– Проблема требует такого героя, как ты, – ответила Мария. – Не знаю, что я делала бы, если осталась бы здесь одна. – Дивная парочка эти двое, – сказал Хиро, собирая грязные чашки. – Думаю, мы все испытываем стресс, – спокойно сказала Мария. – Не все будут с тобой Братцем Кроликом. Он нахмурился. – Ну вот, теперь ты вспомнила животных. – Прости. Это хитрец из американского фольклора. Много раз выворачивал психологию наизнанку и хохмил напропалую, чтобы выйти сухим из воды. Мне о нем рассказывала моя тетка. Хиро скривился. – Я думал, ты с Кубы? С воспоминаниями Марии что-то было не так. Хиро прав. Ее тетка почти не говорила по-английски, отчего же Мария считает, что она рассказывала ей американские народные сказки? – Наверно, я слышала о нем от кого-то другого, – сказала она. – Знаешь, когда проживешь столько, сколько мы, воспоминания путаются. – Мне ли не знать, – ответил он, и его лицо потемнело. – Спасибо за чай. Давай-ка работать. История Джоанны 211 лет назад Октябрь 2282 года Сенатор Джо Уэйд расхаживала по своему женевскому кабинету, время от времени поглядывая в окно отеля на толпу. Не будь она сама мишенью протестов, это было бы любопытно. Клоны, люди – у всех были свои причины протестовать против Саммита по Кодицилам. Некоторые держали лозунги, гласившие: «КЛОНЫ НЕЕСТЕСТВЕННЫ В ОЧАХ ГОСПОДА» или «ДЕРЖИТЕ ВАШИ ЗАКОНЫ ПОДАЛЬШЕ ОТ МОЕГО ТЕЛА». У них противоположные взгляды, но цель одна: все они против законов, которые она сформулировала. Эти законы делали клонов полноправными гражданами, что не нравилось людям; одновременно законы ограничивали свободу клонов, и это не нравилось клонам. Она вспомнила, как мать много десятилетий назад предупреждала ее, что нельзя угождать сразу многим. Мать уговаривала ее не ходить в политику. Однако самым огорчительным была новостная статья, открытая на ее личном планшете: мятеж клонов охватил и лунную колонию, когда священник, известный своими выступлениями против клонов, неожиданно – и подозрительно – запел совсем другую песню. Под статьей было открыто электронное письмо с инсайдерской информацией о том, что на самом деле произошло на Луне. Клоны-экстремисты наняли хакера, чтобы тот перепрограммировал священника, заставил его выступать за права клонов, но вышло неудачно. Очевидно, внезапно объявившийся клон, который обесценил все, что отстаивал всю свою прошлую жизнь, подействовал, как красная тряпка на быка. Идиоты. Отчаяние охватило Джо, и она рухнула в кожаное кресло. Эти экстремисты все разрушили. Карты мозга и программисты матриц в последнее время везде строго контролировались и всегда работали с одобрения и под присмотром врачей. Хотя начинали с того, что с гораздо большей степенью свободы исправляли всевозможные генетические изъяны. Теперь экстремисты меняли саму суть человека – не его генетический макияж, а основы личности. Это не должно было случиться. Никто не достигал такого изощренного владения программированием. Джо считала, что всего пять процентов специалистов способны заниматься программированием карт мозга на таком уровне. Члены ее комитета: три клона и пять человек – не знали о ее связях с хакерами. Иначе ее не пригласили бы в комитет. Она воспользовалась услугами хакера, чтобы исправить генетическую аномалию, из-за которой родилась с иссохшими ногами. И выяснила, что новые ноги – не для нее, они не ее. Она не чувствовала себя увечной в своем теле. Она уже решила, что ее следующий клон будет с теми ногами, с какими она родилась, что бы ни говорил закон. Но ее личное отношение к проблеме не имело значения: если бы комитет узнал, что она использовала умения хакера ДНК, ее выбросили бы из комитета за предубежденность. Что касается людей, нуждавшихся в модификации, а именно: тех, кто страдал генетически обусловленными болезнями, и трансгендеров, можно было надеяться только, что в лучшем случае комитет установит квоты на современные модификационные возможности. Но после происшествия со священником в лунной колонии… ее коллеги потребуют крови. Она потерла лицо и снова прочла статью, потом – разведданные о хакере. «Ты понятия не имеешь, что уничтожил», – прошептала она, не сводя глаз с лица лунного священника, отца Гюнтера Ормана. Но он был не виноват. Невозможно бороться с хакерским взломом личности. Он оказался лишь номинальной причиной того, что все их будущие жизни навсегда изменились. Подлинным разрушителем был хакер и те, кто его финансировал. Планшет запищал. По экрану побежало сообщение от ее помощника Криса: «ЗАСЕДАНИЕ ВОЗОБНОВЛЯЕТСЯ». Джо глубоко вдохнула и отправилась проводить заседание, которое должно было окончательно утвердить Кодицилы и создать всемирные законы клонирования. Ее предыдущая работа – хирург-педиатр, специализирующийся на врожденных пороках и родовых травмах, – была легче. И ей никогда бы не пришло в голову, что когда-нибудь она будет так думать. В помещении толпились правительственные чиновники со всего света и их переводчики. Когда Джо вошла, рядом с ней появился Крис с чашкой кофе и планшетом с заметками. Она села во главе стола, и тогда остальные тоже заняли свои места. Есть возражения? – Вы все имели возможность ознакомиться с предлагаемыми Кодицилами, – сказала она. – Проведем голосование за принятие документа в целом. Посол Янг, представитель Объединенных Тихоокеанских государств Земли, сразу заговорил. Одновременно заговорил его переводчик. – Нам не нравится мысль одобрять документ целиком. Нужно обсудить каждую часть. Меня интересует, что сейчас происходит на Луне. Джо внутренне застонала и кивнула. Она отправила линк всем присутствующим, чтобы они могли ознакомиться с новостями. – То, что произошло с отцом Орманом, – трагедия, но предлагаемые нами Кодицилы сделают его положение в целом незаконным. Конечно, и сейчас незаконно похищать человека, убивать и клонировать против его воли. Теперь закон запретит взламывать против воли человека матрицу личности. Посыпались вопросы и возражения. Громче всех заговорил посол Бразилии – на английском, с акцентом: – «Против воли» – этого недостаточно. Вред, причиняемый хакерами мозга, намного превышает пользу от их деятельности. Необходимо объявить незаконным любое хакерство! Джо подняла руку и дождалась тишины. – Начнем с обсуждения пятого Кодицила? Присутствующие передали через переводчиков, что в целом согласны. Джоанна вздохнула и отпила глоток кофе. Предстоит долгий вечер. * * * В четыре утра Джо потерла усталые глаза. Они с Крисом сидели за пустым столом. – Вы это сделали, сенатор, – сказал Крис, передавая ей чашку свежесваренного кофе. Она приподняла брови. – Надеюсь, декаф? – Конечно, – сказал он. Страсти на заседании разгорелись, когда обе стороны высказали ряд соображений касательно людей и клонов. Как ни странно, посол Объединенных Тихоокеанских государств, потребовав обсуждать каждую статью Кодицилов в отдельности, чаще поддерживал Джоанну, чем нет. Большая часть законов прошла легко: ни одно государство не хотело роста числа клонов. Перенаселенность, недостаток жилья и рост преступности были лишь некоторыми из доводов. Легко прошел также запрет на размещение карты мозга в чужом теле: это приводило клона к безумию. Это никто не оспаривал. Проблемой стало хакерство мозга: большинство предлагало объявить незаконным любое хакерство, кроме самого фундаментального. Если вы подверглись взлому, для вас не делали исключения, а значит, завтра сотни клонов столкнулись бы с проблемами, которые считали решенными много лет назад. Единственный не прошедший голосование кодицил отрицал возможность клонов исповедовать какую-нибудь религию. Почти все мировые религии давно согласились с тем, что клонирование противоречит воле Бога/Богини/Божеств/Природы, и не допускали клонов в молитвенные дома. Но запрет клонам обращаться к религии сочли чересчур ограничивающим их свободу. Доспорили до того, кто такой клон, является ли он по-прежнему человеком. У клонов были права, которых не было у людей: они могли завещать себе все свое имущество и состояние, могли жить бесконечно долго, могли занимать должность не просто на протяжении всей своей долгой жизни, но дольше. Поэтому собрание постановило, что в этом отношении клоны – «противоположность людям» и «противоположность гражданам». – Удивительно, что меня поддержал посол Янг, – сказала Джоанна. – Без него мы не смогли бы провести закон о наследовании. – Интересный факт, – небрежно заметил Крис. – Его переводчик Минору Такахаши собирается стать клоном. Джо вскинула голову. – Как ты узнал? – Он сам сказал мне за кофе. Конечно, после подписания. Всех клонов (или людей, собирающихся стать клонами) обязывали сообщать об этом комитету. Джо и ее штат не проверили переводчиков – это должны были сделать их работодатели. – Зачем ты мне это говоришь? – спросила она. – Теперь мне, может быть, придется сообщить об этом Янгу. Крис пожал плечами. – Похоже, ему что-то сошло с рук, но я его недостаточно хорошо знаю, чтобы говорить с уверенностью. Он не выдал никаких дипломатических тайн, если вы об этом. – Сейчас я не могу об этом тревожиться. К добру или к худу, но дело сделано, – сказала она. – Однако собери мне сведения о переводчике. Я хотела бы за ним проследить, особенно если он будет поблизости несколько десятилетий. В следующие недели Джо кое-что узнала о влиянии Минору Такахаши, особенно когда правительство Объединенных Тихоокеанских государств получило итоговый текст законов в переводе, подписанный послом и Такахаши. Очевидно, Янг согласился на несколько положений, хотя не помнил, чтобы голосовал за них. Они ничего уже не могли сделать, но Джо ожидала в будущем трудных дипломатических переговоров. По справедливости, в этом была не ее вина, но в дипломатии «справедливость» не очень-то учитывается. Крис многое разузнал о Такахаши. Такахаши считался гением, к тридцати годам выучил восемь языков. У него могло бы быть большое будущее, вот только вскоре после подписания Кодицилов Тихоокеанские государства приговорили его за измену к смерти. Слишком умен для того, чтобы преуспевать, подумала она, когда Крис сообщил ей, что Такахаши посадили в тюрьму.