– Здравствуй, Марина. Чудесно выглядишь. – Ты тоже чертовски хорош, – ответила я, изобразив радостную улыбку. Глеб был старше меня лет на двенадцать. Но в журналистских кругах было принято обращение на ты. Душой я не покривила. Его холёный облик заставил трепетать ни одно женское сердце. – Вась-вась в общих чертах обрисовал мне задачу. Что конкретно ты хочешь уточнить по теме Чулочника? – Хочется составить его психологический портрет. Этим, конечно, будет заниматься профессиональный психолог. Планирую пригласить его в свою передачу. С тобой же я хотел бы поговорить про личности жертв. Кто эти женщины? Их возрастная группа, социальное положение и так далее Ты же снимала сюжеты практически по каждому нападению. – Да. Хорошо, давай посмотрим имеющиеся у меня материалы. Мы залипли около моего компьютера и начали просматривать информацию по каждой жертве Когда очередь дошла до Леры, я увидела, что Глеб поменялся в лице. – Эта девушка… Она тоже погибла? – Да. Он как будто задумался, внимательно вглядываясь в Лерины черты. Мне это показалось достаточно странным. – Ты знал её? – Спросила я почти наугад и поняла, что попала в цель. – Нет. То есть, почти нет, – испуганно заюлил он, – просто весной, кажется, мы снимали сюжет об областных курсах для учителей. И она была среди участников. Очень запоминающееся лицо. – Ясно, – сказала я, но до конца ему не поверила. Что-то он не договаривает. Уж слишком бурная у него была реакция на Лерино фото. – Странно, – продолжил Глеб, – она совсем не укладывается в типажное предпочтение маньяка. Все остальные жертвы, в том числе и последняя выжившая, совсем другие. – Да. Согласно с тобой, – не вдаваясь в подробности, подтвердила я. В процессе дальнейшего просмотра Глеб был каким-то притихшим и задумчивым, даже его самоуверенность сбавила обороты. Честно говоря, всё это показалось мне достаточно странным. Но с выводами я не спешила. Ближе к обеду я позвонила Саше. – Мне необходимо поговорить с тобой, – сказала я, услышав в трубке его голос. – Времени в обрез, ответил он, – буду в управлении еще минут тридцать. – Я на машине. Подъеду минут через пять. Сможешь выйти? Вскоре мы сидели в моём автомобиле, и я коротко изложила свои сомнения по поводу знакомства Глеба с Лерой. – Не похоже, что он просто видел её мельком. Его реакция больше была похожа на потрясение. – Значит, тебе показалось, что Глеб что-то не договаривает? Ну что же, давай попробуем проверить, носило ли его знакомство с Лерой более тесный характер, чем он тебе говорит. Вряд ли, конечно, Глеб причастен к её убийству. Иначе, чем вызвано его удивление? – В разговоре с ним я не стала вдаваться в подробности о том, что, по новым данным, Лера умерла не от рук Чулочника. – Да, отлично. Пока мы можем даже предположить, что Глеб именно тот взрослый мужчина, с которым встречалась Лера. Как, кстати, у него с семейным положением? – Всё в лучшем виде, насколько мне известно, – ответила я, – Жена, дети, весь набор. Кстати, по слухам, Глеб весьма ветреный мужчина Его победы на любовном фронте часто обсуждаются в журналистских кулуарах. Жена периодически устраивает ему сцены ревности. Пару раз подобные семейные разборки они учиняли даже в публичных местах. – Стало быть, светить отношения с молодой, красивой девушкой было точно не в его интересах. – То, что у них были отношения – это пока что наше предположение, – мне всё ещё было тяжело смириться, что у Леры могли быть от меня секреты. Неужели она настолько боялась моего осуждения? Я никогда не одобряла любовные связи с женатыми мужчинам, которыми периодически грешили некоторые из моих приятельниц. Лере была хорошо известна моя позиция на этот счёт. Так что, если она сама увлеклась женатым Миловичем, вполне могла скрыть от меня этот факт. – Получается, у нас выплывает ревность, как мотив для убийства, – задумчиво произнёс Саша, – возможно, жена решила избавиться от молодой соперницы. – Тоже пока что наши домыслы. У нашего прекрасного Глеба было столько романов, что жена замучилась бы уничтожать всех его пассий. Во всяком случае, физически. Кстати, – спохватившись, добавила я, – Сегодня вечером я беру у него интервью. Звёздный гость в провинциальной студии делится своим профессиональным опытом. Такое взаимовыгодное сотрудничество. – Хорошо. А с кем из нашего города Лера ездила на эти курсы? – спросил Саша. – Ну, это я как раз знаю. С Надеждой Рыбкиной, молодой учительницей из соседней школы. – Надо бы с ней побеседовать, – задумался Саша. – Очень может быть, что девушки проживали вместе, и Надежда могла заметить, если у Леры было знакомство с нашей звездой. . – Насколько я помню. Им предоставляли комнату в общежитии педагогического. – Отлично. Вечером навестим нашу Рыбкину. На этом мы распрощались, и я позвонила Денису. – Привет, – радостно ответил он, – Ты где сейчас? – Рядом с УВД. Встречалась с Сашей Петровым. – Опять по Лериному делу? – Да. Надо было кое-что обсудить. – Подъезжай ко мне домой, если есть время. Шикарного обеда не обещаю, но я заказал весьма аппетитную пиццу. Будет грустно поглощать её в одиночестве. – Звучит весьма соблазнительно, – засмеялась я, – Буду минут через десять. Дом Дениса выглядел ещё достаточно крепким. Краска на фасаде кое-где облупилась, но в целом здание смотрелось весьма прилично. Меня захватили ностальгические воспоминания. Когда то я с замиранием сердца заходила в этот дом, зная, что мне предстоит знакомство с мамой Дениса. Она уже тогда была довольно больна, и наше знакомство получилось довольно скомканным. Но всё равно я понимала важность этой встречи. Ведь это была мама моего любимого человека. Позже, когда Денис приезжал в родной город, утомившись от столичной суеты, именно в этом доме мы провели много счастливых моментов, погружаясь с головой в романтическую дымку. Дверь в дом была не заперта, Денис ждал меня на кухне, облачённый в джинсы и клетчатую рубаху. На столе стояла пицца, источающая весьма соблазнительные запахи, и две чашки для чая. – Извини. Мари – сказал Денис, радостно поцеловав меня в щёку, – Кругом бардак, только на кухне есть немного свободного места. В доме действительно были заметны признаки ремонта. Коридор был заставлен банками с краской и какими-то ящиками с неведомым хламом. Как я уже упоминала, отец Дениса тоже был художником. Раньше стены гостиной были увешаны его полотнами, Сейчас картины были составлены в углу и накрыты полиэтиленовой плёнкой. Я приподняла её и увидела составленные в ряд портреты матери Дениса, написанные его отцом в разные периоды жизни. – Наверное, твой отец очень любил её когда-то, – задумчиво сказала я, видя, как Денис наблюдает за мной из кухонного проёма. – Почему они всё-таки расстались? – Видишь ли, мама была достаточно сложным и требовательным человеком, – ответил Денис, – отцу же хотелось свободы, творческой и личной. Поэтому со временем их совместное существование стало невозможным. Он уехал, потому что не мог оставаться в узких рамках провинциальной жизни. Знаешь, Мари, я не осуждаю, но и не оправдываю его. – Да, этим ты похож на него, – грустно заметила я. – Только ты совсем не похожа на мою мать. Ты тоже творческая личность, рядом с тобой я чувствую полное единение наших душ. Я вздохнула. Затем заглянула в следующую комнату. Там стояла стремянка, у подножия которой были разложены строительные инструменты. – Смотрю, ты серьёзно взялся за обустройство быта, – заметила я, оглядывая опустевшую гостиную. – Просто хочу навести порядок. Угощайся. Пицца была превосходной. Денис улыбался, видя, как я с аппетитом поедаю уже второй кусок. – Кстати, – вспомнила я, продолжая трапезу, – сегодня беру интервью у звезды областного масштаба. – У кого именно? – У Глеба Миловича. – Да, я помню его, – задумался Денис, – лощёный такой хлыщ. Какими судьбами он у тебя в программе? – Культурный обмен. Он снимает у себя программу про психологический портрет маньяков и хочет, чтобы я поделилась с ним информацией о нашем местном душегубе. – Понятно. А взамен звезда делится с твоей аудиторией парочкой забавных историй из своей журналистской жизни? – Что-то вроде того, – согласилась я. – А что за новости по Лериному делу? Если это не тайна следствия, конечно? – спросил Денис