Веснин дернулся и шагнул к холодильнику. Молока в пакете оставалось мало, Стас вылил в свой кофе последнее. Веснин молча наблюдал за тем, как он крутит ложкой в кружке, и вдруг как-то весь подобрался, взбодрился, встряхнулся. – Какие у вас сигареты? – спросил он у Стаса. Тот полез в карман, протянул пачку. – Пойдет, – кивнул Веснин. – Угостите? Думал, что смогу отказаться от этой дряни, но, как видите… – Он закурил и сказал: – Многое нам пришлось пережить с сыном. Сначала он потерял мать, а потом и старшего брата. А я остался без жены и без сына. – Это трагедия с большой буквы, – прямо посмотрел на хозяина квартиры Крячко. – Если у вас есть желание выговориться, то мы выслушаем. Что случилось, Николай? Расскажите. Будем думать вместе. Гуров знал, о чем больше всего хочет знать Веснин. На его месте он бы желал того же. Пригласить в свой дом полицию, которая так и не смогла найти убийцу сына, было с его стороны не просто поступком. Это было самым настоящим подвигом. Глава 8 Гуров все же закурил. Думал, что потерпит, но это оказалось не так уж и просто. – Егор родился с ДЦП, но Лена сразу сказала, что каким бы он ни был, все равно останется нашим. Безусловная такая любовь, понимаете? Она относилась к нему как к здоровому. Разумеется, только в тех случаях, когда инвалидность можно не замечать. Например, мы никогда не гуляли с ним вдали от здоровых детей. Слава богу, их родители спокойно относились к появлению больного ребенка на детской площадке. Нам вообще тогда везло на людей, знаете ли… А когда Егору было полтора года, мы узнали, что у нас будет еще один ребенок. Растерялись, конечно. А потом решили рожать, несмотря на страх. Правда, я тогда еще не знал, что волноваться нужно за жену, а не за ребенка, но никому еще не удавалось заглянуть в будущее. Я не знаю, почему никто из врачей не нашел у Лены проблем с сердцем. Все было нормально, она тщательно обследовалась перед родами… Страшно. Как все это страшно. Веснин потянулся к сигаретной пачке, лежавшей в центре стола. – Так я и остался с двумя пацанами. Егору тогда всего два года было. Зажигалка в его крепких пальцах никак не хотела работать. Наконец он отложил ее в сторону, потянулся к ящику стола и вынул оттуда коробок спичек. – Никогда не подводят, – криво улыбнулся он и прикурил. – Я все вам рассказывать не буду, это ни к чему. Скажу только, что справились мы на отлично. Вокруг много доброго, намного больше, чем плохого, поверьте мне. Первого нам досталось с избытком. В школу, конечно, Егор не пошел. Учился дома и, надо сказать, никаких трудностей у него с учебой не возникало. Он плохо разговаривал, но голова у него была светлая. Ну и медикаментозная поддержка, конечно, сработала. Егор без труда окончил среднюю школу. Нашел удаленную работу на полставки, а мы и тому были рады. Планировал поступить в институт, но я попросил его отдохнуть после школы и поберечь себя. Все-таки в его состоянии сложновато было постоянно стрессовать из-за уроков. Здоровье пошатнулось, появились проблемы с сердцем. И я попросил остановиться, отдышаться. Моим уговорам он внял и решил подождать, пока Денис окончит школу, чтобы поступить в вуз вместе с ним. А еще Егор прекрасно разбирался в компьютерных играх и постоянно придумывал какие-то совершенно футуристические сюжеты. Они с братом этим делом всерьез увлеклись. Я же и половины из того, что они делали, не понимал. Разница в возрасте с Денисом у Егора была небольшой, и это нам всем очень здорово помогло. Младший сын возился со старшим наравне со мной. Знаете, в чем было самое настоящее везение? – Даже не представляю, – удивленно произнес Гуров. – В некоторых семьях братья не ладят между собой. Дерутся даже. А в нашей семье подобного ни разу не было. И даже не потому, что Егор с трудом передвигался. Наоборот, он мог ходить даже без посторонней помощи. С трудом, но научился обходиться без опоры. Он сам любил прикалываться по этому поводу. Денис говорил: «Я могу все, что угодно, с тобой сделать, а ты даже в зубы мне дать не сможешь». А Егор ему на это отвечал: «А ты сначала попробуй догони». Эта шутка была из разряда «черного юмора», они ее очень любили. Нам троим это нравилось. Иногда казалось, что у нас все в порядке… Ладно, хватит, пожалуй, о шутках… В первый раз я опустил Дениса со Шлицманом на автобусную экскурсию… дайте вспомнить… кажется, классе в пятом, тогда сын учился. Да не важно. Денис вернулся с кучей ссадин и с горящими глазами. Дело было поздней весной, когда все начинает зеленеть, и историк отвез их в подмосковный лес. Там они устроили пикник, кормили белок и даже видели живого зайца. В следующий раз я сам подошел к Шлицману и спросил про Егора. Шлицман разрешил нам поехать, сказал, что будет только рад, если парень поедет с ними. Мы отправились тогда в усадьбу «Кусково» на специально заказанном автобусе. Было два десятка детей из разных классов, несколько родителей. Ну и Шлицман, конечно. Он знал много интересного, и его рассказы увлекали абсолютно всех. С тех пор я иногда пользовался случаем, чтобы вытаскивать Егора в люди. Одноклассники Дениса, учителя, мамы-папы уже все его знали, относились к нему очень хорошо. Он увлекался фотографией, а я, как вы знаете, тоже этим на жизнь зарабатываю. Мы с Егором делали качественные снимки. В его комнате целая полка забита фотоальбомами. Даже не представляю, что с ними теперь делать. Есть мысль издать альбом, но пока не могу даже к нему в комнату зайти. Если только что-то срочно там нужно взять – и то с трудом. – Веснин перевел дух. – В прошлом году Денис сказал, что летом Шлицман собирает народ на базу отдыха, но в этот раз хочет взять с собой исключительно старшеклассников, которым предстоит учиться последний год. Поездка планировалась на август. Я вдруг решил, что смогу отправить Егора вместе с Денисом, а сам остаться в Москве. Денис к тому времени лучше меня справлялся с оказанием помощи старшему брату. Я практически не волновался на его счет… Шлицман согласился принять в группу Егора, но с некоторым сомнением. Я пообещал быть на связи. Вместе с историком присматривать за детьми отправился и Немирович. Они уехали в Переславль-Залесский первого августа, а шестого раздался звонок от Дениса. Он плакал и кричал в трубку: «Егора убили, папа! Папа, его убили!» Сначала я даже не узнал его голос, а потом разобрал слова. Как я добрался туда – сам не знаю. Дорогу вообще не видел. Извините, мне надо позвонить, а то я совсем забыл… Веснин встал и быстрым шагом вышел из кухни. Стас тут же выглянул в окно, словно все время только и мечтал это сделать. – Дрянная у нас работа, Гуров, – тихо сказал он. – Хочешь сменить сферу деятельности? – А ты? Из комнаты послышался голос Веснина, после чего появился он сам с телефоном в руке. – Сын со своей девушкой в кино ушли. Перевел ему пару тысяч, а то он, кажется, деньги дома забыл. – Цены сейчас вообще в космос поперли, – заметил Стас. – Каждый раз в магазине сознание теряю. Наблюдая за Крячко в этот момент, сторонний наблюдатель наверняка уже испытал бы раздражение: невпопад вставляет какие-то нелепые замечания и мешает сосредоточиться на главном. Вероятно, Веснину тоже так казалось, но Гуров знал, что Стас все делает правильно, не позволяя Николаю заново переживать трагедию. Веснин, мысленно вернувшись в прошлое, может замкнуться в себе и вообще прекратит говорить. Поэтому и влезал в разговор полковник Крячко, «притормаживая» поток мрачных воспоминаний Николая и направляя его мысли в нужное для себя с Гуровым русло. – Вы сразу же поехали на базу отдыха? – спросил Гуров, скорее для порядка, чем для уточнения. – Сразу же. Денис позвонил утром, в восемь часов. К обеду я уже был там. – Так долго добирались? – Просто сразу не смог сесть за руль. Точнее, смог бы, если бы сделал это моментально, но пока до меня дошло, пока руки перестали трястись… Пришлось задержаться. Егора к тому моменту уже увезли в морг. Но сначала я, конечно, заехал на базу отдыха, к сыну. Там все были в ужасе. Оказалось, что рано утром дети решили сходить в ближайшее село, оно в полукилометре от базы отдыха. Потом признались, что у них кончились сигареты. За ними и отправились. – Решили прогуляться туда с раннего утра? – Вроде бы так. И без взрослых. Они сказали, что Шлицман их отпустил. А вот где был в этот момент наш дорогой директор, я не знаю. В любом случае ребята отправились в магазин одни. Дорога от базы до села идет по краю леса. Слева огромное поле. Вот на краю этого поля они и наткнулись на Егора. Лежал в траве насквозь мокрый. И волосы, и одежда были в грязи. Той ночью область накрыл ураган с ливнем, дорогу размыло. В полиции сказали, что его, очевидно, сбила машина. – Подождите, – остановил собеседника Гуров. – Получается, что он ушел с базы ночью один? – Один он был или нет, я не в курсе, – упрямо произнес Веснин, опустив голову. – Ушел он ночью или поздно вечером. Никому ничего не сказал. Я потом долго задавался вопросом: а где в это время был Денис? Почему отпустил брата одного? Но я так и не спросил его об этом, потому что видел, как парень мучается. Он сам себя уже тысячу раз проклял за то, что произошло. И вот еще что. Рядом с Егором лежал фотоаппарат. Наверняка пошел закат или звезды фотографировать. Отчасти в смерти Егора виноват именно я, потому что перед поездкой сам подарил ему дорогущую камеру «Canon» для ночной съемки. – Не думаю, что здесь в его смерти есть ваша вина, – уверил Николая Гуров. – Ранее я сказал, что сын научился передвигаться без посторонней помощи, – поднял голову Веснин. – Уточню – но с тростью. Но мог и без нее. Так вот, в тот вечер трость осталась в домике, где они жили. Он ушел с базы без какой-либо опоры. Он просто не мог бы увернуться, если бы на него неслась машина. Он просто не смог бы сделать это быстро. – А как произошел наезд, в полиции не рассказали? – спросил Стас. – Ну хотя бы какие-то версии по этому поводу были? – Ночь, ливень, скользкая дорога, – ответил Веснин. – А теперь прибавьте к этому плохую видимость и инвалида, который не может отскочить в сторону. Дождь смывает все следы, а мой сын умирает. Какие еще могут быть версии у полицейских? Они даже не старались кого-то искать. Сказали, что слишком мало улик, а тот участок, где нашли тело сына, не попадает в зону обзора камер слежения. Он был дальше. Его скулы покраснели, он с трудом держал себя в руках. – Вам должны были вернуть его камеру, – сказал Стас. – Она у вас? – Да, она в комнате. – Разрешите взглянуть? Стас вышел из-за стола, провел большими пальцами под поясом джинсов. Веснин не шелохнулся. – Идите сами. Она в маленькой комнате. Справа, в шкафу, – объяснил он. – Там ее сразу и увидите. Стас на секунду положил руку на плечо Николая и вышел в коридор. Гуров и Веснин остались одни. – Я не могу смотреть на его вещи. И прикасаться к ним тоже не могу, – взглянул Веснин на Льва Ивановича. – Камеру положил в шкаф Денис, я ее даже не трогал. Я сейчас еще кофе приготовлю. Коньяк есть. Чай тоже найдется. Казалось, он был готов ухватиться за любой предлог, чтобы только не сидеть на месте. – Николай, лучше воды. Холодной, – мягко попросил Гуров. На кухне резко потемнело. Взгляд в сторону окна подтвердил ожидание – солнце скрылось за тяжелой темно-серой тучей. Вернулся Стас, с камерой в руках. – Мы можем забрать камеру на некоторое время? – спросил он. – Да, конечно. – Я так и подумал. Спасибо. Теперь у нас две камеры и обе ваши. Непременно вернем. Небо разорвала серебряная молния, и практически сразу раздался раскат грома. Он был настолько мощным, что в ответ тут же радостно отозвались несколько автомобильных сигнализаций припаркованных во дворе машин. – Наконец-то, – вздохнул Стас. – Отмучились. Зашумела листва, затрещали ветки старых деревьев. По жестяному карнизу забарабанили увесистые дождевые капли. Кто-то из замешкавшихся на улице завизжал, но не от страха, а от радости. Во всяком случае, так показалось Гурову. Дождь ждали давно. Его хотели. Николай Веснин отошел подальше от окна. Прикурил, бросил коробок со спичками на стол. Он напряженно всматривался в бурю за окном и, казалось, совсем забыл о том, что был не один. Звонок мобильного, раздавшийся в кармане Гурова, заставил всех оторваться от прекрасного зрелища, которое устроила непогода. На дисплее появился незнакомый номер, и Гуров поначалу не захотел отвечать на вызов – а вдруг очередная реклама? Но ответил, ибо должностными обязанностями предусмотрено откликаться на любой зов, даже если в инструкции об этом не говорится, а всего лишь предполагается. – Алло, – произнес Гуров в трубку. – Лев Иванович, добрый день. Тамара Георгиевна беспокоит. Я недавно была у вас на Петровке. – Конечно, помню. Здравствуйте.