– Генка… Генка… – Отец наморщил лоб. – Кто такой? Я вроде всех твоих приятелей видел. – Ну, Генка… Дима сделал жест рукой, мол, ты ж знаешь, и вдруг понял, что и сам не очень-то понимает, что за Генка такой. Да и был ли он с ними тогда… – А, забей… – Он неопределенно мотнул головой. – Слушай, па, ты езжай, я тебя догоню. Отец понимающе усмехнулся, хотя на деле не понимал ничего. – Ты ведь наверх не полезешь? – с напускной строгостью спросил он. – Не. – Дима улыбнулся. – Мне что, десять лет, что ли? Но едва велосипед отца скрылся из виду – подпрыгнул, цепляясь за ржавые скобы. Лестница поскрипывала под его весом, и неясно было, то ли ветер ерошит волосы, то ли они шевелятся от сладковатого ужаса. Остановись, уговаривал себя Димка, куда тебя несет? Но все же упрямо полз дальше. Наверху Димка вытер перепачканные руки о джинсы. Ладони неприятно пахли ржавчиной, глубоко въевшейся в поры. Димка огляделся. Опасливо переставляя ноги, прошелся вокруг огромной дыры. На самом краю, возле искореженного листа железа, сверкнуло металлом. Он наклонился, бережно поднял находку. На ладони тускло поблескивал перстень-печатка в форме черепа. «Димоооон…» – нехорошо протянул ветер. Димка вздрогнул, торопливо, словно ядовитого паука, стряхнул находку. Вращаясь, череп полетел вниз, и беззвучно канул в черноте цистерны. Ни металлического грохота, ни всплеска… «Всплеск, – подумал Димка, – должен быть всплеск…» Странной тревогой тянуло оттуда. Не страхом высоты или неизвестности, а какой-то чернющей безысходностью, как на пепелище жилого дома. При этом Дима точно знал: единственное, что ему угрожает, – это провалиться сквозь прогнившую крышу. Пожар был и прошел – черная обгорелая плешь напоминает об этом, но гореть здесь больше нечему. Всё, что могло погибнуть, – погибло. Или все, кто… Сверху открывался шикарный вид на редкий рыжеющий лесок, сквозь который петляла дорога. Вдалеке серебрилась речка, к ней медленно подползала похожая на крупного жука фигурка отца. Глубоко вздохнув, Димка развел руки в стороны в безуспешной попытке обнять весь мир, пахнущий осенними листьями, сыростью и, совсем немного, нефтью. Повинуясь внезапному порыву, Димка достал сотовый и, не пользуясь записной книжкой, по памяти набрал номер, который почти забыл. На другом конце линии, в городе, кажущемся отсюда игрушечной поделкой, сняли трубку, и звонкий голос радостно приветствовал его. – Рита, – сказал Димка, – Рита, придешь ко мне на день рождения? * * * notes Примечания 1 В рассказе цитируются песни группы «Король и Шут» и Насти Полевой. 2 Унган – в гаитянском вуду: мужчина-священник.