но ещё несколько минут назад ей хотелось получить именно это. Просовываю руку под подушку, второй скользнув под футболку. Пальцами провожу вдоль талии, из-за чего она дёргается, но расслабляется, когда встречаюсь с губами. Её рука двигается вдоль спины, и возвращается обратно, накрывая шею, а следом пальцы зарываются в моих волосах. Стягиваю лямку лифчика и пробираюсь под него, сжав грудь, благодаря чему выгибается поясница и раздаётся вздох. Мой план идёт ко дну. Тяну вверх футболку, и когда она накрывает лицо девушки, дальше не идёт. Пытаюсь стянуть одежду, но она не поддаётся, Эмма лишь взвизгивает от боли, когда что-то цепляется за волосы и сейчас готово оторвать ей голову вместе с ними. Это самое забавное начало из всех. Её руки подняты вверх, лицо прячется под одеждой, показывая идеально бархатную кожу. Мысленно ругаюсь, что на ней лифчик, и пытаюсь держаться, хотя вряд ли уже способен. Линия животика такая выразительная, я думаю только о том, как пройтись по ней губами; грудь, что скрывается под белым атласным лифчиком, практически кричит о том, какой я идиот, потому что не расстегнул застежку и не снял ткань раньше. Глазами исследую каждую клеточку, что сейчас открыта и едва не стону от разочарования. Я разрываюсь от пылающего желания. Солнечные лучи падают на тело Эммы, даруя ему блеск, что придаёт желанию ещё больше отчаянья. Я уже зашёл слишком далеко. Вовсе не входило в планы завалить её на кровать и увидеть то, что вижу сейчас. Я думал и надеялся, что она напугается, оттолкнув меня. Эмма дёргается, и я сдерживаю смех, который подступает в мгновение ока, когда понимаю нелепое положение, в котором мы находимся сейчас. – Оставим так? – Ты смеёшься надо мной? – оскорблено стонет она. – Немного. Не пролетает и пары секунд, как мы оба не сдерживаемся и начинаем хохотать. Эмма – оставаясь в казусном положении, я – нависая сверху. Всё было бы проще, если бы ей удалось приподняться на локтях, но руки вытянуты вверх, а ткань не позволяет продвинуться дальше, разве что я найду ножницы и разрежу футболку на части. – Сними её с меня, – страдальчески тянет она, продолжая смеяться. – Поднимись, – прошу я, помогая принять сидячее положение. – Это ужасно, – выдыхает Эмма, когда начинаю крутить её, чтобы выяснить причину, из-за которой невозможно продолжить. Стараясь аккуратно вытянуть волосы, я, так или иначе, причиняю боль, но она пытается не дёргаться и не издавать звуков. Наконец-то, ткань, что зацепилась за крючок на лифчике, освобождена, как и волосы. Эмма бросает футболку рядом и падает на подушку, закрыв лицо ладонями. – Так себе начало, – говорит она. Смеюсь, оставаясь между её ног. Эмма тут же сводит колени и, кажется, краснеет. Хочется упасть рядом и биться в истерике, но не делаю этого. – Сколько подобных ситуаций будет ещё? – Каких? – улыбаюсь я, поглаживая её бедро сквозь джинсы. – У нас ничего не получается с первого раза. – Это знак. – Я не верю в знаки. Выгибаю бровь, а Эмма делает зазоры между пальцев, встречаясь с моим взглядом. – Хочешь продолжить? – Нет, – слишком быстро выдаёт она. – Тогда завтрак, и я увезу тебя к Шону. Эмма убирает руки от лица и без шуток отрезает. – Я поеду с тобой. – Для чего? – Потому что я хочу быть с тобой. Потому что я виновата. – Мы не будем это обсуждать, – сползаю с кровати и поднимаю футболку с пола, вновь натягивая её на тело. Она торопится встать следом. Расставив кулачки по бокам, девушка награждает взглядом, словно он способен заставить меня передумать. – Почему не будем? – Потому что ты никогда не будешь расхлебывать кашу, которую заварил я. – Мы вместе её заварили! – И что? Я способен решить свои проблемы сам. – Почему ты такой принципиальный? Почему не можешь дать слабину? – Я такой, какой есть.