— Хорошо. Спасибо вам, Дима. Фокус с Бицадзе у вас получился. — Это вам спасибо, что догадались. Что вы будете делать? — Еще не решила. Но вы не беспокойтесь. Я знаю, что вы не виноваты ни в чем. Но говорить об этом никому не буду, чтобы не спугнуть Русанова. Когда вашей подруги не будет дома, можете мне звонить, я все равно теперь знаю и адрес ваш, и телефон. Но только мне. — А Ивану? — Лучше не надо. — Почему? — Не знаю. Не надо, и все. Хорошо? — Хорошо, Анастасия Павловна. — Просто Настя. Я моложе вас на семь лет. — Правда? Никогда бы не подумал… Мне почему-то казалось, что вы похожи на Ламару, эдакая тертая тетка в годах и с зычным голосом. — Дима, я понимаю, как вам трудно. И в связи с Русановым, и в связи с Кирой. Но вы держитесь. Я обещаю, уже недолго. — Спасибо. Я продержусь. Повесив трубку, Платонов метнулся к окну. Через некоторое время из подъезда вышла высокая худая блондинка в куртке и джинсах, с длинными, стянутыми в «хвост» волосами. Дмитрий не видел ее лица, но почему-то решил, что она должна быть очень красивой. 7 Областное и городское начальство наконец договорилось между собой, потому что дело «областного» снайпера плотно срослось с делом Платонова. Когда во вторник вечером Кира Левченко вышла из дома, сигнал об этом поступил по меньшей мере в три разных места, в том числе и Гордееву, который тут же перезвонил Насте: — Сиди в кабинете, никуда не уходи. Может, тебе Платонов отзвонится. И он действительно позвонил. — Куда вы ее послали? — спросила Настя. — Звонить Русанову. Я же звоню вам всем каждый день. И ему тоже, чтобы не заподозрил чего-нибудь. — Интересно, что он ей говорит? — Что все очень плохо, что меня подозревают все больше и больше, что все время находятся какие-то улики против меня. Короче, чтобы сидел тихо и не дергался. — Улики находятся, это точно, — подтвердила Настя. — Он же сам их и находит. Что она должна сделать еще, кроме того, что позвонит Русанову? — Больше ничего. Она должна сразу вернуться домой. — Хорошо, я учту это. Поговорив с Платоновым, она вышла из кабинета и постучалась к Гордееву. — Виктор Алексеевич, скажите ребятам, что она должна только позвонить Русанову. Если после этого она будет возвращаться на Ивановскую, то на сегодня отбой, уже десятый час. Если же она поедет в другую сторону, значит, она решилась. Через полчаса поступило сообщение, что объект наблюдения вошел в метро, но поехал не по Серпуховской линии, а по Замоскворецкой. — Она поехала к Русанову, — сказала Настя с тяжелым вздохом. Почему-то всегда, когда ей удавалось правильно спрогнозировать попытку совершить преступление, ей делалось грустно. И не радовало даже то, что она оказалась права, что разгадала характер человека и сумела предвидеть его поведение. Это были те, увы, нередкие минуты, когда ей одинаково сильно хотелось и оказаться правой, и ошибиться. Группа, наблюдавшая за домом, где жил Сергей Русанов, пришла в готовность. Они увидели, как из автобуса вышла женщина, чья фотография была у них уже второй день, и медленно пошла к дому Русанова. Женщина села на скамейку и стала ждать. Через некоторое время из подъезда вышел человек, которого они знали как подполковника Русанова. Он огляделся, заметил женщину и подошел к ней. Женщина встала ему навстречу, они сказали друг другу несколько слов и вместе пошли в сторону соседнего переулка, где стояла машина Русанова. Тут же в движение были приведены автомашины, блокирующие все выезды из переулка. Но все это оказалось ненужным, потому что, как только Русанов вместе с красивой стройной женщиной сел в свой автомобиль, закрыл дверь и повернул ключ зажигания, раздался мощный взрыв. Машина мгновенно превратилась в огненный шар, в котором погибли Сергей Русанов и Кира Левченко.