Мужчины синхронно кивнули, развернулись друг к другу, точно боялись упустить из вида. Юля могла поклясться, что воздух между ними дрожит от ненависти. Приближаться к ним не хотелось. Быть миротворцем – тем более. Это как войти в клетку к тиграм и уговаривать хищников, что драться за мясо не стоит. Они сами ее на это мясо порвут. – Так, – хлопнула Юля по столу, привлекая внимание. Сглотнула, ощутив себя под прицелами трех глаз. Четвертый у Кайлеса продолжал опухать. Девушка запнулась, понимая, что проповедь о братских чувствах будет лишней. Да и любые слова здесь не помогут. Еще бы понять, из-за чего именно они сцепились… – А… налью-ка я себе кофе, – шагнула она к кофемашине, нервно нажимая на первую попавшуюся кнопку. Машина зашумела, и Юля с наслаждением вдохнула аромат свежемолотого кофе. Плевать. Пусть дерутся. Она не голубой берет. – Если ты из-за тату, – проговорила Юля, проклиная свой длинный язык, – то зря. Это была моя идея, как и слезы калкалоса. Кайлес лишь согласился выполнить просьбу. И все остальное – тоже мое дело. Пусть ты и покровитель, но я – не ваши дамочки. И вмешиваться в мою личную жизнь не позволю. За спиной шумно выдохнули. Зашипели. С вымораживающим хрустом чашка приказала долго жить. Юля обернулась. Вздрогнула, встретив темный от бешенства взгляд. Рядом строил умоляющие рожи Кайлес, пантомимой изображая отделение головы от туловища. – Я правильно понял? – выдохнул его высочество, стискивая ладони. – Прошлая ночь для тебя ничего не значит? Ты хочешь продолжать наслаждаться своей личной жизнью? Ничего такого, на что сейчас намекал Четвертый, она делать не собиралась. Как и собирать коллекцию из любовников. Всего лишь хотела защитить Кайлеса. Но если кто-то ставит вопрос ребром, ответные меры будут… равнозначными. Знала ведь, что не стоит переводить отношения в горизонт. После близости не получится отстраненно реагировать на оскорбления. Резкое слово станет ножом в сердце, и она будет переживать по малейшему поводу, потому что вчерашняя ночь… была лучшей в ее жизни. Даже бывшего ни разу не вспомнила, так голову задурил, паразит. Вдох-выдох. Стереть беззвучно открывающего рот Кайлеса, который уже перешел на удушение. Раньше надо было думать, когда договор в руки пихал и уговаривал на работу. Или выкладывать сразу подробности, чтобы знала, к чему готовиться. – Я буду наслаждаться тем, чем захочу. Ты мне не указ. Она гордо вздернула подбородок – русские не сдаются. Фильярг шагнул, навис над ней, вгляделся, ища в глазах что-то помимо упрямства. Мотнул головой, вышел из кухни, хлопнув дверью. Штукатурка треснула, но выдержала. Юля пожала плечами – плевать. Пусть бесится, если хочет. Подумаешь… принц. Да, принц, но это не повод командовать ассарой. Хорошо, формально он ее начальство. Вот и пусть начальствует исключительно по рабочим вопросам. Она же не указывает ему, как управлять государством. Юля вернулась к кофемашине. Забрала чашку. Ладони замерзли, и она, зябко ежась, обхватила теплые бока, греясь. На душе было муторно. – Я не стану тебе ничего говорить, – тоном проснувшейся совести сказал Кайлес, – да и говорить бесполезно. Просто задумайся – ты злишься, но пламя молчит. Ты ведь не чувствуешь сейчас огонь, я прав? Юля прислушалась к себе. Она не злилась, нет, она была в бешенстве – тут кузен был прав, как и в том, что пламя в этот раз не поддержало ее гнев. Даже привычного внутреннего жара, который появлялся, стоило ей разозлиться, не было. – Камни сработали? – спросила она с надеждой, уже зная ответ. И вот ведь поганец – она его защищала, можно сказать, с риском для жизни, а он… занял сторону брата. Сволочь! – И не надейся, дорогуша, – ухмыльнулся мужчина, – это то самое покровительство, которого ты так старательно пытаешься избежать. Взвесь все и оцени удобство. Ты, наверное, думаешь, тебе навязывают сексуальное рабство? Чушь. Никто не заставляет ложиться в постель с тем, кто тебе не нравится. А дальше все как у вас… Брак, детишки и стабильная семейная жизнь. А что касается рабства… Тут с точностью до наоборот. Покровительство дает свободу. Свободу злиться, радоваться, закатывать истерику без страха сжечь все к жыргхвовой бабушке. Подумай об этом. Гордость вредна, когда превращается в гордыню. Кайлес шагнул было к выходу, но остановился, услышав тихое: – Мне одного жаль. Кузен обернулся, терпеливо ожидая продолжения. Юля разглядывала кофе – черный, как живущая в груди тоска, горький, как обида. Стоит ли продолжать дискутировать? Лисе предлагали теплый уютный дом с ежевечерней курочкой и сладким почесыванием за ушком. Советовали забыть холодную дикость, стук дождя по листьям, страсть охоты и бег по траве. Вечный выбор… Это не было рабством, но было ли это свободой? Что потребует Четвертый за свои отношения? Чем заставит заплатить? Станет ли терпеть ее иномирность? Уважать привычки? Идти навстречу? Что она готова дать взамен? Поставить крест на своем возвращении домой? Принять чужой мир? Перестать искать свое место и стать тенью Четвертого? Ее дети никогда не поймут «Смешариков». Станут смотреть «Ну, погоди!» как чужую экзотику, а Змея Горыныча называть калкалосом. Будут понимать русский через мыслевик. Им не будет интересна «Гостья из будущего», и школа у них будет своя… А мир матери станет сборищем слабаков и фриков, потому как там нет огненных магов. Да и готова ли она стать первой женой, если Фильярг получит корону? Ох… Девушка прикусила губу, опуская голову. Сейчас, когда сердцем владел этот несносный мужчина – да. Но через год? Два? Не пожалеет ли? – Жаль, я не умею варить кофе в турке, а взять машину с собой не получится. Она там все равно не будет работать. Кайлес вздернул брови, взъерошил волосы и фыркнул: – Веревки из меня вьешь, женщина. Он стащил с пальца ставший видимым в этот момент массивный перстень, покрутил в сомнениях, потом махнул рукой: – Пользуйся. Он откроет доступ в мою личную лабораторию. Во дворце попросишь – проводят. Только, умоляю, ничего там не трогай. Кофемашину тоже. Она контуром запитана. Единственный в своем роде экземпляр. Пачки с зерном сейчас приготовлю, потом еще перешлю. Молоко бери на южной кухне, там оно вкуснее. И, Юля, – пожевал губу Кайлес, – я понимаю, тебе непросто привыкнуть, но Четвертый неплохой парень. Порой излишне горяч и прямолинеен, но ты и сама это видишь. Зато в обиду никому не даст. Наконец он ушел. Собиралась она торопливо. В груди жило странное чувство чуждости родного мира. Словно она стала здесь гостьей. За окном не хватало вида на горы. Глаз не находил привычных узоров с вальшгасом. Да и без невидимок ощущалась пустота, точно без бронежилета на перестрелку вышла. Юля еще раз поговорила с мамой, обещав позвонить через неделю. Проверила собранные Совенком вещи. Обговорила с Кайлесом ремонт и выбрала пару вариантов интерьеров. Стрясла клятвенное обещание, что за ремонт тот вычтет деньги из ее зарплаты. С Фильяргом они под насмешливыми взглядами кузена хранили настороженно-вежливый нейтралитет. Юля подумывала, не перейти ли на «вы», но решила – перебор. Четвертый даже стоять старался подальше, не то что прикасаться. Зато его взгляды обжигали живым пламенем, и в них явственно читалось обещание призвать к ответу. И вообще, его высочество очень живо напоминал злого филина, которого беспардонно лишили пойманной мыши. Юля ежилась, нервничала, вспоминала дворцовые подвалы с пыточными, но сдавать позиции не собиралась. Аль к следам потасовки на лицах мужчин отнесся ровно. Он уважительно ухнул при виде синяка на лице Кайлеса, но лезть с расспросами не стал – видно, не впервой наблюдать подобное. Конечно, мир силы без потасовок – как рыцарь без доспехов. Юля, наклонившись, тихонько поинтересовалась, почему они не залечивают ссадины. Оказалось, нельзя. Следы поединка священны и должны пройти сами. На взгляд Юли поединок на кухне больше смахивал на банальную потасовку, за которую предусмотрена административка, но мужчины любят приплюсовывать себе лишний уровень. Кайлес сыпал шутками, точно резидент «Камеди Клаб», которому перепал двойной гонорар. Однако даже его чувство юмора не могло разбить холодок напряжения между Юлей и Четвертым. Уже стоя перед порталом, он решился на последнюю провокацию, но Фильярг ловко убрал Юлю с траектории, подсунув младшего брата. Кайлес несколько разочарованно потискал Альгара, бросил красноречивый взгляд на девушку и попрощался до следующего выходного. Юлю ждал чужой мир. Глоссарий Асмас – название эсхарата. Ассар, ассара – наставник, наставница. Бездна – подземное озеро под дворцом. Используется для купания в зимний сезон. Вальшгас – крупная ящерица, бегающая и ползающая. Используется как средство передвижения по горам. Девятиликий – местное божество, обладающее девятью ликами (боль-болезнь, гнев, радость, любовь, кара-возмездие, смерть, рождение, наслаждение, страх). Ерьки – местные мелкие рыбешки, обитают в пресноводных озерах. Жигра – остро пахнущая трава, любимая горными козлами, ее часто добавляют в мыло, шампуни. Калкалос – дракон, условно-разумное существо, которое местные относят к летающим ящерицам. Котел – аналог хаммама. Мыслевик – артефакт, позволяющий общаться на незнакомом языке. Обладает побочным эффектом в виде головной боли. Ракханы – раса сероволосых. Световик – осветительный шар. Реагирует на движение и загорается, если рядом находится живой организм. Свириллум – драгоценный металл, что-то вроде белого золота. Столп – правитель тэората. Тапуны – аборигены, населявшие Асмас задолго до прихода ракханов. Таркас – столица Асмаса. Тэорат – часть страны (королевства), отданная под управление принцу. Чарксы – огромные птицы, напоминают наших орлов. Поддаются дрессировке. Могут нести на себе всадника. Тяжело разводятся в неволе, поэтому редки. Используются для патрулирования и разведки. Шайрат – название мира. Эсхарат – страна с монархическим типом правления, аналог королевства или княжества. * * * notes