Отвечаю ему улыбкой и обнимаю, получая взаимность. Тот покой и безопасность, что всегда окружали, когда рядом есть Алестер, вновь ложатся на плечи. Даже если рухнет мир, мы останемся друг у друга. Я могла бы сказать, что это взаимовыгода, но совру, это даже больше, чем дружба. Имея живых родителей, мы остаёмся самыми родными и близкими друг другу людьми. Последующее время тратим на сборы у Шона, который с печалью смотрит на наши чемоданы. Он привык к нашей компании, в то время как лицо его соседа сияет блаженством. Он наконец-то рад получить своё: мы съезжаем. Не знаю, что именно его так смущало и раздражало. Ни я, ни Алестер особо не находились в квартире. Если я не была на смене, то проводила время в университете или с Эйденом, Алестер брал больше смен и чаще всего пропадал на работе. Обычно мы приходили и ложились спать. Их квартира довольно просторная и уютная, но мы не можем висеть на шее и пользоваться добротой Шона вечно. Он, конечно, сколько угодно может говорить, что с нами веселее, но рано или поздно мы должны были найти что-то для себя. Мне пришлось жить с тремя парнями. Изначально, это казалось чем-то глупым, но на деле вышло иначе. Приятно, когда уважают твоё личное пространство. Наверно, так не везде, но Алестер и Шон одни из тех, с кем комфортно и спокойно. Чаще всего, люди жалуются на жизнь, видя в ней только плохое, но я стараюсь видеть только светлое. У меня есть друзья – это и есть лучик, который согревает. Я знаю, что не останусь одна. Они всегда рядом, и я уверена, что отвечу тем же, если кто-то из них попадёт в подобную ситуацию. Даже если придётся тесниться в каморке, я, не размышляя, пущу на порог каждого. Вовсе неважно, каким было начало, важно только то, каким будет конец. Нам не удаётся найти шкаф, но мы находим диван, а он важнее. И на этот раз, удача на нашей стороне, потому что его готовы привезти вечером. Остаётся только найти матрас и мелочи для ремонта. Алестер готов жить в голых стенах, но не с теми обоями, что сейчас есть в квартире. Его мнение разделяю я. Сегодня нас ждёт ремонт, либо его начало. Кроме того, нам требуется машина, которой нет ни у меня, ни у Алестера, ни у Шона. Вики и Фил тоже передвигаются пешком. Вероятно, нам понадобится что-то больше, чем легковой автомобиль, учитывая матрас, который предстоит купить, банки с краской и мелочи для жизни, которые лишь кажутся мелочами, а на самом деле набьют целый фургон. Остаётся только заказать грузовик, как такси. Алестер переводит взгляд с заполненной тележки на меня. – Эм… – Что? – отзываюсь я, не понимая выражение лица, которое кажется хмурым, но загадочным. – Я знаю, тебе не понравится. – Нам не хватит денег? – Нет, хватит. Нам нужна помощь. – Для чего? Мы не покрасим всё сами? Шон поджимает губы, словно пытается сдерживать улыбку. Он как будто понимает намёки. И когда нахожу взгляд Алестера, кажется, тоже их понимаю. – Ты хочешь, чтобы я позвонила Эйдену, – парирую я. – Да, иначе ещё мы будем тратить деньги на такси. Нам не хватит одной машины. Мы все не влезем, и вряд ли кто-то согласится взять нас с тем, что перепачкает салон. – И ты решил, что он не будет против? Думаю, нам гораздо дешевле оплатить такси и потом дать на химчистку. Мы и за пять лет не расплатимся за машину Эйдена. – У него огромный багажник, туда влезет больше половины. – А если что-то разольется? – Он простит тебе многое, – улыбается Алестер. – Пожалуйста, давай воспользуемся такси? – прошу я. – Я.. не хочу этого делать. – Когда всё хорошо, ты позволяешь ему быть рядом, но как только случается какое-то дерьмо, ты держишь его в стороне. Получается, он с тобой только в ясные дни. – Он уже познакомился с моим папулей, – напоминаю я. – И он не ушёл, – настаивает Алестер. – Почему ты боишься попросить у него помощи? Чем ты спугнешь? – Я не хочу, чтобы он думал, что им пользуются! – Он вправе отказать. Ты можешь спросить, есть ли у него возможность помочь, а не требовать помощи. – Он прав, – соглашается Шон. – И ты туда же, – вздохнув, хмыкаю я. Шон пожимает плечами. – Это нормально, Эм. – Но мы должны были сделать это заранее! – Да, должны, – кивает Алестер. – Так получилось. Просто попробуй, если он занят, то никто не будет обижаться или требовать. Достаю телефон и не спеша нахожу в контактах номер Эйдена. Я всё ещё боюсь позвонить ему, попросив помощи, но не могу отрицать, что Алестер тоже прав. Такси увеличит расходы, а мы контролируем каждый доллар. В помещении становится невыносимо душно. Чувствую, как по затылку сбегает капелька пота, когда прикладываю телефон к уху и слушаю гудки. Я никогда не просила помощи у посторонних. Жак прав, я настолько мягкая, что мной можно играть, как с пластилином, делая фигурки. Я боюсь ранить чувства других, позволяя делать это с собой. Я боюсь, что отвлеку его или что-то ещё, но уже поздно. В динамике раздаётся голос Эйдена. – Эмма? – с толикой удивления, спрашивает он, из-за чего мурашки бегут по коже. Переглядываюсь между Алестером и Шоном, которые убедили меня это сделать и прочищаю горло. – Ты занят? – Уже нет. – Правда, если ты занят, так и скажи. – Эмма, я не занят, – довольно уверенно сообщает Эйден. – Ты можешь помочь нам? – С чем? – Отвезти покупки в квартиру. – Где вы? – В магазине, я отправлю адрес сообщением. – Хорошо, дождитесь на парковке. – Спасибо, – выдыхаю я, сбрасывая вызов. Прикладываю ладонь ко лбу и закрываю глаза. Кажется, у меня жар, который готов свалить с ног слона. На мне можно жарить яичницу или стейки. Я не понимаю, почему считаю это наглостью. Меня воспитали такой. Я не могу перестроить себя. Мне вбивали в голову, что помощи будет просить только слабый, тот, кто не способен справиться с трудностями. Я не знаю, как перестроить себя; как воспитать в себе стержень. Иногда он появляется, что говорит о его наличии, но чаще всего прячется где-то глубоко внутри. Из меня никогда не выйдет хороший командир или управляющий. Я буду проявлять жалость, а как говорил Жак и Алестер, это обернётся тем, что моей добротой начнут пользоваться, повесив на шею ноги. – По шкале от нуля до ста, насколько было тяжело? – улыбается Шон. – На двести! – Ты слишком мягкая. – Спасибо, что напомнил. Я уже слышала. – Да ладно, Эм, это вовсе не плохо, но иногда нужно быть тверже. – Просто давайте пройдём на кассу и расплатимся. Эйден будет ждать на парковке. Алестер и Шон одновременно кивают и тащат меня за собой, но не в сторону касс, а в другую. – Матрас, – напоминает Алестер, отвечая на мой немой вопрос. – Ох, ладно, я совершенно про него забыла. – Конечно, стоит тебе услышать его голос или увидеть, у тебя отключаются мозги, – посмеивается он, его настроение поддерживает Шон. – Прекрати, – жалостливо протягиваю я. Алестер обращает глаза, которые светятся весельем, к Шону и играет бровями. – Я же говорил. Она абсолютно безнадёжна. – Я вижу, – посмеиваясь, соглашается Шон. Расталкиваю их в стороны и ускоряю шаг, попутно отправляя сообщение Эйдену. Будет ещё хуже, если они продолжат при нём, но тогда я совершу убийство этой же ночью. Нам удаётся найти нужный матрас для кровати и расплатиться за ту кучу всего, что мы набрали в две тележки. Когда выходим на улицу, вижу машину Эйдена, из-за чего прошибает током. Кусаю внутреннюю сторону щеки и медленно двигаюсь в её сторону. Я всё ещё остаюсь при своём мнении: если что-то разольется в его машине, мы не расплатимся за химчистку и покупку новой. Не думаю, что смогу отделаться простым извини. На кассе я даже попросила дополнительные пакеты, чтобы подложить их под банки. Алестер и Шон лишь закатили глаза на мою дурость, но я серьёзно переживаю из-за этого. – Привет, – говорит Эйден, протягивая ладонь, чтобы поприветствовать парней. Алестер и Шон отвечают ему улыбками, в которых сразу вижу намёки на веселье. Им определённо нравится издеваться надо мной. Сейчас они почти в экстазе из-за проделанной работы. – Мы справимся, – сообщает Алестер, когда Эйден открывает багажник. – Спасибо, что выручил. Эйден жмёт плечами. – Без проблем. – Эмма хотела поговорить с тобой. Я уже открываю рот, чтобы издать вопль, потому что Алестер подставляет меня, но друг подмигивает и снова играет бровями, когда Эйден отводит меня в сторону. Я убью его. Клянусь. Убью прямо сегодня. Слежу за тем, как они не торопливо расставляют всё в багажнике, и не решаюсь встретиться глазами с Эйденом. Боже, насколько же я нерешительная. Даже не верится, что именно я улеглась в его кровать, а не он в мою.