— Нам нужно подготовиться к взлёту, надо спешить, — только и сказал он, сохраняя спокойствие. — К какому ещё взлёту? Куда мы идём? — В каюту, там будет безопасно, пока не включится искусственная гравитация на всем корабле. — Я ничего не понимаю! — громко возразил я. — Делай, как я говорю, и чуть позже всё поймешь. Мне тоже было сложно понять. В пустом коридоре оказалось много белых дверей с номерами. Благо, Аноха научила меня считать, и я смог разобрать цифры. Мы дошли до номера «46», и Валериан нажал кнопку на двери, она отодвинулась в сторону. Мальчик зашёл в комнату и велел мне тоже заходить. Дверь за нами закрылась сама собой. Это была небольшая каюта с такими же металлическими стенами и полом, невысокими потолками, без окон. По бокам комнаты стояли две кровати, заправленными белым бельём. В одном углу разместился небольшой белый столик, а в другом — комод. Удивительно, но вся мебель была прибита к полу. Валекиан достал из нижнего ящика комода такую же белую одежду, как была на нём самом. Он протянул мне комплект и велел надеть после душа. Мы вышли из каюты, прошли мимо пары дверей, и в конце коридора была белая дверь с буквой «М» по центру вверху. — Это душевая для мальчиков, соседняя — для девочек. Туда не ходи, — он показал пальцем на соседнюю дверь с буквой «W». — Хорошо, — кивнул я. Мы зашли, и Валекиан проводил меня к душевым кабинам, дал мыло и чистое полотенце, показал, как включить и выключить воду, и велел мне после процедуры возвращаться к нему в каюту. Свою одежду я должен был положить в урну, которая тоже была прибита в полу и открывалась сама при приближении человека, и закрывалась, как только в неё что-то бросали. Я сделал всё, как сказал Валекиан. Когда я мылся, с меня стекала чёрная вода. После душа было приятное ощущение свежести, раньше такого я не испытывал и с удовольствием вдыхал аромат, оставшийся от мыла. В новой одежде, широко улыбаясь, я возвращался в каюту. И уже сам нажал кнопку, чтобы дверь отодвинулась. Валекиан протянул мне белую обувь с необычными завязками. — Это кроссы, в них очень удобно, — объяснил он, показывая, как их завязывать. В новой одежде было очень удобно. А у меня было столько вопросов. Но не успел я снова начать донимать соседа по каюте, как корабль затрясло. Валекиан закричал мне, что так и должно быть. Это продолжалось недолго. Затем неведомая сила оторвала меня от пола. Казалось, что я потерял весь свой вес. Мы с Валекианом парили в воздухе и смеялись. Я переворачивался и пытался долететь до другого края каюты такими движениями, словно я плыл по воде. — Это и есть невесомость! — прокричал Валекиан. — Мне нравится, — я всё ещё «плыл» по воздуху. — Ещё пару минут, и нас будет медленно притягивать обратно, — Валекиан тоже смеясь стал изображать пловца. Мы подурачились так ещё немного, потом мой вес стал медленно возвращаться, и мы постепенно опустились на пол. Валекиан назвал это «силой притяжения». — Что это было? — спросил я. — Корабль взлетел, мы вышли открытый в космос. Пойдём покажу! Валекиан схватил меня за руку, и мы побежали из каюты в начало коридора, а оттуда свернули в другой коридор и вышли к огромному окну, которое мой новый знакомый называл «иллюминатором». Ошарашенно я посмотрел в него и даже приоткрыл рот. За стеклом была чёрная ночь, в глубине которой светило множество огней и разноцветных туманов, а посреди окна — огромный красно-розовый шар, от которого мы удалялись всё дальше. — Это и есть космос. А это планета Амаран номер шесть, — Валекиан показал на красную планету, — с неё мы и взлетели. В этой звёздной системе все планеты называются Амаран, только под разными номерами, так объяснял доктор. — Удивительно, — проговорил я и задумался. Все вопросы из головы куда-то исчезли, и я больше ничего не мог сказать, только смотрел с удивлением в холодную пучину космоса. Было в нём что-то родное. В мои мысли закрался еле слышный, невнятный шёпот, но я узнал его: этот же голос рассказывал мне сказки. — Мы на космическом корабле, доктор называет его «Гемиль». Если тебе интересно, как тут всё устроено, он объяснит, если спросишь. Я как-то спрашивал, но было столько непонятных слов, и я мало что понял. Знаю только, что корабль выглядит как небольшая гора с округлыми боками и может сливаться с окружающей средой. — А чем вы здесь занимаетесь? — я начал постепенно приходить в себя, а мой сосед, похоже, был готов с энтузиазмом рассказывать обо всём. — Мы принимаем участие в исследованиях доктора. Он спас жизнь каждому из нас, взамен мы стали его «подопытными». Он испытывает на нас новые лекарства, ставит уколы, проводит тесты с помощью разной техники. Обычно это не больно. И точно лучше, чем смерть, — последние слова Валекиан проговорил с едва заметной печалью в глазах. — А ты тоже с Амарана? — я никак не мог оторвать взгляд от прекрасной планеты. — Нет, доктор называл мою планету Дим-Бима, она далеко отсюда. Мой родной язык похож на ваш, поэтому я тебя понимаю, — его глаза стали влажными. Было понятно, что мальчик пытался изо всех сил не заплакать. И тут я понял, почему он говорит со странным акцентом. — Давно ты здесь? — я сочувствовал ему. — Два стандартных года. Один такой год равен четырёмстам суткам, а сутки длятся двадцать четыре часа. И я бы очень хотел вернуться домой, — он помолчал немного и добавил: — Скоро будет ужин, и ты увидишь остальных детей. Мы все с разных планет, родной язык у всех разный. Тебе придётся выучить язык доктора, я помогу. Тогда ты сможешь говорить свободно, как с Гемилионом, так и с другими детьми. — Но доктор же и так понятно говорил со мной, зачем? — спросил я, недоумевая. — Он использовал коммуникатор, это такое устройство, которое вставляется в ухо и преобразует твою речь в речь на языке твоего собеседника, — Валекиан показал пальцем на своё ухо. — И это устройство есть только у доктора? — Да, коммуникатор всего один. — А что за штука у тебя на шее? — я показывал на устройство в виде ошейника. — Это чтобы никто не сбежал и не напал на доктора. Он сказал, что эта штука взрывается по его команде. И если самому попытаться его снять, тоже взорвётся. — Ужас! — вскрикнул я. — Доктор называет это «мерами предосторожности». Говорит, что мы без него не выживем. Неожиданно прозвенел короткий звуковой сигнал. Валекиан объяснил, что это звонок на ужин, и нам пора идти. Мы прошли по коридору дальше и вышли в большой зал со множеством длинных столов. Постепенно подходили другие ребята, и все рассаживались. На столах уже стояла еда и напитки, которые также приносили другие дети. Валекиан повёл меня к нашему месту. Мы сели за стол, и я огляделся. Доктор сидел с книжкой в руках за отдельным маленьким столиком. Я насчитал приблизительно пятьдесят детей. — А есть ещё кто-нибудь из взрослых? — спросил я Валекиана. — Самым старшим детям тут по пятнадцать стандартных лет. Старше нет никого, кроме доктора. Мы сами готовим, убираемся, выполняем некоторые обслуживающие работы на корабле. А ещё составляем график дежурств, поэтому задействован каждый. Завтра и тебя туда внесём. Примерно раз в месяц делаем остановку на какой-нибудь неразвитой планете для пополнения запасов. Иногда доктор приводит оттуда новых детей. — А что становится с теми, кто вырастает? Если тут нет взрослых… — тихонько уточнил я. — Никто не знает. Я не встречал детей, которые живут тут больше шести лет. Бывает, дети пропадают независимо от возраста, — шёпотом ответил Валекиан. — Мне кажется, они пытались сбежать и взорвались от заряда на шее. — Поэтому ты хочешь домой? — Да… — ещё тише прошептал Валекиан, опустив глаза. Мы принялись ужинать. На столах стояло пюре из амаранских стеблей ковентуса с мясом лесных кабанов. В блюде чувствовались какие-то неизвестные специи, что делало еду невероятно вкусной. Запил я это удовольствие компотом из лесных ягод. После ужина все разошлись по каютам, и Валекиан сказал, что сейчас свободное время. Мы сидели на кровати, сосед достал учебник и стал учить меня общему языку. Было очень интересно, и я легко запоминал целые выражения, словно уже слышал какие-то слова раньше. Так прошло несколько часов, а потом снова прозвенел звонок. Это был знак ко сну, мы разделись и легли в свои кровати. Прежде, чем уснуть, я поблагодарил Валекиана за помощь, и он улыбнулся мне в ответ. Спали крепко. Проснулись мы от более продолжительного звонка, оделись и пошли в душ. По правилам — гигиенические процедуры были каждое утро, потом дети шли на завтрак. Сегодня была неизвестная мне каша с кусочками сладкой мяты. Но тоже было вкусно. После завтрака дети расходились по своим обязанностям, и Валекиан тоже пошёл работать. Он сегодня должен был заниматься уборкой душевых. Я остался в столовой вместе с доктором и детьми, которые убирали тарелки и протирали столы. Гемилион после трапезы сразу подошёл ко мне и присел рядом. — Тебе нравится у нас? — с улыбкой спросил он. — Да. Еда очень вкусная. Мы хорошо поладили с Валекианом. Он учит меня вашему языку. — Замечательно! — А чем я буду заниматься у вас? Меня надо вписать в график дежурств, — потребовал я. — Пока не надо, — Гемилион усмехнулся. — Почему? — удивился я. — Сначала я хочу провести кое-какие тесты и узнать побольше о тебе и твоём даре. — А больно не будет? — Нет, конечно. Пойдём со мной. Я пошёл за доктором. Мы дошли до конца столовой, а оттуда — в новый коридор с белыми дверями. Гемилион приложил какую-то карточку к одной из дверей, и та отодвинулась. Мы вошли в большую комнату. Там было очень много непонятных приборов и кушетки. Старик велел мне снять рубаху и ложиться на кушетку, я так и сделал. Потом он присоединил к моей голове и груди множество проводов, и сам сел у монитора. Больно не было, скорее, немного холодно от креплений датчиков. Гемилион смотрел в экран и размышлял над тем, что там видел. В какой-то момент его глаза сильно напряглись, и он посмотрел на меня с недоумением и спросил: — А кто твои родители? — Своих родных родителей я не знаю, меня вырастили ведьма и пират. Они верили, что Морской Бог принёс меня им, потому что у них не могло быть своих детей. Ведьма нашла меня на пляже после большой волны. — Очень интересно, — пробормотал Гемилион. — А почему вы спрашиваете? — Видишь ли, строение твоего тела очень отличается от тел людей на твоей планете, — доктор развернулся ко мне, помолчал и, тяжело вздохнув, добавил: — Это значит, что ты родился не на Амаране. — А где же тогда? — у меня вытянулось лицо от удивления. — Понятия не имею. Но думаю, если ты когда-нибудь разгадаешь эту загадку, то узнаешь откуда твоя магия, — продолжал объяснять доктор, задумчиво глядя на экран своего прибора. — Магии осталось очень мало во Вселенной. С этим даром рождаются, и он передаётся по наследству только от союза двух магов. — Значит, мои родители — маги? — Да. И, скорее всего, первородные, поскольку твой дар очень сильный. Очевидно, они из какой-то знати с развитых планет, — Гемилион задумчиво потёр подбородок.