Половинкин молча глядел на носки своих ботинок. – Константин Глебович, если вы мне сейчас не сообщите координаты Александра Патрикеева, то вам придётся проехать к следователю. – А если я не поеду? – вызывающе спросил Половинкин. – То вас доставят. – Ладно, чёрт с вами, – процедил он сквозь зубы и назвал адрес друга. – Только учите, Сашка ни в чём не виноват! – Я тоже надеюсь на это, – ответила Мирослава и, развернувшись, пошла в сторону двери. – Надеется она, – проворчал ей в след Половинкин и тут же стал набирать номер сотового Патрикеева. Мирослава не стала просить Константина не звонить Александру, так как отлично знала, что Половинкин нарушит своё обещание. Александр Патрикеев, в свою очередь, был искренне удивлён, узнав, что Елену Гулькову убили, присвистнув, он спросил: – Да, что ты говоришь, Костя? – Точно тебе говорю! – несколько нервно произнёс Половинкин, он всерьёз переживал, что вынужден был дать адрес друга детективу. – Она сейчас к тебе приедет. – Кто она? – не понял Патрикеев. – Ленка? – Ты чего, не въезжаешь? – занервничал ещё сильнее Константин. – Я же говорю тебе русским языком, что Ленку убили. – Да понял я! Чего ты орёшь? – сам повысил голос Патрикеев. – Ты сказал, что она ко мне приедет. Кто она? – Детектив! Она заставила меня дать твой адрес! Грозила прокурором! – На прокурора Половинкин сослался, чтобы его оправдание прозвучало для ушей друга более убедительно. – Коська! Чего ты так нервничаешь? Дал и дал. Ты скажи, она молодая? – Да. – Красивая? – Вполне. Но видно, что стерва. – В смысле? – В том смысле, что, если ей понадобится, она любого мужика в бараний рог согнёт. – Не заливай. – Скоро сам её увидишь и убедишься. – Ладно, бывай, буду ждать твоего детектива, насколько я понял, прекрасного и опасного в равной мере, – пошутил Патрикеев, не приняв всерьёз предупреждение друга. – Зря хихикаешь, – обронил Половинкин и отключил связь. Патрикеева встреча с детективом нисколько не пугала, так как он не только давно не видел Елену, но и вообще близко не подходил к тому дому, где она жила. Правда, не подходил он туда вовсе не из-за Гульковой, боялся нарваться на свою бывшую жену. Даже с Костей Половинкиным они встречались либо у него на съёмной квартире, либо в кафе и других общественных местах. Константин, в свою очередь, зная, что Александру неприятно слышать о своих бывших женщинах, никогда не касался в разговоре ни одной, ни другой. «И надо же было Ленке так подставиться», – с неприязнью подумал Половинкин, услышав впервые об убийстве Гульковой от матери. Его сердце точно чуяло, что и Сашку сюда постараются притянуть. Мирослава застала Патрикеева пьющим чай с тортом. Он и дверь ей открыл с куском торта в руке и, широко улыбнувшись, спросил: – Вы Мирослава Волгина? – Да. Дружок проинформировал? – Он самый. Костя настоящий друг. – Не спорю. Мне нужно с вами поговорить. – Проходите на кухню, – проявил себя Патрикеев гостеприимным хозяином. Едва Мирослава присела, он сразу же, ни о чём не спрашивая, налил ей чашку крепко заваренного чая и поставил перед ней тарелку с тортом. – Только не говорите, что вы на диете, – ухмыльнулся он. Мирослава посмотрела на улыбающееся лицо Патрикеева, потом на торт и сказала: – Я не на диете, но съем только половину куска, так что режьте. – Она двинула тарелку в его сторону. Он взял острый нож и разрезал предложенный кусок торта ровно пополам. Половину он оставил на тарелке, предназначавшейся ей. Вторую переложил в коробку. – Спасибо, – сказал Мирослава. – Сначала торт, потом разговор, – поставил он условие. Она не стала спорить, съела торт и выпила чай. – Чай хороший, – похвалила она. – А торт? – Я не любительница сладкого. – А чего же вы любительница? – Солёного. – Если бы знал, купил бы селёдки, – улыбнулся он, – или хотя бы банку огурцов открыл. Но я тешу себя, что это не последняя наша встреча. – Патрикеев, – спросила Мирослава, – как ваше отчество? – Леонтьевич, – удивлённо ответил он. – Так вот, Александр Леонтьевич, прекращайте придуриваться. Разговор у нас с вами будет серьёзный. – Вот, значит, как, – проговорил он, вертя в руках чайную ложку. – Убита молодая женщина. Которая, как я догадываюсь, была вашей любовницей. – Любовницей громко сказано, – вздохнул Патрикеев. – Я, да, было дело, влюбился в Ленку. Думал, что у нас всё серьёзно. – Но ведь вы в то время были женаты, если мне не изменяет память, на Анне Артемьевне Краюхиной. – Я так думаю, что память вам никогда не изменяет, – улыбнулся он с грустной иронией. – Да, я был женат. И жили мы с Нюрой совсем неплохо. – Почему же вы изменили ей с Гульковой? – Я же вам русским языком говорю, что влюбился я! – Действительно, уважительная причина, – проговорила детектив. И он как ни всматривался в её лицо, так и не смог решить, говорит она серьёзно или издевается над ним. Подумав, он счёл нужным объясниться. – У Нюры, конечно, деньги были, и она ни в чём мне не отказывала. Но как бы вам объяснить, чтобы вы поняли, – молвил он задумчиво. – Говорите как есть, я понятливая. – Не в деньгах счастье! – неожиданно для детектива выпалил он. Мирослава присвистнула: – Да ну?! – Хотите верьте, хотите нет, я серьёзно увлёкся Ленкой, хотел развестись с Нюрой и жениться на ней. – А она? – Она, – зло проговорил Патрикеев, – подняла меня на смех! Сказала, живи, мол, со своей бабой Нюрой и не рыпайся. – Ваша жена намного старше Елены?