Я указал на склон в том направлении, откуда вроде бы прилетел ветерок. – Думаю, это там. Ни слова не говоря, Пол двинулся сквозь чащу. Я взглянул напоследок на машину, а потом поспешил за ним. Идти было трудно. Тут не было ни тропинки, ни прохода, а наша с Полом одежда мало годилась для прогулки по чаще. Ветки цеплялись за нас, пока мы пробирались по неровной земле, а заросли кустарников не позволяли идти по прямой. Какое-то время ориентиром служила машина, но как только она пропала из вида, дальше мы могли двигаться только наугад. – Если зайдем еще дальше, то заблудимся, – отдуваясь, сказал я, когда Пол остановился, чтобы отцепить пиджак от низкой ветки. – Бесполезно просто бродить тут, не зная, куда идем. Пол внимательно оглядел окружающие нас деревья, закусив губу. Его грудь то вздымалась, то опускалась. Как бы отчаянно ни цеплялся за все, что могло привести его к Йорку и Сэм, он не хуже меня понимал, что уловленный нами запах вполне мог исходить от какой-то падали. Но прежде чем кто-то из нас успел сказать что-то еще, ветви вокруг зашевелились под очередным порывом ветра. Мы переглянулись, снова уловив знакомый запах, ставший куда крепче. Если это и падаль, то сдохло что-то очень большое. Пол подобрал горсть упавшей хвои и подбросил в воздух, глядя, куда их понесет. – Туда. Мы пошли дальше, на сей раз более уверенно. Запах разложения стал вполне различим, даже когда ветерок стихал. Чтобы это унюхать, не нужен никакой детектор, Том. Будто в подтверждение того, что мы идем в правильном направлении, я услышал металлическое жужжание крыльев, когда над головой между деревьями промчалась стрекоза. А потом мы увидели ограждение. Оно было частично скрыто за елками и кустами. Восьмифутовый деревянный забор с пущенной поверху колючей проволокой. Доски сгнили, а перед ним виднелись остатки еще более древней сетки-рабицы, ржавой и провисшей. Пока мы пробирались вдоль ограждения, Пол бурлил чуть ли не лихорадочной энергией. Немного дальше в заборе оказались встроенные старые каменные воротные столбы, проход был забит досками. Территория за ними была заросшей, но глубокие параллельные канавки еще различались. – Дорожная колея, – сказал Пол. – Раз есть ворота, значит, когда-то была и дорога. Может, та самая, по которой мы приехали. Если и так, то ею не пользовались уже очень давно. Запах разложения стал еще сильнее, но ни один из нас не стал это комментировать. Не было необходимости. Пол перешагнул через провисшую сетку и взялся за доску. Раздался отчетливый треск, и кусок сгнившей деревяшки остался у него в руке. – Погоди, нужно сказать Гарднеру. – Я полез за мобильником. – И что мы ему скажем? – Он потянул за доску забора, крякнув от усилия. – Думаешь, он все бросит и примчится сюда лишь потому, что мы тут унюхали какую-то падаль? Он принялся пинать доску, пока та не сломалась, а затем активно взялся за соседнюю, с громким треском вырвав ее вместе с упрямым гвоздем. С той стороны забора в дырку просунулись ветки, не позволяя увидеть, что там за ней. Отодрав последние остатки деревяшки, Пол коротко глянул на меня. – Ты не обязан идти со мной. Он начал протискиваться в щель. И буквально в считанные мгновения только качающиеся ветки указывали на то место, где он был. Я помедлил. Никто не знает, что мы тут, а одному лишь Богу известно, что скрывается за этим забором. Но я не мог оставить Пола одного. Я просочился в щель следом за ним. У меня чуть сердце не выскочило из груди, когда что-то схватило меня за пиджак. Я в панике задергался, пока не сообразил, что попросту зацепился за гвоздь. Высвободившись, я двинулся дальше. По эту сторону кусты подходили прямо к самому забору. Впереди меня с треском и шумом сквозь них продирался Пол. Я старался идти по его следам, прикрывая глаза рукой от хлещущих веток. А потом я вышел на чистое пространство и чуть не налетел на Пола. Мы оказались в большом саду. Точнее, в том, что некогда было садом. Теперь он превратился в заросшую чащу. Декоративные кусты и деревья без надлежащего ухода разрослись и перемешались в борьбе за пространство. Мы стояли в тени большой магнолии, ее восковые цветы издавали сладкий приятный аромат. Прямо перед нами рос старый ракитник «золотой дождь», толстые ветви которого были усажены желтыми почками. А за ним находился пруд. Должно быть, когда-то он был украшением сада, но теперь зарос и гнил. Края потихоньку высыхали, его душил камыш, воду затянула вязкая зеленая тина. Над поверхностью пруда роились тучи мошек, как пыльца на солнце. На них охотились стрекозы. Стрекоз тут были десятки. Сотни. Воздух гудел от их крыльев. То там, то сям я видел яркие тельца других, более мелких стрекоз, но царили полосатые коромысла. Их глаза сверкали как сапфиры, когда они вели свой замысловатый танец над водой. Я шагнул в сторону, чтобы лучше видеть, и под моей ногой что-то треснуло. Опустив голову, я увидел в траве светлую зеленовато-белую палочку. Нет, две палочки, подумал я. А в следующий миг картинка словно приобрела фокус, и то, что я видел под ногами, превратилось в двойные кости человеческого предплечья. Я медленно шагнул назад. У моих ног лежали полускрытые травой человеческие останки. Полностью скелетированные, сквозь замшелые кости проросла трава. Чернокожая женщина, подросток, машинально определил я. И, словно дожидаясь этого момента, запах разложения перекрыл аромат магнолии. – О Господи… – выдохнул рядом со мной Пол. Я медленно поднял глаза. Стрекозы были не единственными обитателями этого места. Сад был полон трупов. Они лежали в траве, под деревьями, в кустах. От многих не осталось ничего, кроме голых костей среди зелени. Другие были более свежими, в высохших внутренностях и хрящах еще обретались мухи и личинки. Неудивительно, что ни одну из более ранних жертв Йорка так и не нашли. Он создал свою собственную «трупоферму». – Вон там дом, – дрожащим голосом сказал Пол. За прудом территория шла вверх по лесистому склону. Ближе к вершине между ветками виднелась крыша. Пол направился было туда, но я резко схватил его за руку. – Ты что делаешь?! Он вырвался. – Там может быть Сэм! – Знаю, но нужно сообщить Гарднеру… – Вот и сообщи! – бросил он, срываясь на бег. Я выругался, сжимая в руке мобильник. Гарднера, конечно, необходимо поставить в известность, но сперва нужно не дать Полу натворить глупостей. Я рванул за ним. Трупы валялись повсюду. Они лежали где придется и как попало, словно Йорк просто бросил их тут гнить. Я мчался по саду, а вокруг носились стрекозы, совершенно равнодушные к царившей тут смерти. Я заметил стрекозу, сидевшую на пальце скелета, слегка шевеля крылышками. Прекрасная, но чуждая. Когда одна из стрекоз подлетела близко к моей голове, я с отвращением отмахнулся. Пол по-прежнему опережал меня, направляясь к зданию, увиденному нами между ветвей. Построенный на склоне, дом походил на скалу. Трехэтажная деревянная развалюха. Теперь я видел, что строение слишком большое для жилого дома. Больше похоже на что-то вроде гостиницы, когда-то довольно впечатляющей. Но теперь это был заброшенный дом, гнилой, как и трупы на прилегающей к нему территории. Фундамент развалился, отчего строение покосилось и скособочилось. В кровельной дранке дыры, а затянутые паутиной окна слепо глядели с обшарпанного серого фасада. К одному углу, как пьяница, притулилась старая плакучая ива; ее ветки прикрывали стену, словно желая скрыть их ветхость. Пол добрался до заросшей террасы, идущей вдоль всей стены здания. Я его уже почти нагнал, но недостаточно, чтобы помешать ему, когда он подбежал к разбитым стеклянным створчатым дверям и рванул ручки. Двери не открылись, но грохот от рывка нарушил тишину. Я оттолкнул его. – Да что ты творишь?! Господи, ты что, хочешь, чтобы тебя убили? Но одного взгляда на его лицо хватило, чтобы увидеть ответ. Он не надеялся найти Сэм живой. А если ее уже нет, то ему было наплевать, что станет с ним самим. Отшвырнув меня в сторону, он побежал за угол дома, где к стене прислонилась старая ива. Я не мог позволить ему уйти далеко вперед, но и откладывать звонок Гарднеру тоже больше было уже нельзя. Я на бегу набрал номер, порадовавшись, что сигнал, хоть и слабый, тут проходит. На большее я и не рассчитывал, но выругался, когда телефон агента БРТ сразу переключил меня на голосовую почту. Пытаться звонить Джейкобсен было некогда – Пол уже исчез под висящими ветками ивы. Выплевывая слова, я как мог описал, где мы находимся, сунул мобильник в карман и рванул следом за Полом. При ближайшем рассмотрении дом оказался еще более ветхим. Деревянная облицовка стала мягкой, как бальза, и вся в мелких дырочках, как соты. Подумав о тучах насекомых, которых ели стрекозы, я вспомнил слова Джоша Талбота: «Коромысло болотное не брезгует и летающими термитами». Здесь термиты водились в изобилии. Но в данный момент у меня были более насущные проблемы. Пол снова оказался в поле моего зрения. Он бежал по заросшей тропинке вдоль стены. Хватая воздух ртом, я сделал мощный рывок и успел рвануть его назад до того, как он добежал до угла. – Отвяжись! От удара локтем у меня искры посыпались из глаз, но я его не выпустил. – Да включи ты мозги! А если у него пистолет? Пол снова попытался стряхнуть меня. – Мне плевать! Я усилил хватку. – Если Сэм еще жива, мы ее единственный шанс! Ты хочешь его упустить? Это до него дошло. Бешенство в его глазах потухло, и я почувствовал, что он перестал сопротивляться. Оставаясь настороже, я медленно его отпустил. – Я не собираюсь ждать приезда Гарднера, – выдохнул он. – Знаю, но мы не можем просто с ходу туда вломиться. Если Йорк здесь, не надо упрощать ему задачу. Я видел, что единственное его желание – разнести тут все, пока не найдет Сэм, но он все же понимал, что я прав. Йорк наверняка уже знал, что мы тут, но, возможно, еще не понял, что нас всего двое. У нас и так не бог весть какое преимущество, но заранее оповещать о нашем приближении – значит утратить и это. Продвигаясь более осторожно, мы дошли до конца тропинки. Сначала мы, вероятно, подошли к дому сзади, а теперь зашли с фасада. Весеннее солнце висело слишком низко, освещая сзади высокую крышу, отбрасывающую глубокую тень. И войти в нее было все равно что нырнуть в холодную воду. Даже деревья с этой стороны казались темнее. Тут росли высоченные ели и клены, а не декоративный кустарник, как с другой стороны. Лес забрал себе территорию бывшего сада. Ветви над глинистой дорогой переплелись, образовав темный клаустрофобный туннель, скрывающийся из глаз. С одной стороны стоял обшарпанный деревянный знак. Некогда синие буквы выцвели почти до невидимости, но старую оптимистичную надпись еще можно было разобрать: «Дышите глубже! Вы находитесь в спа-санатории «Кедровые выси»!» Вывеска времен пятидесятых годов, и, судя по тому, как тут все выглядело, санаторий с тех пор находился в запустении.