Цепь с висячим замком, ключ от которого имелся у Сосея, перекрывала большую ржавую дверь, ведущую в башню. Ленты с пломбами, которыми жандармы опечатали вход, болтались, отклеившись из-за влажности. – Эту башню забросили больше десяти лет назад, можно сказать, уже лес вокруг вырос. Доступ был запрещен, разумеется, поскольку представлял опасность. Надеюсь, вы в хорошей спортивной форме, тут высоко карабкаться. И прижимайтесь к стенам, держаться не за что. Луч фонаря высветил впечатляющую внутреннюю структуру. Широкие ступени спиралью шли вверх, вплотную примыкая к серой стене без перил. Узкий цилиндр уходил ввысь, таящий опасность, подобно смертельной ловушке. И чем выше они поднимались, тем сильнее Шарко ощущал, как ни парадоксально, что он погружается в ложь. – Мы полагаем, что жертва была жива, когда поднялась наверх, безусловно под угрозой оружия, которое и стало причиной нашей встречи. – Что вас заставляет так думать? – Трудность подъема, а главное – истязания, вы увидите. Убийца искал уединенное место, где он мог бы держать все окружающее под контролем и не торопиться. Потому что времени ему потребовалось много. Они дышали все тяжелее. Преодолев сотню ступенек, трое мужчин пролезли в люк и оказались на верхней площадке башни. Только небольшая дыра в бетоне, под подошвами Шарко, позволяла различить головокружительную винтовую конструкцию, которую они только что преодолели. Жандарм Сосей высветил фонарем следы крови, еще видневшиеся на полу: – Тело нашли здесь. Присутствие крови сводилось к вееру брызг, разлетевшихся повсюду. Капитан Сосей раскрыл свою папку на резинке и протянул Николя фотографии. Тот молча просмотрел их под лучом собственного фонаря. Шарко тоже глянул. Каждое движение и каждое слово отдавались от стен. – Жертве выбили зубы, выстрелили прямо в лицо, отрезали последние фаланги пальцев, чтобы сделать невозможной любую идентификацию. Следы истязаний по всему телу, сигаретные ожоги на гениталиях. Жертва намучилась. Часы на запястье были разбиты, мы нашли мелкие осколки циферблата на полу. Повезло, что с нами нечасто случается, – и эти осколки позволили нам установить точное время смерти. Часы указывали тридцать первое, двадцать три пятьдесят. Тридцать первое августа, по словам медэксперта, потому что тело было бы в куда худшем состоянии, если бы лежало здесь и гнило весь август. На данный момент оно находится в холодильнике дижонского морга, и мы до сих пор не знаем, кто это. Мужчина лет тридцати пяти – сорока, телосложение среднее, глаза голубые, волосы каштановые, европеоид, большое родимое пятно у шеи. Шарко просматривал снимки один за другим, лицо его скрывала темнота. Труп, в вертикальном положении, голый, казалось, сдулся изнутри. Татуировки на торсе, правом плече и правой икре. Запястья связаны над головой веревкой, закрепленной на свае, вбитой в стену. И действительно, большое красное пятно в области горла. – Убит тридцать первого августа, найден пятого сентября, – бросил Шарко. – Но выглядит труп не недельным, а намного более давним. Он словно пергаментный. – Да, по двум причинам. Во-первых, из-за винтовой лестницы и дыры здесь постоянный сквозняк, гуляющий по всей башне и мешающий размножению бактерий, а значит, и быстрому разложению. Во-вторых, в теле не осталось ни единой капли крови. Полное опустошение. На вскрытии сердце оказалось практически сморщенным и маленьким, как сухая губка. Франк и Николя обменялись снимками. Шарко вспоминал, что Люси говорила о Рамиресе. О его пребывании в психиатрической больнице из-за одержимости кровью и о том, что произошло во время покушения на изнасилование в две тысячи восьмом: он порезал до крови плечо жертвы и лизал рану. – Еще есть гематомы на ребрах, характерные для массажа сердца. Как если бы убийца хотел заставить сердце качать кровь до последнего. – Как ему удалось обескровить тело? – Это как с циркуляцией воды, которая наполняет радиаторы в доме. Перережьте трубу в одном месте, и вода вытечет сначала под давлением, а потом просто под действием силы тяжести. Убийца сделал разрез на левом предплечье, которое ближе к сердцу, вытащил артерию, лучевую, и разрезал ее пополам, а потом прямо туда вставил канюлю – такую пластиковую штучку, – чтобы развести края и поддерживать сильный ток крови. – Чисто медицинский подход. – Верно. Думаю, он подставил бак или ведро. Потому что наши техники обнаружили очень мало крови вокруг. Чтобы компенсировать потерю и поддерживать давление, сердце начало биться быстрее, пока не исчерпало возможность полностью наполняться. Дальше – остановка сердца, которую и пытался максимально оттянуть убийца, делая массаж: он помогал сердцу держаться. Николя представил себе сцену: подвешенная живая жертва, палач, который рассекает плоть и начинает собирать драгоценную жидкость в сосуд, давление на грудную клетку, чтобы отсрочить смерть. – Медэксперт думает, что только потом он вскрыл артерии на ногах, чтобы получить и ту кровь, которая скопилась там под действием силы тяжести. Он не хотел потерять ни капли. Вся операция должна была занять около часа. А затем он сделал так, чтобы жертву невозможно было опознать, и снес ей пол-лица пулей. И ушел. Николя остановился на фотографии с крупным планом спины жертвы, освежеванной на уровне лопаток. Он передал снимок коллеге и глянул на жандарма: – Вы знаете, почему здесь была изъята кожа? – Это одно из неизвестных. – У нашей жертвы из Лонжюмо были насечки именно на этом месте. Они означали Blood, Evil, Death… Вы ничего не заметили на подошве? Никакой татуировки? – А как же, гляньте на фото. Там тоже срезан кусок кожи. А еще медэксперт обнаружил два отверстия в половом органе в области головки. – У него был пирсинг, как у Рамиреса. – Значит, обе жертвы были очень близки? – Возможно, они принадлежали к одной группе, – отозвался Франк. – «Pray Mev». По всей вероятности, Рамирес был сатанистом. Судя по всему, ваша жертва тоже, и все было сделано, чтобы стереть любые отсылки к «Pray Mev». А что насчет профиля убийцы? – Без сомнения, обладает медицинской подготовкой. Он знал, где вскрывать, чтобы наиболее эффективно обескровить тело. Вокруг чисто. И потом – массаж сердца, а еще эта канюля, такое не купишь в супермаркете на углу. Шарко с трудом мог представить себе, чтобы Рамирес оказался способным на подобные почти хирургические действия, – достаточно вспомнить бардак в подвале и жалкое состояние его дома. Парень отсидел в тюрьме, потом каждый день на стройке возился по локоть в краске и клее. Но с другой стороны, были еще его рисунки – точные, свидетельствующие о терпении и определенном мастерстве. Разведение пиявок и хирургические инструменты… Стертые маршруты в навигаторе… Очевидная осторожность и внимание к мелочам. К тому же, если их было двое, это становится единственным объяснением похищения Летиции Шарлан в тот момент, когда Рамирес работал на стройке. Двое похитителей, двое убийц. – Зацепки? – Небогато. У жертвы следы жира и терпентинового масла на локтях и ступнях и отметины от веревок на щиколотках, хотя ноги у него не были связаны, когда нашли тело. Возможно, его держали много дней в каком-нибудь гараже или на складе до того, как привезли сюда. Мы прочесали все данные об исчезнувших в регионе, ничего явного, тем более что у нас нет лица. Ни следа ДНК убийцы или его отпечатков, ни свидетеля, ничего, что позволило бы нам быстро продвинуться. Другими словами, ваш звонок сегодня утром прозвучал для нас чертовски благой вестью. А теперь расскажете мне поподробнее, что у вас? – Сначала спустимся… Трое мужчин гуськом проследовали вниз по винтовым ступенькам и выбрались на вольный воздух у подножия водонапорной башни. Шарко сделал большой глоток кислорода, пока Николя вытряхивал сигарету из пачки и предлагал другую Сосею, который жестом отказался. В свою очередь Николя досконально описал все их находки: мизансцену, устроенную убийцей для того, чтобы тело было обнаружено в кратчайшие сроки. Подвал, место преступления, раны, пиявки, связи с сатанизмом. Девица, присутствовавшая в момент преступления и затем испарившаяся. Шарко в это время задумчиво оглядывал окрестности. Верхушки деревьев раскачивались под ветром, лес словно вглядывался в его нутро большим черным оком. Почему Рамирес выбрал столь необычное место в департаменте Йонна? Почему в ста километрах от своего дома? Держал ли он жертву у себя в подвале перед тем, как привезти сюда? Или он привязал ее к батарее отопления в комнате, посвященной дьяволу? Капитан Сосей рассудил, что в их общих интересах начать сотрудничество и продвигаться дальше совместными усилиями. Они договорились, что сегодня же к концу дня обменяются частью данных, заручившись согласием начальства. Трое мужчин распрощались и разъехались на шоссе А6: полицейские направились в одну сторону, жандарм в другую. Возвращаясь в Париж, Шарко пришел к выводу, что его собственная ситуация не так уж катастрофична: полиция разыскивала убийцу, владельца девятимиллиметрового «Хеклер-Кох P30», американского оружия, из которого совершенно омерзительным образом убили Рамиреса и типа в водонапорной башне. И точка. В силу сложившихся обстоятельств этого убийцу никогда не найдут просто потому, что такого не существует. Но его мозг копа не мог не задаваться вопросом о мотивах Рамиреса. Почему убийство такое варварское? Кем была жертва и что такого сделала, чтобы заслужить подобную кару? Какую роль играла во всем этом Летиция? Николя наверняка задавал себе частично те же вопросы, учитывая, как он смотрел на дорогу, не говоря ни слова. Безусловно, он начал искать дополнительные связи между двумя делами. В тумане этого безумного расследования только одно в конечном счете доставляло Франку истинное удовлетворение: Люси отправила на тот свет законченную мразь. 19 Летучка, проведенная где-то в середине дня, оставила почти всех в некоторой растерянности – особенно это касалось пометок, сделанных маркером на большом белом листе, прикрепленном к доске. Два жестоких убийства с промежутком меньше месяца, связанные единственной тоненькой ниточкой: девятимиллиметровые пуля и гильза, вылетевшие из одного и того же оружия, «Хеклер-Кох P30», подразумевали одного и того же убийцу. Предвещало ли это начало серии кровавых убийств? Преследовали ли они убийцу, который нанесет новый удар в ближайшие недели? Вопросы возникали один за другим. Кончиком фломастера шеф отслеживал свои заметки на листке: – Если некоторые элементы очевидным образом связывают два дела, другие в эту логику не укладываются. Для начала точки соприкосновения: убийства совершены с варварской жестокостью и обе жертвы – молодые люди. Каждый раз – истязания, наручники, безусловно, поддержание жизни до момента выстрела в упор. Уединенные замкнутые пространства: в одном случае подвал, в другом – водонапорная башня… – Со спины жертвы из водонапорной башни и его левой ступни была содрана кожа, – добавил Николя. – Без сомнения, там были скарификации и татуировка с крестом, как у Рамиреса, и их постарались убрать. – А что с этой надписью, «Pray Mev», по-прежнему никаких идей? – По просьбе Николя я все перерыл, – вступил Робийяр. – Названия группировок, городов, имена людей, я прочесал весь Интернет, в том числе форумы сатанистов. Эти типы молятся всему, что только можно вообразить, кроме неких Мевов. Даже ребята из CAIMADES[23] сели в лужу. Если такая группа и существует, она нигде не засветилась. Маньен с недовольной гримасой, которую и не пытался скрыть, ткнул в кипу бумаг: – Ладно, тут для каждого по экземпляру основных материалов по делу в водонапорной башне, присланных жандармами, их только что распечатали. Данные вскрытия, баллистики, токсикологии… Я включил в рассылку Шене и нашего баллистика, им не помешает быть в курсе убийства в Йонне, пусть посмотрят. Я также начал закидывать удочки жандармам по поводу нашего дела. Завтра я буду на собрании в Дижоне вместе с ними, посмотрим, как лучше действовать, кто чем рулит в этом дерьме. Так, после точек соприкосновения перейдем к различиям. Их тоже немало. Он пронумеровал детали на доске: – Рамирес убит у себя дома в отличие от анонима, которого прикончили в уединенном месте. В случае Рамиреса – сознательное намерение сделать так, чтобы мы обнаружили труп, тогда как тело в Йонне, скорее, старались скрыть и оставили гнить. Опознание одного постарались сделать невозможным, но не другого. Различный способ действий, гм… промежуток между двумя убийствами… Что еще? – Прослеживается что-то вроде эволюции в поведении убийцы, – заметил Шарко. – Сначала Джек прячет жертву и превращает ее в анонима. Тремя неделями позже, в ста пятидесяти километрах оттуда, он словно подносит нам труп на блюдечке. Каковы его мотивы? Месть? Может, он пошел путем крови? Известно, что Рамирес не был святым. Может, Джек хотел заставить его заплатить за давнее преступление? Была ли анонимная жертва того же поля ягодой, что и Рамирес? Может, Джек сделал ее неузнаваемой, потому что обе жертвы были слишком очевидно связаны с ним самим? С его собственным прошлым? Принадлежит ли и он тоже к «Pray Mev», или он совершенно не имеет к этому отношения? – Он оставляет девятимиллиметровые пулю и гильзу на местах преступлений, – добавила Люси. – Несмотря ни на что, можно предположить, что он хочет, чтобы связь между двумя делами была установлена. Боюсь, на этом он не остановится. Как сказал Франк, он идет своим путем. Люси сама удивилась своей способности нести чепуху. – Наша задача взять его до того, как он снова примется за свое, – заметил Маньен, глянув на часы. – Еще что-нибудь? Жак поднял руку: – К вопросу о Рамиресе: мы не нашли телефона, зарегистрированного на его имя, однако у него был мобильник, номер которого я получил от одного из его клиентов. Он пользовался предоплаченной картой. Тут пусто. – Еще раз напоминаю об осторожности. – Мне удалось связаться с девушкой, которую он пытался изнасиловать, – добавил Паскаль Робийяр. – Она живет в Марселе и была в Испании в деловой командировке, когда его убили. Я долго говорил с ней, и она упомянула кое-какие интересные детали. Во время процесса над Рамиресом суд вызвал в качестве свидетелей нескольких экспертов-психиатров. До нападения обвиняемый провел некоторое время в психиатрической клинике. Больше она ничего не могла рассказать. Но я пошлю запрос в окружной суд Бобиньи, где слушалось дело, чтобы получить копию стенограммы процесса. – Отлично. – А что до счета в банке, то нет ничего особенного. Он хорошо зарабатывал, наверняка принимал левые заказы и подписал кредит на «ауди» и мотоцикл. Так что с этой стороны все вроде бы чисто. Да, и последний момент: у него был абонемент на Интернет, но он расторг контракт три года назад. Больше он не подключался. Это соответствует тому, о чем ты говорил, – похоже, этот тип был крайне осторожен и не хотел оставлять никаких следов. Маньен одобрительно кивнул: – О’кей. Вы просмотрите все бумаги жандармов, дальше будете работать по своей линии, раскопаете психиатрическое и тюремное прошлое Рамиреса и будете пинать научников, чтобы они не тянули с результатами. Мы только что закончили крупное дело, но каникулы откладываются. Вы мне нужны на все сто процентов. Берите столько полицейских, сколько понадобится, чтобы оказать вам поддержку, все за счет заведения. – Экое раздолье, – пробормотал Николя сквозь зубы. – Именно, Белланже. Наверху дали понять, что от нас ждут результатов. Маньен собрал свои записи и вышел. Николя отсалютовал ему вслед вытянутым средним пальцем. Копы тут же вернулись к работе, доска на подставке, исчерканная наиболее важными данными, осталась стоять посреди комнаты. Около половины восьмого вечера комната начала пустеть. Сначала отбыл Робийяр, за ним Леваллуа. Франк и Люси решили на этот раз остаться подольше, как они делали обычно при начале нового дела. Нельзя допустить, чтобы кто-то заметил изменение в их привычках и хоть что-то заподозрил. Интуиция не давала покоя Франку с того момента, когда капитан Сосей обмолвился о терпентиновом масле. Он внимательно прочел токсикологический отчет, написанный экспертами жандармерии, и нашел соответствующий параграф: это вещество было обнаружено на предплечьях, щиколотках и в волосах трупа из водонапорной башни. В отчете пояснялось, что речь идет о растворителе для жира и масел, часто употребляемого для очистки кистей. И что терпентин, продукт дорогой и не слишком известный широкой публике, используется в основном профессионалами, работающими в области строительства и отделки зданий.