Возвращаю внимание к Эйдену. – Останься сегодня, – тихо прошу я. Получаю нежную улыбку и поцелуй в кончик носа. – Хорошо. Вновь встречаюсь с его губами и тону в бреду. Ладони исследуют твёрдые участки тела парня, когда проскальзываю под футболку, выпускаю воздух из лёгких. Я плавлюсь, чувствуя тепло его тела, но продолжаю водить по пояснице, стоит поднять руку выше, и край ткани натягивается, не позволяя зайти дальше. В следующую секунду обвиваю его талию ногами и обнимаю плечи, не разрывая поцелуй. Оказываюсь на поверхности комода. Ладони Эйдена притягивают на край и проникают под майку, благодаря чему покрываюсь гусиной кожей, скрещивая лодыжки за его спиной. Он прижат ко мне так близко, что удаётся почувствовать абсолютно всё. Таю, когда понимаю, что он желает того же. Не могу сдержать стон, который слетает с губ, когда Эйден оставляет дорожку дурманящих поцелуев на шее, продолжая осыпать приятными касаниями. Щетина царапает кожу, и я закрываю глаза, когда он оставляет нежные укусы. Я не знаю, как ему удалось научиться умело сочетать грубость и нежность, но эти поцелуи однозначно самые лучшие. Кажется, я вот-вот рвану, словно бомба. Пальцы дрожат, когда вновь запускаю руки под футболку и скольжу ими вдоль идеального пресса. В голове образуются такие пошлые мысли, о существовании которых никогда не подозревала. Эйден стягивает майку, и она падает на пол. Не остаюсь в долгу, тяну край футболки и ткань присоединятся к моей. Его губы вновь находят мои, и в следующую секунду, застежка на лопатках расстегивается. К верху присоединяется лифчик. Выпрямляю спину и провожу ладонями вдоль талии, исследуя каждый участок. Пальцы Эйдена ведут по позвоночнику и стягивают резинку, благодаря чему волосы водопадом рассыпаются по спине, следом они утопают в локонах, придерживая голову. Поцелуй углубляется. Его грудь плотно прижимается к моей, и следом губы спускаются по подбородку к шее и ниже. Щетина продолжает царапать кожу, но, когда его губы накрывают сосок, откидываю голову назад и удерживаю собственное тело с помощью руки, которую всеми силами стараюсь держать ровно. Если локоть дрогнет и согнётся, я просто припечатаюсь затылком к стене. Эйден следует и дальше. Влажные губы оставляют следы на коже, из-за чего сквозняк поднимает каждый волосок. Дорожка прокладывается по животу и вновь возвращается к груди. Вздрагиваю, когда следует новый укус и мертвой хваткой цепляюсь за край комода. Его губы накрывают шею, когда начинает звонить телефон. Мой телефон. Волна паники накрывается молниеносно. Взгляд Эйдена встречается с моим. Я сразу замечаю, что его глаза стали темнее. Зрачки напоминают Тихоокеанскую бездну, губы опухли и покраснели благодаря поцелуям, и я бы отдала сейчас многое, чтобы продолжить. Он дотягивается до туалетного столика и вручает мне телефона, который принимаю одной рукой, второй прикрывая грудь. Я не смотрю на экран, сразу прикладываю к уху. В воздухе повисает неловкость, которую начинаю ненавидеть. – Тебе взять картошку? – интересуется Алестер. Я хочу кричать, он только что испортил практически лучший момент моей жизни, но успокаиваю нарастающее волнение. – Нет, только пиццу. – Эйдену? За те несколько секунд, что прошли, стало дурней. Я перевожу взгляд на парня рядом и, кажется, за долю секунды покрываюсь краской. – Тебе взять картошку? Он отрицательно крутит головой. – Не надо. – Ладно, скоро будем. Надо ещё купить мешки под мусор, они закончились. Алестер первым сбрасывает вызов. Медленно убираю телефон от уха и в гробовой тишине, кладу его на поверхность столика. – Снова… – шепчу я. – Прости… Эйден немного улыбается и поглаживает моё бедро. Его палец проникает под шорты, даря приятные ощущения. – Вовремя, – говорит он. – Почему? – Потому что я без презерватива, Эмма. – Если я скажу, что на таблетках? – Мы оба знаем, что это не так. Вздохнув, проглатываю разочарование. Ничто и никогда я не хотела так, как Эйдена, но каждый раз возникает какое-то новое препятствие, отрезая всё практически на середине. Это одно из самых отвратительных чувств. Возбуждение бьет через край, но продолжить больше невозможно. С этим заведённым состоянием приходится мириться, хотя начинаешь только раздражаться. Эйден поднимает одежду с пола и кладёт на мои колени. Внутри образуется страх. – Ты же не уйдёшь? – спрашиваю я. – Пожалуйста, ты уже согласился остаться. – Я не думаю, что остаться – это хорошая идея. – Пожалуйста, только не из-за этого! Вздохнув, он качает головой. – Уверена? – Да, ты согласился. Я не хочу, чтобы ты уходил. Пальцы поглаживают мой подбородок и притягивают к себе. Эйден оставляет едва заметный поцелуй на губах. – Я не уйду, только убери руку. Вновь обвиваю ногами его талию и кладу ладони на плечи парня, но он берёт мою одежду и снова протягивает мне. – Лучше верни это назад. Я не хочу, чтобы кто-то видел тебя полуголой. – Один из них гей, – с улыбкой напоминаю я. – Это не имеет значения. Никто не должен. – Даже ты? Губы Эйдена изгибаются в сексуальной ухмылке, от которой сносит крышу. – Кроме меня. Целую его плечо и принимаю одежду. Чтобы это ни было: ревность или просто забота, мне нравятся оба ощущения. Это звучит так по-собственнически, а именно желание принадлежать ему, преследует меня не первый день. Глава 23 Я стараюсь быть максимально тихой. И, вероятно, у меня получается. Алестер продолжает сопеть на диване, Эйден тоже не выходил из комнаты, хотя дверь немного приоткрыта, что выдаёт мои планы. Печь торт или бежать за ним было бы слишком сложно или легко. Я остановилась на чём-то между: небольшой кекс, для которого имеется форма и даже свечи, которые остались со дня рождения Алестера. Мне пригодится всего одна, потому что двадцать одну придётся воткнуть в кекс со всех сторон. Пахнет будущим пожаром и ожогами на руках. Вынимаю своё произведение и быстро наполняю кружки кофе, которое он любит. Я действительно постаралась сделать всё максимально быстро и тихо. У меня получилось. Поджигаю свечку и направляюсь в комнату. – Ради меня, ты никогда этого не делала, – сонно лопочет Алестер, переворачиваясь на правый бок. – Не ворчи, – улыбаюсь я, приоткрыв дверь своей спальни. – Подруга называется. Показываю ему язык и закрываю дверь мизинчиком, который является единственным помощником в эту самую секунду. Мне нравится, как тело Эйдена вытянулось на кровати. За прошедшие несколько дней, он оставался дважды. Сегодня третий, и вчера я могла прибегнуть к мольбе, если бы он продолжал отказываться. Я вижу, как ему тяжело. Каким вымотанным он возвращается с тренировок. Каждый раз хуже предыдущего. Я не понимаю, что это за тренировки, ведь он больше не в команде, и когда задаю вопрос, с какой командой он тренируется, получаю ответ: – С другой. И он тоже не в ней. По факту, у него нет команды, но он ведь тренируется с какой-то, не меняя место тренировок. Он не говорит, а я не настаиваю и не расспрашиваю. Наши отношения – это всё ещё прыжки в неизвестность. Я не могу сказать, что мы вместе и не могу сказать, что не вместе. Это сводит меня с ума. Ещё несколько секунд смотрю на массивную грудь, что не скрывается под одеялом и выдыхаю. Если бы у кровати было изножье, то ему пришлось бы подогнуть ноги, сейчас же они немного выступают. Нам приходится умещаться в ней, как Джеку и Розе, будь они на одном обломке, но я вовсе не против. Либо я утыкаюсь в его грудь и засыпаю, либо кладу на неё голову, слушая сердцебиение, которое тоже легко помогает заснуть. Меня тревожит двоякое чувство рядом с ним. Я одновременно спокойна и напряжена, но каждый раз стараюсь выкинуть всё из сознания, сосредоточившись только на том, что он рядом. Мои страхи и комплексы выползают наружу, но и с этим стараюсь бороться. Я воюю с ощущением, что пытаюсь удержать его, но понимаю, что держать нет необходимости. Он остаётся, потому что хочет этого, в ином случае, не вижу смысла идти против самого себя. Встряхнув головой, сажусь рядом с его бедром и ставлю поднос на колени. Ещё раз отдаю себе отчёт, что не хочу будить, желая смотреть на него до тех пор, пока не проснётся сам, но провожу кончиком пальца по четко выделяющемуся подбородку, благодаря чему веки парня дёргаются. Он медленно открывает глаза и трёт их, фокусируя взгляд на мне. – С днём рождения, – немного улыбаюсь я. На миг, его лицо искажает удивление, после её сменяет улыбка. – Как ты узнала? – Пришло напоминание на телефон, – пожимаю плечами. – Когда сохраняю номер, что-то синхронизируется. И твой кекс сейчас сгорит или будет с начинкой из воска. Эйден поднимается на локте, и я пододвигаю поднос ближе. Он тут же задувает свечку. – Эй, а желание? – смеюсь я. – Я в это не особо верю, – улыбаясь, сообщает парень. – Во что ты веришь? – В то, что желаемого достигаю сам. – Никакой загадочности, – выдыхаю я. Эйден подмигивает и вытаскивает свечку, я же перевожу взгляд открытые участки тела. Несколько раз обвожу взглядом тонкий треугольник чуть выше груди и проглатываю слюну. Смешно, что мы находимся максимально близко друг к другу, но не имели ничего больше поцелуев. Да, несколько дней назад продвинулись чуть дальше, и могли бы дойти до большего, но всё снова вышло комом. За это я до сих пор зла на Алестера. Знаю, он искренне не понимает, почему я огорчена на него, ведь произошедшее осталось при мне, но не тороплюсь рассказывать. Его вины нет. Он всего лишь хотел узнать, не подозревая, что могло быть и чему мог помешать. Сейчас я вновь думаю об этом. О том, что могло быть, но не было. В любой другой ситуации, я могла бы запрыгнуть на него и взять всё, чего желаю самостоятельно, но в данном случае, робость шагает впереди меня. – Ты работаешь сегодня? – спрашивает Эйден. Возвращаю внимание к его лицу и отрицательно кручу головой. – Сегодня выставка, я должна попасть на неё. Это по учёбе. Мне нужно как можно больше плесени.