Я вдруг потеряла способность разговаривать. Открываю рот и понимаю, что оттуда ни слова вывалится не может. Потому что их не было. В голове словно взрыв произошел, оставив после себя звенящую пустоту. Стужев подхватил меня под локоть, вынуждая подняться, поднял с пола сумку и осторожно, но уверенно повел прочь из приемной. – У нас несколько часов на сон, а завтра предстоит очень трудный день. Так что давай ты свою истерику оставишь… скажем, на следующий месяц? Не ответила. Кому вообще нужны мои ответы? Он даже с мамой договорился, причем она мне не звонила весь день, а значит, что не беспокоится. Но остается ещё один нерешенный вопрос. – А кафе? – спросила, когда за нами уже закрылись двери лифта. Стужев коротко на меня взглянул, сунул руки в карманы и ответил: – Никифоров обо всем позаботится. И тут я вспомнила это его “Не переусердствуй только”, брошенное юристу. Зажмурившись, я помяла переносицу, чтобы скрыть, наворачивающиеся слезы. Сегодня весь день он маринует меня неизвестностью и различными эмоциями, не позволяя самой принимать решения. Я то убить его хочу, то сказать спасибо, что меня не убил, но опять же, не знаю, что будет дальше. И если спрошу, знаю что ответа не услышу. – Я тебя ненавижу, – призналась тихо. Ответа не последовало. Да я и не ждала. Когда двери лифта распахнулись, просто пошла следом, как собака на привязи. Потому что мы оба знаем, что деваться мне некуда. Любое моё сопротивление лишь дает мне отсрочку на неопределенный срок, а вот уровень его агрессии по отношению ко мне пока невысокий. И пусть он таким и остается. Я села в машину на переднее пассажирское и мгновенно ощутила знакомый запах. Бросила взгляд на зеркало и сжала зубы, увидев знакомую стеклянную бутылочку. Его вкусы совершенно не меняются, похоже. Запустив двигатель, Стужев уверенно повел машину с парковки. Я же принялась молча созерцать мелькание фонарных столбов. Всегда любила пассажирское сидение. Можно не следить за дорогой и разглядывать людей, магазины, вкрапления природы на каменных джунглях. – Ты даже не спросишь ничего? – выдернул меня из прострации голос Стужева. За шесть лет этот голос приобрел мужскую грубость и хрипотцу. Он стал правильным, словно поставленным. – Что спрашивать? – без эмоций всё-таки спрашиваю я. – Что я делал шесть лет? Где был? Почему только сейчас появился? – Мне это не интересно. Оставшийся путь до отеля мы проехали молча. Когда Стужев припарковал машину, я уже настолько устала, что едва ногами шевелила. Обычно домой я возвращаюсь не так поздно и в будние дни ложусь пораньше, чтобы следующим днем быть бодрой. Сегодня меня вымотали и морально и физически. – Слав… – вырвалось у меня. Стужев застыл с протянутой рукой, держащей брелок от машины, чтобы поставить её на сигнализацию. Взглянул на меня с едва скрываемым бешенством, давая понять, что я совершила серьезную ошибку. Но я это и сама поняла. – Никогда больше не называй меня так. Я промолчала. Снова. Не хотела усугублять. Стужев проводил меня до моего номера, предупредив, что утром мы вылетаем, и что мне не стоит покидать отель. Ничего подобного я, конечно, не планировала, но сама возможность грела мне душу. Приняв душ и проверив собранные мамой вещи, я решила, что не буду её беспокоить уже поздней ночью. Завтра позвоню, как появится свободная минутка. Легла спать со странной мыслью, что Стужев все держит под контролем. Было и страшно, и волнительно. Все равно что постоянно получать свежую дозу адреналина. Сном меня накрыло мгновенно. Кажется, только голову на подушку положила и тут же отключилась. Снилось что-то беспокойное, кажется, я даже пару раз просыпалась со стучащим в перепонках пульсом. Поворачивалась на другой бок и снова засыпала, прикладывая усилие, чтобы не вспоминать, что именно мне снилось. Ранним утром разбудил стук в дверь. В номер доставили завтрак, сообщив, что он был назначен на определенное время. Мне кажется, что это работа помощницы, нет? Удивляет меня Стужев. Слишком много заботы о той, кого нужно драть, как сидорову козу. Затишье перед бурей? Позавтракав, я привела свой внешний вид в порядок, спрятав под слоем тонального крема темные круги. Дождалась, когда в номер постучит начальство и пошла открывать, прихватив сразу саквояж. – Готова? – сходу огорошил Яр. К перелету? К самолетам я страха не испытывала. Каждый полет мне давался спокойно, хотя я редко куда-то путешествовала. – Готова, – ответила прохладно. Стужев отступил на шаг, давая мне пройти и я не заставляла его ждать. Прошла мимо и направилась к лифту, зная наверняка, что внизу ждет машина. Иначе и быть не могло. Буквально через час я оказалась сидящей в самолете, попивающей прохладную воду из красивого стеклянного стакана. Места были в бизнесс-классе, и я, честно-говоря, впервые летела с таким комфортом. Мне даже журнал предложили, чтобы не скучала, но я естественно отказалась, глядя как Яр что-то читает на ноутбуке. Конечно, я бы предпочла снова изучить почтовый ящик на предмет новых писем, но главный пилот самолета ясно сказал, чтобы все пассажиры перевели свои гаджеты в режим полета. С таким обычно не шутят, потому я послушно сделала, что велели, а теперь скучала с завистью глядя на некоторых. – Бери блокнот, – заметив моё внимание, приказал шеф. Пожав плечами, достала ежедневник и ручку. – Записывай. Восемь ноль ноль. Восемь тридцать – заселение в номер; Девять ноль ноль – завтрак; Девять тридцать – поездка в “Иеропиль” - встреча с директором; Тринадцать ноль ноль– обед “Восход”; Шестнадцать ноль ноль – отдых; Девятнадцать ноль ноль - ужин с юристами”; Двадцать два ноль ноль - отбой. Чуть позже я скину ссылку на моё личное расписание. С завтрашнего дня ты ведешь, как рабочее, так и его. Закончив записывать, я подняла на Стужева взгляд и серьёзно спросила: – А что значит личное расписание? Усмешку Ярослав не скрыл, а с ехидцей ответил: – Мои тренировки, питание, личные встречи, не касающиеся работы, слежение за чистотой моих костюмов… Я едва не поперхнулась на этом моменте. – Ты предлагаешь мне трусы тебе стирать?! Ухмылка с лица Стужева тут же исчезла. Вместо нее появилась какая-то непонятная злость, хотя злится тут я должна. – Костюмы, Савельева! Сдавать в химчистку мои костюмы – твоя прямая обязанность! – А, ой. Натянуто улыбнувшись, я пометила свои обязанности на отдельной страничке, очень надеясь, что покраснение моего лица было равномерным и не слишком заметным. На начальника старалась больше не смотреть, благо стюардессы начали суетиться и готовить пассажиров к скорой посадке. Полет до Краснодара занял примерно полтора часа. За это время Стужев едва ли дважды заговорил со мной, всё больше прожигал взглядом, который я старательно не замечала. В аэропорту нас встретила машина с водителем, которую точно не я заказывала. Погрузив вещи, я села на переднее сидение, чтобы хоть немного передохнуть от присутствия шефа. Его в краткие сроки стало слишком много в моей жизни, оттого на души делалось муторно. Словно фокус моего внимания в один миг сломался и теперь Стужев был центром этой вселенной. Бр-р-р. В отеле нас разместили по разным номерам, но друг напротив друга. Всецелый контроль в деле, угу. Душ после полета принимать не стала, он был слишком коротким, чтобы успеть устать и взмокнуть. На завтрак пришлось спускать в ресторан, все так же в сопровождении негодяя, временно оккупировавшего мою свободу. – Ты всегда следуешь своему расписанию? – задала я вопрос, разглядывая посетителей ресторана. – Дисциплина это здорово, конечно, но так следовать ей… не слишком ли?.. Молодой начальник охранного предприятия посмотрел на меня, как гордый орёл с горы на старого барана. Хищно, но без особого интереса. – У тебя до всего этого… – он взглядом обвел пространство вокруг нас, бог знает что, имея ввиду. – …тоже было строгое расписание. – Оно не было строгим, – возразила я. – Всё было спланировано так, чтобы я в любое время могла что-то сдвинуть на полчаса-час и позволить отвлечься на иные насущные вопросы. – Такие как Камишев, – усмехнулся Стужев, переведя взгляд на суетящегося у бара официанта. Вопрос был слишком личным, чтобы на него отвечать. Да и на Камишева я не тратила столько времени, чтобы начать оправдываться. Пусть думает, что в голову взбредет. На завтрак нам принесли овсянку с фруктами и чай с бергамотом. Поскольку я была безумно голодной, то умяла всё, включая десерт из карамельных роллов и имбирного печенья. – На встрече с директором компании, – вдруг заговорил Стужев. – Постарайся не лезть в моё общение с сотрудниками компании. Даже если возникнут споры. – А с какой бы стати мне вообще лезть в твои дела? – недоуменно спросила я. – Мне только моя фирма нужна, а до твоей и дела нет. – Я предупредил, – бросил Яр, давая понять, что возражений не потерпит. Пожав плечами, я допила свой чай и отставила кружку, но посидеть ещё пару минут мне, конечно, не дали. – Мы спешим, – бросил тиран и поднялся со стула. Поджав губы, я поспешила нагнать начальника. Машина уже ожидала у входа, поэтому, я можно сказать, нырнула в неё следуя за шефом. – Так. Открой рабочую почту на своем телефоне, найди мне письма от Иерополь. Сделав, как он просит, я передала ему смартфон и краем глаза пыталась уследить что он делает и как собирается использовать получаемую информацию. Но ничего противоестественно не происходило, кроме того, что меня начало постепенно клонить в сон. Сначала отяжелели веки, а затем и голова. Несмотря на удобное сидение, мне было крайне некомфортно. Я прижала затылок к подголовнику и прикрыла глаза, устав бороться со сном. Легкая дрёма могла бы мне помочь справиться с недосыпом и я была уверена, что к нашему приезду в компанию, я буду в порядке. И мне кажется даже снилось что-то, по крайней мере жаркий шепот Стужева на ушко не мог быть правдой. Беда заключалась в том, что я не проснулась с остановкой машины. Едва не вывалилась, когда холеное бандитское начальство открыло мне дверь и с надменной усмешкой продемонстрировало все, что оно обо мне думает. – Недосып, – буркнула тихо, стараясь скрыть очередную порцию стыда.