— Тогда я сам выберу. В соседнем главке есть подполковник Русанов. Я знаю, что они с Платоновым очень дружны, причем знают друг друга много лет. Если у тебя нет на примете никого лучше, я буду добиваться, чтобы с Петровкой сотрудничал именно он. Он крепкий сыщик, умница. Если Платонова можно спасти, он это сделает. Ну а уж если нельзя… Заточный снова тихонько вздохнул, потер рукой лоб и посмотрел на Мукиенко так, словно тот был его задушевным другом и сейчас он, генерал Заточный, собирается поделиться с ним самым сокровенным. — Если нет, то можно надеяться, что грязь, которую он накопает, не полетит во все стороны радужными брызгами. Русанов умеет держать язык за зубами, много раз проверено. Ему сказать — все равно что в могилу. На него можно положиться. Ну как, Артур? Принимается? — Конечно, Иван Алексеевич. Спасибо вам, — благодарно произнес полковник. — Я знаю, я виноват, признаю. — Перестань, — поморщился Заточный. — Ошибки исправлять надо, от битья себя в грудь еще никому легче не стало. Не казнись, Артур, Платонов твой сам сглупил, если не виноват, так нечего было сбегать. Он тебе как-нибудь объяснил происхождение денег на счету фирмы своей жены? — Он сказал, что ничего об этом не знает. — Совсем ничего? — Совсем. В первый раз слышит. — Вот это уже плохо. Ладно, Артур, будем прорываться. В розыск Платонова объявили? — Так точно. Сегодня утром видел ориентировку. — Шустрые! — недобро усмехнулся генерал. — Конечно, в кармане убитого телетайпограмма лежит от какого-то Платонова из МВД с вызовом в Москву, а сам Платонов неизвестно где. Немудрено, что его первого подозревают. Дерьмо! Жена-то его что говорит? — Говорит, что пришла вчера с работы, а на автоответчике запись, мол, срочно уезжаю в командировку, когда вернусь — не знаю, буду звонить. — Явочные и конспиративные квартиры Платонова проверили? — Пусто. Засады оставили. — Любовница есть? — Есть, тоже проверили. Она ничего не знает. Он и машину свою возле министерства оставил. — Да? Значит, не дурак, — устало констатировал Заточный. — Ну что ж, будем надеяться на Русанова. Пусть уж лучше он его покрывает, все равно сыщики с Петровки улик нароют выше крыши, но, уж если Платонов не виноват, Русанов его вытащит. В этом я уверен. Генералу Заточному понадобилось всего два с половиной часа, чтобы в состав следственно-оперативной группы, созданной для раскрытия и расследования убийства капитана Вячеслава Агаева, был включен старший оперуполномоченный Главного управления по борьбе с экономическими преступлениями подполковник Сергей Русанов. 2 Юрий Ефимович Тарасов разваливался на кусочки, и Насте никак не удавалось собрать из этих кусочков единый цельный образ. Портрет погибшего ускользал от нее, никак не желая принять хоть какую-то определенную форму. Насте все время мешали две вещи: откровенная невоспитанность и бесцеремонность Тарасова и наличие в его квартире трех восточноевропейских овчарок. И то и другое было доказано и не являлось плодом чьего-то воображения, поэтому фактами этими пренебрегать было нельзя. В то же время все остальные черты личности Юрия Ефимовича должны были улечься в пространство между этими двумя вешками. А они почему-то не укладывались. Зачем человеку, живущему не в собственном загородном доме, а в городской квартире, три крупные служебные собаки? Для продажи щенков? У Тарасова все трое — мальчики, кобели. Для охраны? Достаточно одной, зачем же три собаки? Возможно, он замешан в каких-то очень и очень серьезных делах, жизнь его подвергалась риску постоянно. Тогда понятно, почему у него больше чем одна собака. Пока гуляешь с собакой, твоя квартира остается незащищенной, и, вернувшись с прогулки, всегда есть риск нарваться либо на гостей, либо на взрыв. С собаками можно гулять по очереди, тогда квартира всегда будет под надежной охраной. Ну, хорошо, объяснение для двух овчарок она нашла. Но три?! Куда ему три-то? Возможно, он сумасшедший собачник. Возможно, он помешан на овчарках. В конце концов, у каждого человека в голове живет свой таракан. Но тогда непонятно, откуда такое патологическое стремление к чистоте и порядку. Иметь в городской квартире трех огромных линяющих собак, таскающих на лапах грязь с улицы, постоянно готовить им еду, лавировать между тремя подстилками и шестью большими мисками (три для еды, три — для питья) — это значит жить в постоянном беспорядке. Убежденный принципиальный чистюля никогда не заведет в квартире трех больших собак. Юрий Ефимович Тарасов — владелец трех овчарок никак не совмещался с Тарасовым, носящимся по протокольному отделу с тряпкой и чистящим порошком. Человек, кидающийся ко всем подряд с дурацкими непрошеными советами, болтающий целый день не закрывая рта, плохо соединяется с представлением о человеке, живущем в постоянной опасности и содержащем для своей охраны трех злобных сторожевых собак. Все время что-то не сходится. Как ни вертела Анастасия Каменская факты, как ни крутила, но все время что-то было не так. Игорь Лесников занимался проработкой вопроса о том, могут ли посторонние проходить в здание Совинцентра. Результаты его трудов тоже были малоутешительными: по правилам человек, не работающий в Совинцентре и не живущий в одной из трех гостиниц, мог пройти в здание только при наличии пропуска, заказанного специально для него. Но правило это практически не соблюдалось. Любой сотрудник Совинцентра мог, предъявив собственный пропуск, кивнуть на своего спутника и с магическими словами «Это со мной» провести в здание кого угодно. Более того, существовало несколько неконтролируемых или плохо контролируемых входов, в частности, через гараж. Одним словом, ограничить поиски убийцы только зданием Совинцентра никак не удавалось. Через бюро пропусков убийца пройти не мог, так как бюро открывается только в половине десятого, а убийство Тарасова совершено в промежутке от восьми тридцати до восьми сорока пяти. Он мог пройти по собственному пропуску, если работал здесь же, или с кем-то из сотрудников, или через неконтролируемый вход. Ох, велика ты, Россия-матушка, и народу на земле твоей живет много. А тот, кто убил Юрия Ефимовича, может быть, и вовсе чужестранец, их в гостиницах-то, почитай, три тысячи человек проживает. Настя положила перед собой длинный послужной список Тарасова. Она уже видела его и успела обратить внимание на то, что в свое время Юрий Ефимович работал главным инженером на приборостроительном заводе в Уральске-18, откуда и приехал в Москву погибший следом за ним капитан Агаев. Что из этого следует, было пока неясно. Тарасов работал в Уральске несколько лет назад, Агаев в то время еще учился в школе милиции в Караганде, так что они скорее всего и знакомы-то не были. Конечно, это надо обязательно проверять, но, даже если окажется, что они были знакомы, легче вряд ли станет. Потому что с убийством Агаева ясности еще меньше. Судя по телетайпограмме, найденной в кармане у Агаева, он приехал в Москву по вызову некоего Дмитрия Платонова, сотрудника Главного управления по борьбе с организованной преступностью. Агаев встречался с Платоновым, это видели по меньшей мере человек десять, работающих в МВД. По введенным недавно правилам, войти в здание министерства можно было только в том случае, если ты являешься счастливым обладателем «министерского» удостоверения либо у тебя есть специальный вкладыш, разрешающий проходить в святая святых борьбы с российской преступностью. У капитана Агаева такого вкладыша, естественно, не было. Он позвонил по внутреннему телефону, висящему рядом с постом, и терпеливо ждал, пока к нему спустится Платонов. Сержант-постовой Агаева запомнил, он видел и подошедшего к нему Платонова. Нашлись сотрудники, которые видели обоих садящимися в машину Платонова. Было это в среду, примерно в девятнадцать часов пятьдесят минут. А в половине девятого Вячеслава Агаева нашли жильцы дома на улице Володарского, в Таганском районе. Капитан лежал в подъезде одного из старых, запущенных, давно не ремонтировавшихся домов. Смерть наступила от проникающего ранения, нанесенного длинным узким предметом прямо в сердце. А Платонов куда-то исчез. Что ж, выходит, надо подозревать Платонова. Настины размышления были прерваны появлением Игоря Лесникова. Игорь, всегда строгий, редко улыбающийся, очень серьезный и обязательный и при этом невероятно красивый, был предметом воздыханий многих женских сердец на Петровке, но вел себя безупречно, ни с кем не заигрывал и надежд не подавал. Сегодня он был хмурым и каким-то обиженным. — Ася, ты знаешь Русанова из ГУЭПа? — Фамилию слышала, но сталкиваться не приходилось. А что? — И что ты слышала про него? — Что хороший сыщик, толковый. Он в свое время здесь же, на Петровке, работал, его у нас, наверное, многие помнят. Зачем он тебе? — А ты знаешь, что этот хороший толковый Русанов — ближайший друг-приятель сбежавшего Платонова? — Да ну?! Лихо. Надо придумать что-нибудь интересное… — Не усердствуй зря, — перебил ее Лесников. — Он включен в состав нашей группы как представитель министерства. Как ты думаешь, нам с тобой это чем-нибудь угрожает? — Да практически ничем, кроме головной боли, — поморщилась Настя. — На каждое наше слово он будет нос воротить и цедить сквозь зубы: «Что вы мне тут рассказываете! Я Платонова лучше вас знаю, я вам точно говорю, что было так-то и так-то», короче говоря, будет друга своего покрывать. В министерстве тоже не дураки сидят, им скандал с сотрудником-убийцей ни к чему. Зачем копья ломать в попытках воздействовать на строптивую Петровку, когда можно просто подсунуть в нашу группу человека, который гарантированно уведет нас в сторону от убийцы, ежели таковой окажется Платоновым. Да он своим авторитетом давнего друга, знающего всю подноготную Платонова, развалит любую нашу версию, которая министерству не понравится. Вот и весь сказ. Мы с тобой должны быть к этому готовы и не попадаться на удочку, вот и все. Короткову, конечно, трудновато придется, он у нас юноша вспыльчивый, а мы с тобой люди тихие, сдержанные, так что выкрутасы этого Русанова нас не особо из колеи выбьют. Ты с ним уже виделся? — Не довелось, — усмехнулся Лесников. — Он по телефону звонил, представился, договорились, что он приедет часам к четырем. Хочешь поприсутствовать? — Не-а, — Настя тряхнула головой. — Зачем он мне? Ты уж сам, Игорек, ладно? — Почему? — Потому что это нецелесообразно, — пояснила Настя. — Если мы с тобой ждем от него подвоха и недобросовестности, то должны вооружаться заранее. Ты сейчас с ним познакомишься, посмотришь, что это за птица, как настроен. Какой тон, какой стиль общения с ним выбирать — пока неизвестно, не исключено, что тот вариант, который выберешь ты, окажется ошибочным. Тогда я соответственно подстроюсь и войду в дело. А если мы оба сейчас перед ним появимся и оба поведем себя неправильно, то потом обратно хода уже не будет. Согласен? Игорь не успел ответить, потому что дверь резко распахнулась и на пороге кабинета возник полковник Гордеев. Следом за ним вошел стройный, среднего роста человек с тонким интеллигентным лицом и очками в дорогой металлической оправе. Стекла очков были светлыми, не тонированными, и это почему-то сразу понравилось Насте. — Знакомьтесь, — сухо произнес Гордеев. — Капитан Лесников, Игорь Валентинович. Майор Каменская, Анастасия Павловна. А это подполковник Русанов, Сергей Георгиевич, из Главного управления по борьбе с экономическими преступлениями. Прошу любить и жаловать. С этими словами Колобок-Гордеев круто развернулся и вышел в коридор. На мгновение в комнате повисло неловкое молчание. — Прошу извинить, я приехал немного раньше, — виновато произнес Русанов. — Вы заняты? Мне подождать? Настя смотрела куда-то в потолок, стараясь не встречаться глазами ни с гостем, ни с Игорем. Надо же, как неудачно вышло! Интересно, услышал Русанов конец их разговора или нет? — Нет, мы как раз вас ждали, — без улыбки сказал Лесников. — Пойдемте в мой кабинет. Игорь увел Русанова, а Настя осталась у себя, продолжая копаться в бумажках и с интересом ожидая, как пройдет первая встреча Игоря с сотрудником министерства. По привычке она сразу начала анализ с деления на две части: то, что она видела, соответствовало действительности или было притворством, ширмой, ложью. Единственная реплика Русанова, произнесенная виноватым голосом, могла свидетельствовать о робости и застенчивости, может быть, об излишней деликатности. Сам факт того, что работник министерства приехал на Петровку к рядовым сыщикам не просто не опоздав, а даже раньше назначенного времени, свидетельствовал о многом. Но если это был хорошо продуманный спектакль, то, пожалуй, опасения ее были не напрасны. Министерство глазами и ушами Русанова будет наблюдать за ходом раскрытия убийства, и если ход этот министерству не понравится, то его будут стараться изменить руками того же Русанова. Или начнут мешать оперативникам с Петровки, или вообще заберут дело себе — и концы в воду. Кого теперь нераскрытым убийством удивишь? Одним меньше, одним больше… 3 — Давай на «ты», — сразу предложил Русанов, — так проще. Они с Игорем сидели в кабинете, который тот занимал вместе с другим сотрудником, в данный момент, к счастью, отсутствовавшим. — Я сейчас расскажу тебе о Димке Платонове все, что знаю. Понимаешь, я уверен, что он не совершал убийства, но я знаю его столько лет, что мне и ошибиться недолго. На давнего друга смотришь совсем другими глазами, согласен? Игорь молча кивнул. Русанов ему понравился сразу, но природная осторожность заставляла искать в его словах второе дно. — Сколько я знаю Димку, он всегда был честным, — начал Сергей. — Он мог делать глупости, он бывал неосмотрительным, он часто ошибался, впрочем, не чаще, чем любой из нас. Но он всегда был честным. Чтобы ты не думал, что я выгораживаю друга, скажу тебе сразу: я отдаю себе отчет в том, что видел только ту сторону Дмитрия Платонова, которой он сам поворачивался ко мне. Была ли другая сторона и если была, то какая она, я не знаю. Это первое. Теперь второе. Ты знаешь, что у Дмитрия есть любовница? — Знаю, — подтвердил Игорь. — Я с ней вчера разговаривал. — А ты знаешь, что она — моя сестра? — Я обратил внимание на то, что у вас с ней одинаковая фамилия, — уклончиво ответил Лесников. — Так вот, Елена — моя родная и горячо любимая сестра. Их роман длится уже давно, и я хочу, чтобы ты понимал: я бы не допустил этого, если бы считал Димку человеком непорядочным и недостойным. Все хорошее, что я говорю о нем, я говорю совершенно искренне, а не для того, чтобы выгородить его и отвести от него подозрения. Я, Игорь, и не в таких передрягах бывал, я ведь еще при Щелокове служить начинал, так что тренировка по части плавания в подводных течениях у меня большая. И я прекрасно понимаю, какие мысли у тебя в голове бродят. На твоем месте я думал бы точно так же. Поэтому давай-ка сразу расставим все точки и прочие знаки препинания. Они засиделись на Петровке допоздна. Запирая дверь кабинета, Игорь Лесников с удивлением подумал, что давно ему не было так легко общаться с человеком, с которым он только что познакомился. Определенно, подполковник Русанов ему очень нравился. 4 Близился вечер, а Платонов так и не нашел то, что искал. Он понимал, что, наверное, его уже объявили в розыск, поэтому пытаться выехать из города бесполезно. Да он и не хотел уезжать. Он собирался не просто скрыться, а попытаться разобраться в том, что произошло, а для этого ему нет смысла уезжать из Москвы.