— Они сейчас об этом сообщили? Он кивнул. — Речь идет о ребенке; раньше она не пропадала, поэтому расследование начнем прямо сейчас. Будем надеяться, что ее найдут уже сегодня ночью, но мало ли… Сам все знаешь. Время дорого, если дело серьезное. Вдруг ее до завтрашнего утра не найдут, а у нас сегодня все следователи целую ночь в баре просидели… Нам надо по домам. И хорошенько выспаться. Я тоже кивнул. Тяжесть в груди исчезла. Я кашлянул. — Я могу поработать сейчас. Шахид удивленно уставился на меня. — Тебе бы протрезветь сначала, Руе. Я посмотрел себе на руки. Сознаваться мне не хотелось. — Я весь вечер пил безалкогольное пиво, — наконец проговорил я. Лив Олесунн Пятница, 9 января 2004 года В темной комнате сидела темнокожая девушка. Ее длинные черные волосы падали на лицо. Она сидела на плетеном кресле, поставленном посреди лужи. Послышалось шипение, какое бывает, когда телесигнал потерян. Главная героиня фильма подошла к темнокожей девушке и протянула руку. Дальше события развивались стремительно: девушка ухватила руку женщины, комната закружилась, и раздался крик. Женщина проснулась. Она лежала в собственной кровати, но на руке у нее была кровавая отметина от чьих-то пальцев. Положив голову на плечо Эгилю, я жадно кидала в рот попкорн. Неро лежал на диване у нас за спиной. Время от времени он касался хвостом моего затылка. За стеклом падал снег вперемешку с дождем. Перед Рождеством мы развесили на террасе фонарики, но праздновали так бурно, что они грозили вот-вот отвалиться. Эгиль на Рождество ездил к родителям и вернулся с острой потребностью хорошенько повеселиться. Ощущение было такое, будто между Рождеством и Новым годом у нас весь город побывал. — Нам можно в кино сниматься. Типа «Звонка», — сказал Эгиль. — А тебе, Лив, роль Самары в самый раз была бы. — Тсссс! — одернул его Ингвар. Он сидел в кресле, закинув ноги на старый ящик из-под газировки. Челка падала ему на глаза. — Самару и Ингвар запросто сыграл бы! — Я расхохоталась. — Можно вообще по очереди играть. Ингвар бросил зернышко попкорна, оно пролетело через всю комнату и угодило мне в лицо. Я бросила его обратно, но промахнулась, и попкорн упал на пол. Тогда за меня вступился Эгиль: он запустил руку в миску с попкорном и швырнул в Ингвара целую пригоршню. Я испустила радостный вопль и захлопала в ладоши. — Уймитесь, мелюзга, — сказал Ингвар, — тут некоторые, между прочим, кино смотрят. — Ты же видел японскую версию, — подловила его я, — и знаешь, что будет дальше. — Я смотрю кино не для того, чтобы узнать, что будет дальше, — парировал Ингвар. Раздался звонок в дверь, и входная дверь открылась. В прихожей послышались голоса. — Мы тут шмотье бросим! — крикнул один из музыкантов из группы Ингвара. Тот проорал в ответ нечто нечленораздельное. На экране главная героиня отыскала дом, где выросла девочка, и поняла, что в детстве та была обделена вниманием. Эгиль вытянул накачанную руку, на которой отдыхал Неро, и произнес: — Вот что я вам скажу. Он скоро вырастет и будет длиной с диван; но пока он не вымахал, надо обязательно его показать кому-нибудь. Говорите, что хотите. Однажды вы свалите, и я это проверну. — Забудь, Эгиль, — отмахнулась я. — Когда я перееду, то и Неро с собой заберу. — Это не твоя змея, не тебе и решать, — сказал Эгиль. — И за змею, и за террариум заплатил я. — Ты хочешь сказать, твой папа заплатил. — Заткнись. — Ну хватит, завязывайте, — буркнул с кресла Ингвар. — Ты чего это? — спросила я. — Критические дни? Ингвар вскочил и стряхнул с себя остатки попкорна. — Ну всё, достали. С вами даже кино не посмотришь. Он скрылся в коридоре. Я перевела взгляд на экран, но нить уже была потеряла. — Мне это не нравится, — сказал Эгиль, — вечно ты отца моего приплетаешь… Вообще-то это хреново. — Знаю, — признала я, — прости. — Я на Рождество вообще представлял, как пристрелю его, — Эгиль сложил пальцы в форме пистолета. — Он насквозь психопат, реально. У него и чувств никаких нету, только жадность и злость. По-моему, такие, как он, не заслужили власти над другими. — Такие, как он, как раз эту власть и получают, — сказала я. Он кивнул. — Мне бы с ним расквитаться. Воздать по заслугам. Однажды он у меня дождется. Деньги — вот его больная мозоль. Надо дом ему сжечь или сейф ограбить. В лавовом светильнике возле телевизора плавал большой желто-зеленый пузырь. — Чего это с Ингваром такое? — спросила я. — Через слово огрызается. Эгиль сунул в рот попкорн и принялся тщательно его разжевывать. — Что-то случилось, да? — не отставала я. Он вздохнул. — Да я на него слегка наехал… Ничего особо серьезного. Я поставила кино на паузу и повернулась к Эгилю. Неро высунул в мою сторону язычок. — Давай выкладывай, — сказала я. Эгиль опустил взгляд. — Думаю, тебя это не обрадует. — Колись. Эгиль поднес змею к лицу и внимательно посмотрел на покрытое чешуйками тело. — Он тут с Патриком пару раз встречался. В городе. Я видел, как они болтают. Я зажмурилась и постаралась стереть воспоминания. Исходящий от Патрика запах пива и грязи. Патрик редко мылся, кожа у него была плохая, а волосы — жирные. Девчонки при нем это и обсуждали. По вечерам он иногда выдавливал перед зеркалом прыщи. — Ингвар говорит, это сложно, — продолжал Эгиль, — Патрик ведь безо всякой задней мысли к нему подходит, они старые друзья. Но Ингвар пообещал с ним больше не общаться. Старые друзья… Ну что ж, бывает. Знакомые у каждого имеются. Если хочешь убежать, недостаточно просто перебраться на другой берег фьорда. — По-моему, Ингвару стоило бы ему морду набить, — сказал Эгиль. — На самом деле, нам бы нанять кого-нибудь, чтобы его по стенке размазали. Например, этого Дэвида, приятеля Ингвара… — Нет, не пойдет, — возразила я, — Патрик, как ни крути, мой брат. Эгиль покачал головой. — И чего ты за него переживаешь? Он этого не заслужил. — Он что, приходил сюда? В эту секунду из комнаты Ингвара раздался оглушительный скрежет, словно музыканты решили сыграть на циркулярной пиле. Похоже, Неро эти звуки растревожили. Я сняла его у Эгиля с плеча и сказала: — Охренеть. Пойду заниматься.