Рэн кривится и устремляет внимание в экран телефона. За короткое время завтракаю и морально готовлю себя к тому, что буду изведён до крайней точки. Как ни странно, спустя полчаса чувствую себя намного лучше. Бодрость взяла верх, вероятно, из-за возбужденного состояния. В машину сажусь в приподнятом настроении, с помощью которого готов ко всему, что должен пройти этим утром. Рэн некоторое время смотрит на меня, после чего, вздохнув, падает на спинку кресла. – Ты специально привёл её? Бросаю в его сторону быстрый взгляд. – К чему ты постоянно ведёшь? – Решил бесить Картера? – Ты серьёзно? – фыркаю и морщусь. Рэн жмёт плечами и внимательно всматривается в моё лицо. – Последнее, о чём я думаю – Картер. Так было нужно. Я не мог оставить её, и не буду оправдываться. – Причина? – Мы не будем говорить об этом. Рано или поздно Картеру надоест играть роль брошенного медвежонка, и он вернётся к прежнему образу жизни. Я не должен жертвовать своими чувствами только из-за того, что кому-то она нравится тоже. Таких может быть десятки, и что? Я не понимаю, почему это волнует тебя. – Потому что дерьмово видеть девушку, к которой что-то чувствуешь с другим. Светофор вовремя переключается на красный, и я резко поворачиваю голову к Рэну, не успев затормозить до конца. В итоге, машина останавливается прямо посередине стоп-линии. – Какого черта? И ты тоже? У нас не треугольник, а квадрат? – Нет. – Господи, Лора была после отношений, когда ты начал встречаться с ней. Спустя неделю расставания, она уже крутила с тобой. У тебя двойные стандарты? Мрачность, что возникает на лице Рэна говорит о том, что ему нечего сказать в ответ. Он выбирает молчать. – Я не буду отказываться от неё, если она нравится кому-то. Этот разговор закрыт, а Картеру лучше смириться. – А если он решит бороться? – интересуется Рэн. – И что? – Спокойно будешь смотреть, как он крутится рядом? – Что ты имеешь в виду? – Не знаю, что угодно. – Всё зависит от неё. Не думаю, что долго буду рядом, если она будет бегать между нами. Губы Рэна изгибаются в полуулыбке. – Не готов к борьбе? – Одно дело бороться, другое, когда кто-то выбирает тебя, как товар в магазине. Я не игрушка. Не думаю, что должен выбирать в ней лучшие качества, потом идти к другой и делать список из тех, что есть у второй, после чего приходить домой и мериться списками, чтобы определиться. Она пришла ко мне, а не к нему. – Смотри, чтобы это не обернулось тебе боком. У меня болит голова от вас двоих. – Я не трогаю эту тему, ты сам её заводишь. – Я должен выслушивать и видеть страдания Картера. – Ты можешь сказать, что это не твоё дело. Не вини меня за то, что принял на себя роль слушателя. – Тогда поговори с ним. – Когда? Когда он подцепил кого-то и ведёт в комнату? – Будешь третьим. – Я не собираюсь учувствовать в групповухе, – фыркаю я. – Если хочет высказаться, то я не бегаю. – Это Картер, и он будет вставлять тебе палки в колёса. С этими словами, Рэн покидает салон машины. Ещё несколько секунд смотрю ему вслед, после чего выезжаю на дорогу. Плевать, что на уме Картера, и точно также плевать на то, нравится ему что-то или нет. Стоит научиться проигрывать с достоинством, хотя это вовсе не была борьба или игра. Я мог как маленький мальчик сказать, что увидел её первой, в то время как он свалил за соседний столик к троице фанаток, но это было бы слишком глупо. Я умею ставить себя на место других, и в обратном случае, никогда бы не подумал вмешиваться в чьи-то отношения, даже если бы они были между Картером и Эммой. Она ясно обозначила интересы. И как бы сильно не нравилась, я не в праве рушить чувства других. Из этого никогда и ничего не выйдет. До стадиона доезжаю в приподнятом настроении даже несмотря на то, что Рэн снова приклеился ко мне с Картером. Сейчас или никогда. Я должен собраться и выложиться на полную. Не знаю, способно ли это что-то поменять, но это нежелание показать себя и доказать что-то другим, это желание осознать, что я могу больше, чем думал. Тренер не соврал. Когда переступаю порог зала, вижу шесть человек, что-то обсуждающих между собой рядом с воротами. Они не перекрикивают друг друга, пытаясь доказать свою точку зрения, а выслушивают и говорят только тогда, когда завершил рассказчик. Я вижу разницу. Я всегда был там, где один подначивает другого, тем самым, смеша присутствующих. Да, это весело и где-то действительно смешно, но сейчас я как будто попал в другой мир, хотя уже катался на этом льду. Парни, услышав или увидев, обращают взгляды ко мне. Они возрастом Мэйсона, и наверняка у половины из них уже есть семья. Но меня это не особо пугает, я всегда был среди тех, кто старше на год, а то и три, и особенно, когда учился в школе. – Ваша тренировка вечером, малец, – сообщает один из них. – Сегодня не с ними, – жму плечами, вышагивая к раздевалке. Они переглядываются между собой, вероятно, посчитав это шуткой. К сожалению, или счастью, сегодня им придётся терпеть меня. Как только достигаю коридора, из кабинета выходит тренер и незнакомый мужчина. Они разговаривают и когда взгляды находят меня, тренер, что является моим или уже не моим, коротко улыбается. – Эйден, – говорит он, приветствуя меня подобным образом. – Здравствуйте, – отзываюсь я, оглядывая мужчину, что останавливается вместе с тренером. Он на пол головы выше. Зелёные глаза сканирует и изучают меня с ног до головы, словно оценивая и предполагая, какие имеются способности. Он вовсе не похож на того, кто играет или играл в хоккей. Физическое телосложение даёт преимущество на льду, но он кажется даже меньше меня. Встав на лёд, я мог припечатать его к бортику одним толчком, хотя могу ошибаться. Ловкость и скорость имеют не меньшее значение. – Лиам Уайт, – представляется мужчина. – Уверен, что хочешь? Выгибаю бровь, бросив быстрый вопросительный взгляд в сторону тренера. Вряд ли я изъявлял огромное желание прыгнуть выше собственной головы. – Когда есть возможность, почему не попробовать? – спрашиваю я, желая избежать ответа, который крутится на языке. Я и сам не уверен, готов ли. Стоит оценивать собственные силы и способности рационально. Конечно, сейчас это ко мне не относится. – Тогда удачи, – кивает мужчина. Тренер кладёт ладонь на моё плечо и слегка похлопывает. – Удача тебе не пригодится. Лучше постарайся выложиться. – Спасибо за напутствие, – с иронией отзываюсь я. Он улыбается, и мужчины направляются дальше, я же плетусь к раздевалке. Да, полагаться на удачу – не то, что планирую. Вряд ли сейчас можно отмахнуться и понадеяться на то, что каким-то чудом, не приложив усилий, получу похвалу. Я вовсе не надеюсь слышать лестные отзывы и тем более не жду, что меня унесут на руках, как лучшего игрока, я заинтересован услышать справедливую оценку. Захожу в раздевалку и натыкаюсь на кучу парней, хотя вряд ли их можно назвать парнями. У некоторых бороды, благодаря которым кажется, что их возраст ещё больше предполагаемого. Очередной раз завоевываю всё внимание. – Эйден? – спрашивает какой-то парень, возраст которого колеблется в районе двадцати семи, судя по внешности. Киваю и бросаю сумку на пол у лавочки. – Тренер предупреждал о тебе, – он протягивает ладонь и смахивает каштановые волосы со лба. По букве «К» чуть выше груди понимаю, что он является капитаном. – Ник. Принимаю рукопожатие и представляюсь ещё раз. – Эйден. – Переодевайся и покажи, на что способен. Он подхватывает клюшку и улыбается одним уголком губ, покидая раздевалку. Его примеру следуют все остальные. К удивлению, от каждого получаю похлопывание по плечу или спине в знак поддержки, когда они удаляются, оставляя меня одного. Среди взрослых мужчин, немного чувствую себя младшеклассником. Несмотря на какую-то поддержку и дружелюбное приветствие, не рассчитываю, что они вдруг станут играть хуже, дабы я не был в аутсайдерах. Скорей, это я должен рвать задницу, чтобы хотя бы немного достигнуть их уровня. Толпа никогда не будет ждать одного. Перед тем, как покинуть раздевалку, достаю телефон и смотрю время. Оно только перевалило за шесть, а вся команда уже на льду. Для меня это что-то новое. Но кроме времени вижу непрочитанное сообщение, к собственному удивлению, оно от Эммы. Когда открываю его, улыбка трогает губы. Она тоже желает мне удачи. Отвечаю благодарностью и возвращаю телефон в шкафчик. Приятно, что она не забыла и проснулась рано ради такой мелочи, как написать мне. Мужчины, что являются тренерами, склоняются над бортиком и наблюдают за командой, которая рассекает лёд, как будто обкатывает новые коньки. Я не привык к этому. Обычно, у меня есть время побыть на льду в одиночестве, размяться и настроиться. Сейчас я не один, а среди двадцати человек, которые занимаются тем же. Свист разлетается в голых стенах и привлекает внимание к себе. Все собираются в кучу и образуют ровную полоску. Их тренировки не начинаются в семь, вероятней всего, они начинаются тогда, когда в сборе вся команда. Мысленно говорю спасибо самому себе, что прихожу раньше, иначе сейчас мог быть тем, кого ждут остальные. Не лучшее начало. – Сегодня среди нас новичок, – сообщает тренер Уайт, указав в мою сторону. – Это не означает, что будут поблажки и можно играть вполсилы. Мы не делаем шаг назад. Пришедшие подстраиваются под наш ритм. Да, я точно в заднице. Уверен, последнее сообщение больше относилось ко мне, а не к команде. Это я должен бежать за ними, а не они тормозить из-за меня. Спустя короткое время понимаю, что даже отбор по переезду не был таким жестоким. Я знал, что не готов, и чем дальше, тем чаще думаю об этом. Спасает только мысль, что это и есть тот уровень, к которому всегда стремился. В спорте никогда не нужно взваливать на плечи огромный груз сразу. Всё должно быть плавно: равномерно и постепенно. Но сегодня я перепрыгнул на сотню миль вперёд и в высь. То, что будет после подобной тренировки, вполне заслуженно.