По прилете в Тбилиси, если там будет прохладно, я планировала переформатировать бандану в палантин. Укомплектовав походный гардероб, я позвонила Жану и предупредила его, что завтра улетаю в Тбилиси, поэтому посты в своем новом блоге буду делать преимущественно о грузинской кухне, так что пусть уже заранее подбирает подходящие картинки и готовится обрабатывать мои любительские фотки. А Кулебякину я ничего не сказала. Пусть помучается! Папа мне не раз уже говорил, что грузинские мужчины очень ценят женскую красоту и особенно любят блондинок. Я решила, что буду фотографировать каждого грузина, который упадет к моим ногам, и пусть Кулебякин искусает себе локти и вообще все, до чего дотянется! Перед ужином я выкроила время и прочитала на туристическом портале статью «Самое-самое в Грузии». Из нее я узнала, что наиболее распространенные грузинские имена — Георгий, Давид и Зураб, а фамилии — Беридзе, Капанадзе и Гелашвили; главное национальное блюдо — хинкали, достопримечательность номер один — крепость Нарикала, самые популярные сувениры — рог для вина и серебро минанкари, а мега-крутой ресторан расположен на горе Мтацминда, откуда открывается непревзойденный вид на столицу. Эту информацию я собиралась использовать для охмурения родственников, которым надо было убедительно аргументировать мой внезапный порыв умчать в Тбилиси. Не рассказывать же им, что Зяма пропал! После такого сообщения широкомасштабного военного наступления Кузнецовых на Грузию будет не избежать! На ужин было заливное на петушином бульоне со свиными ножками, поданное с клюквенным соусом и домашним хреном, настолько ядреным, что даже закаленная бабуля прослезилась. — Да-а-а, хрен в нашем доме хоть куда! — двусмысленно восхитилась она, вынудив мамулю покраснеть, а папулю закашляться. Я решила, что это подходящий момент, чтобы сменить тему. Плавно вырулить на Грузию со свиных ножек у меня как-то не вышло. — А Зяма с Алкой были в самом лучшем ресторане Тбилиси на горе Мтацминда, откуда открывается потрясающий вид на столицу Грузии! — сообщила я оживленно. — Что ели? — тут же поинтересовался папуля. Я задавила внутренний голос с репликой Алисы Фрейндлих из «Служебного романа» («Цыплята табака… сациви… купаты… шаш-шш-шлы?ки… чебуреки…») и выдала домашнюю заготовку: — Хинкали. А вы знаете, что это блюдо называют «королем грузинской кухни» и готовят с начинками из баранины, говядины, грибов, овощей — вариантов около сотни? — Как интересно! — Папуля заслушался. — Вот и мне очень, очень интересно! — Я показательно вздохнула. — Ах, как хочется тоже попробовать эти хинкали… Да и цыплята табака… сациви… купаты… шаш-шш-шлы?ки… чебуреки… — Вкусная еда — это не самое главное, — авторитетно сказала бабуля, в которой явно проснулся педагог. — В Тбилиси обязательно и непременно нужно посетить могилу Грибоедова и лермонтовские места, поклониться великому Шота Руставели… — Он же умер уже, — ляпнула я. — Это не повод ему не поклониться! — строго сказала мамуля, которая в своем собственном творчестве отнюдь не дискриминирует неживых. — Вот я бы при случае обязательно возложила цветы к памятнику знаменитому грузинскому коллеге. — Шота Руставели вроде ужастики не писал, — снова ляпнула я, досадуя, что мне мешают создавать яркий образ восторженной дурочки. Она у меня какая-то не восторженная получалась. — Руставели не писал ужастики, да ладно? — Наша писательница завелась. — А вот представь: гуляешь ты мирно на лоне грузинской природы с чебуреком в руке, а навстречу тебе бородатый качок, одетый в одну звериную шкуру, с суровым взором и зазубренным мечом! Как, не страшно? — Убедила, — кивнула я, торопясь вернуть разговор в нужное русло. — О грузинской природе, кстати, Алка тоже в самых восторженных выражениях рассказывает, а еще ей очень понравились уникальные серебряные украшения в старинной грузинской технике минанкари. Зяма же в абсолютном восторге от рогов для вина… Тут я выдохнула, сознавая, что скудный запас моих знаний практически закончился. В неликвидах остались еще типичные грузинские мужчины Георгий Берадзе и Давид Капанадзе, но как их цензурно приплести к рассказу о невинных развлечениях молодоженов, я не придумала. К счастью, предки уже в достаточной степени впечатлились — это было понятно по тому, как мечтательно затуманились их взоры. — Короче, я решила тоже слетать в Тбилиси и отправляюсь туда прямо завтра, — выдала я главное. — Отличная идея, Дюша! — сказала бабуля. — В самом деле, у тебя же отпуск, — поддержала меня мамуля. — А как же Денис? — спросил папуля. — А у Дениса нет ни отпуска, ни желания попутешествовать, — отговорилась я и встала из-за стола. — Спасибо, все было очень вкусно, пойду собирать чемодан. У меня самолет рано утром. Я без оглядки убежала к себе и потому не услышала, как папуля задумчиво молвил: — Сто рецептов фарша для хинкали, ничего себе, а? — Серебро мининкари, — вздохнула мамуля. — Могила Грибоедова и лермонтовские места, — напомнила бабуля. — Вот интересно, а билеты на самолет дорогие? Пятница — Не возьму! — сказала я и спрятала руки за спину. Они у меня уже были свободны — свой чемодан я сдала в багаж, а дамскую сумку с документами, деньгами и разной нужной мелочью повесила на ремешке через грудь. — Инна, не смей меня разочаровывать, — грозно нахмурилась Зара Рафаэловна. Жаник, балбес, проболтался в офисе, что я лечу в Тбилиси, и Зараза примчалась в аэропорт с очередной банкой чудодейственного меда для дорогих грузинских друзей. — Куда им столько? У них все слипнется! — отбивалась я, с ужасом глядя на корзину. Она совершенно не подходила к моему образу современной молодой женщины, стильной, любознательной и легкой на подъем. И особенно не подходила к алой бандане. Да я буду выглядеть, как красная пролетарская шапочка, везущая гуманитарные харчи голодающей бабуле в братскую Грузию! — Не возьму. Я демонстративно зевнула, показывая, что эти препирательства мне крайне скучны и ни капельки не интересны. На самом деле мне действительно хотелось спать. Трепло Веник, торопясь разнести очередную сенсационную новость, разбудил меня телефонным звонком в два часа ночи и радостно, как будто нас с ним это как-то касалось, проорал: — Кузнецова, победителю чемпионата по покеру таки дали миллион долларов! — Завидую ему, — сказала я честно. — Надеюсь, у организаторов это были не последние деньги, и они заплатят скромный гонорар нашему рекламному агентству? — А они еще не заплатили? — заволновался Веник. — Кажется, нет, — ответила коварная я. — Позвони Заразе, спроси у нее. Я посмотрела на Зару Рафаэловну, пытаясь по ее внешнему виду определить, перебил ли порывистый Веник ночной сон и ей тоже. Похоже, не перебил: Зараза выглядела свеженькой, как культивированный вирус. — Нет, не возьму я ваш мед, — сказала я. — Почему? — Потому что его сделали неправильные пчелы, — просуфлировал мне внутренний голос. Зараза посмотрела на меня, как злобный мальчик на корчащегося под его ногой червяка — без всякой жалости и с отстраненным интересом: сколько, мол, еще это ничтожное существо продержится? — Ни за что не возьму! — повторила я. — Совсем-совсем ни за что? — ушлая Зараза сменила тактику. — А за сто долларов? — За сто долларов? Я посмотрела на корзину, срочно производя ее переоценку. Вообще-то ручная кладь в экостиле — это даже модно. А бант по цвету гармонирует с моим головным убором. И все же… — Нет, за сто долларов не возьму, — решила я. — За сто пятьдесят, так и быть, согласна. Зараза, что удивительно, не стала торговаться. Наоборот, даже снизошла до похвалы: — Растешь в моих глазах! И она тут же отдала мне баксы, которые явно приготовила заранее. Знает меня, понимает, что я не безропотная Трошкина и за спасибо почтовым голубем-тяжеловозом работать не стану! Оделив меня денежками, Зара Рафаэловна кому-то позвонила и деловито отчиталась: