Резкий звонок мобильного вырвал меня из сонного забытья. Подскочив с кровати, я поняла, что в комнате еще темно. – Да, слушаю, – ответила я чуть хрипло спросонья. – Привет, Марина, – голос Саши звучал так, что сомнений не оставалось, случилось плохое, – Я посчитал, что должен тебе сообщить, – он на секунду сделал паузу, – сегодня ночью в парке напали на женщину. Моё сердце стукнуло так громко, что, кажется, я сама услышала этот звук. – Опять он? – мой вопрос прозвучал почти шепотом, но Саша его услышал. – Похоже на то. Его, урода, почерк. Колготки эти черные на шее. Только повезло ей, если можно так сказать, женщина жива осталась. Саша – мой бывший одноклассник. В настоящее время трудился следователем и, не смотря на молодой возраст, дослужился уже до капитана полиции. Пока мысли спутанно метались в моей голове, он продолжил. – Похоже, что спугнул его кто-то и Чулочник просто не успел завершить начатое. Парочка подвыпившая из гостей через парк возвращалась, вот и наткнулись на нее. Хрипела, кашляла уже, а его и след простыл. Раньше Чулочника спугнул кто-то. А мужик с бабой эти пока очнулись, наряд вызвали, те весь парк прочесали, ни одной живой души. Но главное, что жива потерпевшая наша, если удастся её допросить, может быть, хоть ниточка появится какая. – Она в больнице? – тревожно спросила я. – Да. Ей здорово досталось. Плюс посттравматический синдром. Не в себе еще. Говорить пока не в состоянии. Обкололи ее, сейчас спит. – Спасибо. Держи меня по возможности в курсе. Я положила трубку и медленно опустилась в кресло. Тяжелые воспоминания нахлынули холодным потоком и заставили мысленно возвратиться к самым отвратительным моментам жизни. Почти год уже прошёл, но боль утраты не притупилась. Но все равно, думая о Лере, я чувствовала, как душа наполняется теплом и нежной грустью. Таким уж она была человеком, светлым и жизнерадостным. Была. Прошедшее время применительно к ней до сих пор не укладывалось в моей голове, потому что редко в ком можно было встретить столько оптимизма и почти отчаянного жизнелюбия. Так что сердце моё не желало смириться с ужасной потерей. Звонок из полиции с сообщением о том, что на пустыре найдено растерзанное тело Лерки, реально разделил мою жизнь на до, и после, как бы банально это ни звучало. Той холодной ночью год назад серийный маньяк, который уже несколько лет наводил страх на весь город, лишил меня моей лучшей подруги. И оставил на всю жизнь разбитым сердце её матери, потерявшей единственную дочь. С Лерой мы дружили столько, сколько я себя помню. А помню я себя с детского сада. В школе мы сидели за одной партой и были близки настолько, насколько бывают близкими девочки-подростки, постоянно делясь друг с другом глупыми секретами. Конечно, никого не удивило, что после окончания школы мы вместе отправились в областной центр поступать в местный университет на один факультет – филологический. Пять лет учебы и веселой студенческой жизни в общежитии пролетели быстро, хотя были наполнены яркими событиями, состоящими из влюбленностей, разочарований, слез и бесшабашного веселья. По окончании университета нами обеими было принято решение вернуться в родные пенаты с целью поднятия культурного уровня любимого города. Только если Лера сеяла разумное, доброе, вечное, обучая детей в местной школе, то меня неожиданно потянула к себе стезя журналистики на местном региональном телевидении. Доселе неизведанное занятие настолько увлекло меня, что уже через год директор нашего регионального отделения Василий Васильевич, больше известный в узких журналистских кругах как Вась-вась, предложил мне попробовать себя в качестве ведущей собственной авторской программы о важных событиях нашего города. Данная идея реализовалась на удивление легко и уже вскоре на местном телевидении выходила ежедневная программа с названием «Шёпот в городе», где автором и ведущей была я, Марина Шёпот. Самые яркие события из жизни города всегда находили своё отражение в нашей передаче. Для этого мы с моей командой прилагали максимум усилий, собирая по крупицам горячие факты и встречаясь с участниками событий и происшествий, которые могли бы по-настоящему заинтересовать зрителя. Короче, жизнь моя была настолько творчески насыщенной, что личный план сильно бледнел на фоне профессиональных успехов. Да и с Лерой в это время мы виделись хоть и регулярно, но все-таки не так часто, как в беззаботные годы учебы. Вот у нее с личной жизнью было все в порядке. Неожиданно для всех её близких у неё начался роман с Петей Селивановым, который когда-то учился с нами в одной школе тремя классами старше. Он тогда уже был звездой школы, все девчонки тайно вздыхали по нему. Но на нас, малявок, он, конечно, не обращал никакого внимания. А тут при встрече после долгой разлуки у него просто снесло башню от Леркиной красоты, что было не удивительно. Красива она была просто до неприличия. Сначала против Петькиных ухаживаний она особо не возражала, но и бросаться в его объятия тоже не спешила. – Куда торопиться? – смеясь, говорила она мне, – пусть помучается. Петя и мучился, изводясь ревностью и сомнениями. Ведь на Леркино внимание всегда было полно претендентов. Но мучения его были вознаграждены и, незадолго до своей трагической гибели, Лера согласилась принять его любовь, а заодно руку, сердце и кольцо с довольно крупным камушком. Другого кольца Петя и не мог преподнести своей возлюбленной. Его отец, Сергей Иванович Селиванов, был когда-то начальником УВД нашего города, а теперь благополучно трудился в коммерческой структуре. Под его началом были все частные охранные предприятия города. Сына он пристроил руководить одним из таких предприятий, так что новоявленный жених был не из бедных и на подарках невесте не экономил. Честно сказать, я не могла понять, что двигало Лерой, когда она приняла решение о замужестве. Особой любви к Петьке я у нее не видела. Холодный расчёт? Прекрасно зная Леру, я полностью отвергала такое предположение. В конце концов, как сказал классик, один любит, другой позволяет себя любить. Лерка, безусловно, позволяла. Но, скорее всего, это неплохой вариант для женщины. Будущие молодожены поселились в Петькином большом доме, находящемся в тихом и уютном месте на окраине города, и стали готовиться к предстоящей свадьбе. Убийство Леры стало страшным ударом для всех нас, её близких. Петька первые полгода люто пил, забросив все дела и практически не общаясь с родней. По непроверенным данным, дошло до того, что отец пригрозил ему психушкой. После этого он взял себя в руки. Капельницы помогли прийти в относительную норму, и вскоре приступить к своей обычной работе. Но самой тяжелой потерей смерть единственной дочери стала для ее мамы, Светланы Алексеевны. Она вырастила дочь одна, и та была для неё самым родным человеком. Отца Лериного я никогда не видела, только знала, что когда-то давно, вскоре после рождения Леры он развелся с её матерью, уехал из города и сгинул где-то в пучине поиска лучшей доли. Светлана Алексеевна работала заведующей аптекой, и в последний год только работа держала её на плаву, не позволяя полностью раствориться в собственном горе. Я старалась навещать её по возможности часто, мы тихо сидели в чистой крошечной кухне, пили чай и говорили о пустяках. Про Леру она до сих пор не могла говорить в прошедшем времени, но иногда вдруг спохватываясь, замолкала и долго смотрела в окно. К нашему общему несчастью, Лера стала очередной жертвой серийного маньяка-душителя, получившего прозвище Чулочник. От его сумасшедшей жестокости погибли уже пять женщин. Лера оказалось шестой. Никто из близких до сих пор не знал, что вынудило ее тем поздним вечером чуть больше года назад выйти из дома, куда она отправилась и с какой целью, тоже оставалось загадкой. В тот злополучный день Пети дома не было, он уже вторые сутки находился в командировке. Вечером они поговорили по телефону, как обычно, пожелали друг другу спокойной ночи. С его слов, она собиралась спать. Её нашли ночью на пустыре случайные прохожие. Лера была задушена, а вокруг шеи обвиты черные женские колготки – фирменный знак местного маньяка-душителя. В ту ночь шёл дождь, и следов убийцы обнаружить не удалось. Как и во всех предыдущих случаях. Новый звонок мобильного выдернул меня из потока воспоминаний. На этот раз звонил Славка Бурцев, мой помощник и правая рука. – Доброе утро. Слышала уже про ночное нападение в парке? – голос его звучал звонко. В нём чувствовалось возбуждение охотничьего пса, взявшего след, – Похоже, Чулочник опять вылез из своей норы. – Слышала, – коротко ответила я. – Делаем сюжет? – Да, конечно. Подключай ребят. – Я заеду за тобой минут через двадцать, – бросил Славка и отключился. Положив трубку, я взглянула в окно. Там уже забрезжил рассвет, и хмурое осеннее солнце делало слабые попытки найти лазейку в череде тяжело нависающих туч. Предстоял насыщенный день. Я мельком взглянула в зеркало на своё бледное и сосредоточенное отражение и уверенным шагом отправилась в ванную. Проклятая боль в суставах опять давала о себе знать. Осеннее обострение хронической болячки в этом году скрутило так, что даже перемещаться по своей гнилой избушке приходилось с большим трудом. Кряхтя и постанывая, он направился к колонке, с трудом волоча больные ноги и гремя на ходу пустыми ведрами. Осень выдалась холодная и мрачная. Городская окраина не радовала уже красотой пейзажей, а облетевшие деревья стояли, растопырив голые лапы, словно готовясь ловить ими первый скупой снежок. Слева от колонки была тропинка, ведущая к городскому пустырю. Пройдя через него, можно было выйти к построенному за годы его отсутствие поселку для богатеев. Вот где жизнь! Дома огромные, красивые, в два, а то и в три этажа, каждый спрятан за высоким, неприветливым забором. Прямо, местная Рублёвка. А здесь у них все мрачно и тихо. В соседних домишках, стоящих справа и слева от него, таких же старых, как и его собственный, доживали свой век две одинокие старухи. С трудом поднявшись на крыльцо и стараясь заглушить тяжелый хронический кашель, доставшийся от тюремного прошлого, он вошел в сени и поставил ведра с водой рядом со столом, на котором старенькая электроплитка из последних сил грела его нехитрый ужин. Из-за шторки был виден тот угол комнаты, в котором вещал предмет его гордости, новый плоский телевизор с большим экраном и четким изображением. Только что закончился прогноз погоды, и на экране появилась звезда местного телеканала. «Красивая девка», – подумал он, тяжело присаживаясь на стул, – «но до подруги ей все равно далеко. Та была уж чистый ангел. Уродилась же такая». Между тем ведущая закончила говорить о всяких насущных делах, типа совещания у мэра и проблемах, связанных с началом отопительного сезона и перешла к криминальным новостям. – Минувшей ночью произошло очередное нападение на женщину в городском парке. Он бросил размешивать поджаривающуюся картошку, взял пульт и сделал звук громче. – По данным следствия, преступление связывают с серией убийств орудующего на территории нашего города маньяка, получившего прозвище Чулочник из-за своего пристрастия совершать удушение своих жертв с помощью черных женских колготок. По счастливому стечению обстоятельств, в этот раз жертва нападения осталась жива. Полиция города обращается с просьбой ко всем, кто мог стать свидетелем преступления или располагает иными сведениями по данному делу, обращаться по телефону. Продиктовав номер, ведущая стала брать интервью у какого-то ментовского начальника, который распинался, докладывая, сколько сил и нервов положили они на поимку неизвестного злодея. – Живая значит, говорите, – тихо пробормотал он и снова вернулся к плите с застывшей на лице гримасой задумчивости. Он снял сковородку, достал из кармана старенькую «Нокия» и набрал номер. – Надо встретиться, – произнес он короткую фразу и нажал кнопку отбоя. Сегодня с утра мы снимали сюжет о доме престарелых, лейтмотивом которого был призыв к милосердию и терпимости. Затем я брала интервью у главного режиссера драмтеатра, поделившегося планами и перспективами в новом театральном сезоне. С ним я была знакома лично. Дело в том, что моя мама была уже много лет примой этого театра. Имя Елены Суворовой, а именно так звали мою маму, можно было встретить на каждой театральной афише, сообщавшей о премьере спектакля. Её таланту легко покорялась как античная классика, так и новомодные пьесы современных авторов Ярослав Гранин был уже третий главный режиссёр за время её театральной карьеры. Возможно, поэтому интервью прошло, как по маслу, Гранин с удовольствием делился творческими планами, искромётно шутил и раздавал комплименты в том роде, что у гениальной матери гениальная дочь. Когда позвонил Саша, вся команда трудилась, готовя материал к вечернему эфиру. – Привет, надо переговорить, – немногословно пояснил он. – Есть новости по делу? – Да. Но это не телефонный разговор. Договорившись о времени и месте встречи, я зашла в монтажную, в которой сейчас работали ребята. – Я отлучусь, заканчивайте без меня, – коротко бросила я Славке, накидывая на плечи пальто. До места встречи с Сашей я добиралась на такси. Моя машина все еще была в сервисе, и проблему перемещения я решала, как придется. Кафе, в котором мы договорились встретиться, находилось в самом центре, недалеко от Сашкиного управления. Он пожертвовал на разговор со мной своим обеденным перерывом. Но оставлять приятеля голодным у меня не хватило совести. Поэтому мы решили поговорить прямо во время обеденной трапезы. Народу в кафе было немного, и Сашку я заметила сразу. Он сидел за столиком у окна и сосредоточенно пережевывал котлеты, запивая их ягодным компотом. Я поприветствовала его и уселась напротив. – Будешь обедать?– поинтересовался Саша – Салат «Цезарь» и чай, – коротко бросила я официантке, и сосредоточилась на Саше, – Рассказывай. Он отодвинул тарелку и внимательно посмотрел на меня. – Значит так. Потерпевшая наша Филимонова Мария Сергеевна, сорока двух лет от роду. Возвращалась через парк, домой из ресторана Вавилон, где трудилась посудомойкой. Смена её закончилась в районе двенадцати, и в половину первого она уже шла через городской парк, поскольку, если пройти напрямую, то от ресторана до её дома на улице Пушкина минут пятнадцать ходу.