— Боюсь, — серьёзно ответил Тигран. — Поэтому стараюсь бывать с ним как можно чаще, особенно после приступов. Они случаются циклами. За два-три дня может быть несколько, а потом месяц всё спокойно. Но ты же понимаешь, с моей работой… Я иногда думаю, уйти бы на пенсию. Поставить хорошего управляющего, а самому остаться просто соучредителем. Ходить раз в месяц на заседание Совета директоров, а в остальное время заниматься Артуриком. Не мотаться по всей стране, не мёрзнуть в рабочих посёлках, не лазить по буровым. — И что? — И ничего. Где ты найдёшь такого управляющего? Лекс не потянет. А больше я никому не доверяю. Остаётся только ждать, пока Артур вырастет. Я хотела сказать, что так можно и не дождаться. Уж не знаю, дочка у Тиграна была поздней, или поздним получился внук, но только дедушка вряд ли увидит его в управляющих нефтяными угодьями. Но промолчала, а Тигран сам перевёл тему. — Так, котёнок, раз уж ты встала, предлагаю чем-нибудь подкрепиться. Я, кстати, не завтракал, тебя ждал, Марта только Артура покормила. И, по-моему, там на кухне нас ждут оладьи с яблочным джемом. А можно и с апельсиновым. Но кофе ты, пожалуйста, сама свари. У тебя в сто раз лучше, чем у Марты получается. Ну ещё бы. Спорить могу, я и готовила бы лучше. Может быть, не с первого раза, но научилась бы, если бы захотела. — Пошли? Тигран подхватил свою палку и поднялся со стула, и теперь выжидательно на меня смотрел. Очевидно, на моём лице отразилось внутреннее смятение. Потому что я вдруг поняла, нам пора что-то решить. Вот прямо сейчас. Пока у меня окончательно не уехала крыша. — Тигран! — Что, котёнок? Стоит, опирается на палку, улыбается так безмятежно. Очки забыл снять. Халат на голое тело. Туфли домашние, замшевые мокасины, с задником. Картина маслом. — Тигран, что я здесь делаю? Улыбка погасла. Права Лёлька, соображает он моментально. И внешность доброго дедушки с начинающимся маразмом очень обманчива. — Живёшь? — предположил он. — Ты издеваешься?! — я очень хотела не орать, поговорить спокойно, но как всегда не получилось. — Тигран, я уже вообще не знаю, где я живу! Ты меня таскаешь за собой, как куклу. Сначала на Садовническую притащил, потом сюда. Просто так взял и притащил, ничего не объясняя, не спрашивая! Вертолётик, ребёнок, оладушки! Дальше что? Ты сейчас уедешь на работу, а ещё лучше, в командировку, на неделю, в Нарьян-Мар. А мне что делать? Сидеть тут, в лесу, и ждать твоего возвращения? Телевизор смотреть? Ты понимаешь, что это вообще всё ненормально? Ладно, чёрт с ними, с Мартой, с Лексом, с Колей твоим. Но Артуру точно не стоило меня видеть. Что ты ему сказал? Кто я? Он ночью заходил к нам в спальню. Что ты ему сказал? — Ничего. Он не задавал вопросов. Тигран стоял, как окаменевший. Ненавижу его манеру делать непроницаемое лицо. Чёрт возьми, мы же не на переговорах о разработке шельфа! Он человек или машина?! — Замечательно! Отлично просто! Не задавал. То есть, он не первую тётю видит в твоей постели! — Марина, прекрати. Он ещё слишком маленький, чтобы думать о том, что ты имеешь в виду. И поверь, других «тёть» тут не было. Я, кажется, вчера тебе объяснял насчёт дома и крепости. И я не понимаю, какого ответа ты от меня ждёшь? Хочешь вернуться на Садовническую? Пожалуйста, я сейчас вызову Лекса или Андрея, тебя отвезут. Захочешь остаться здесь? Я буду очень рад, мне не придётся разрываться между тобой и Артуриком. Тем более, что ты ему понравилась. Он говорит, ты книжки читаешь лучше, чем я. — В каком качестве я тут останусь, Тигран?! — Да хоть в каком, — он пожал плечами и сел обратно, очевидно, устав передо мной стоять. — Чего ты хочешь, Марина? Замуж? Так спросил, буднично, устало. Как жена, вернувшись с работы, спрашивает мужа, яичницу ему пожарить или пельмени сварить. Когда так спрашивают, не отвечать хочется, а на хрен послать. — Жить я хочу спокойно, — процедила я. — Зная, что будет завтра. Что ты не швырнёшь меня, как щенка, в ещё какой-нибудь дом или вообще на улицу. Давай я просто сниму квартиру, Тигран. И всё будет как раньше. — Пожалуйста. Я могу даже купить тебе квартиру, свою. Зачем снимать? — всё тем же будничным тоном отозвался Тигран. — Ты уверена, что хочешь именно этого? Сволочь! Бессердечная тварь! У меня всё-таки хлынули слёзы, как я не сдерживалась. Самое смешное, что тут мне даже некуда было убежать — я банально не знала, где на первом этаже ванная. Я просто отвернулась от него, стояла и рыдала, как последняя дура. Не знаю я, чего хочу. Господи, меня уже месяц крутит, как будто у меня не проходящий ПМС. И главное, я же мечтала об этом моменте! Чтобы он сам заговорил о квартире, сам предложил! Ну, неважно, он или кто-то другой, следующий или предыдущий. Но квартира, в Москве, своя собственная! Уйдёт из моей жизни один Тигран, придёт другой, а может, никто больше не придёт. Квартира останется. Сейчас бы кинуться ему на шею, зацеловать, сказать, какой он замечательный и как я его люблю. А потом поехать смотреть новостройки. А я реву в три ручья. Так и стояла, пока он не подошёл сзади, не обнял лапами своими огромными. Тёплыми. И мягкими. Не прижал к себе. — Пошли оладьи есть, котёнок. Честное слово, очень вкусные. С яблочным джемом. А кофе, наверное, не надо. Лучше чай сделаем. С молоком. * * * Всю жизнь я мечтала жить в центре. Сначала в центре Энска, чтобы не ездить в вечно грязных маршрутках на дискотеку или в парк. Потом в центре Москвы, потому что, бросив всё, переться в столицу, а потом жить где-нибудь в Капотне — это не мечта, а идиотизм. И хотя я понимала, что вряд ли мне настолько повезёт, и мой очередной спутник жизни подарит мне ключи от заветных квадратов где-нибудь на Тверской, но я твёрдо знала, что за МКАД точно не поеду. Посёлок «Лесное» располагался за много километров от МКАД, и тем не менее, я была просто очарована этим местом. Во-первых, поражала тишина. В Москве мне бы в голову не пришло жить с открытыми окнами, через час можно с ума сойти от гула машин и запаха гари, особенно летом. Здесь же Тигран утром сам ходил и открывал окна, а в хорошую погоду и двери веранды, и в комнату тянуло свежестью и хвоей — у него на территории росло десятка два высоченных сосен и бесчисленное количество кипарисов и можжевельников. Во-вторых, здесь было на удивление спокойно. Совершенно другой ритм жизни, неспешный, размеренный. Казалось бы, тот же Тигран, приезжая сюда, оставался главой огромной компании, со всем присущим его должности ворохом забот. У него так же, как и в Москве, постоянно звонил телефон, а дипломат пух от бумаг, которые он не успел посмотреть в офисе, и которые требовали его внимания дома. Но сам Тигран, переступая порог, расслаблялся. Его уже не раздражали звонки, он не стремился побыстрее уйти в кабинет, закинув в себя какой-нибудь кусок. А если он садился играть с Артуром, то мог и просто отключить мобильник. Да что там Тигран, я сама попала под магию «Лесного», потому что мне совершенно не хотелось отсюда уезжать. После нашего эпичного разговора, закончившегося моими слезами и поеданием действительно вкусных оладий, я могла уехать в Москву. По большому счёту, я могла вернуться к поднятой теме и воспользоваться любым из трёх прозвучавших предложений. Что там у нас было на повестке? Возвращение на Садовническую, покупка собственной квартиры и, вишенка на торте, замужество? Прямо как в сказке. Вот только в сказках все эти соблазнительные предложения прекрасный принц делает в романтической обстановке, припадая на одно колено и держа в зубах цветы. Мой принц ни на что не припадал, цветы в рот не совал, и вообще выглядел так, будто я его смертельно достала. Правда, потом, на кухне, всё уже было чудесно — и улыбки, и шутки, и приснопамятные оладушки. И как-то мне не хотелось снова начинать этот разговор. И вообще что-либо решать. Потому что в «Лесном» было хорошо, на самом деле. Тигран лично провёл экскурсию, мы обошли все три этажа и огромную придомовую территорию, включавшую баню, пруд с рыбками и даже корт. Корт меня особо поразил. Вот на кой чёрт он Тиграну-то? Да и Артурик ещё маловат для большого тенниса, к тому же мальчишка увлекался футболом, и с удовольствием гонял мяч просто по лужайке. Но я благоразумно не стала задавать вопросов. Может, дочка у него в теннис играла? А может быть, дом строился ещё до происшествия на буровой? Хотя вряд ли, конечно. — Вот здесь три свободных комнаты, — сообщил Тигран, когда мы ходили по второму этажу. — В этой жила Луиза, в этой Аня, дочка, а эта гостевая. Ты можешь выбрать любую, если хочешь. — А из своей спальни гонишь, что ли? — поддела его я, но беззлобно, опять ссориться не хотелось. И надо же, наш железный Тигран Борисович смутился. — Ну что ты, котёнок. Просто подумал, ты хочешь больше личного пространства. Всякие там булавки разложить. — О, да, для моих булавок нужно не меньше трёх комнат! Нет уж, позвал — терпи меня в своей спальне. А то я тут потеряюсь, и ты меня найдёшь только года через два. А Луиза — это? — Моя супруга. Угу, понятно. Хорошо же они жили, если спали не просто в разных комнатах, а ещё и на разных этажах. Или в высшем свете так принято? Самое удивительное, что в «Лесном», общество Тиграна перестало мне казаться обременительным. Когда я жила на Тверской, он приезжал ко мне как на свидания. Да фактически у нас свидания и были. Поужинали, переспали, утром разошлись. На Садовнической рандеву получались более длительными, но тоже: приехал — уехал, часто взвинченный или уставший до утраты всяких эмоций. А здесь он был каким-то домашним, расслабленным. Ему приходилось уезжать, но возвращался он с неизменной улыбкой, и я, стоя у окна, наблюдала, как Артурик несётся ему навстречу с радостным визгом, как взлетает ему на руки и как лезет в карманы пиджака за конфетами. Да, Артурик. Вероятно, в его присутствии и заключался секрет обаяния «Лесного». Никогда я не любила детей, мне казалось, они только шумят, мусорят и постоянно требуют внимания. Но в случае с Артуром все было совершенно не так. Он вполне умел себя занять, более того, ему явно нравилась собственная компания, и не нравилась компания Марты и других людей, к нему приходивших. А приходили к нему и учителя — с Артуром занимались английским, ритмикой, и подготовкой к школе, и медперсонал — каждый день у него был массаж, а раз в три дня появлялся доктор, наблюдавший мальчика. Артур крайне неохотно отрывался ради них от собственных дел: игры в футбол, рисования, листания книжки. Зато с дедом он был готов заниматься чем угодно, хоть сборкой конструктора, хоть математикой. Мне казалось, вздумай Тигран поговорить с Артуром о нефтепромыслах, мальчишка будет с горящими глазами сидеть и слушать. При этом Тигран каким-то чудом умудрился Артура не избаловать. Как обычно бывает? Занятые родители вечно откупаются от детей игрушками и дорогими развлечениями, лишь бы их только не трогали. А тут ещё и не просто ребёнок, а внук, единственный наследник, почти что сирота. Вполне естественно было бы его испортить. Но пока Тиграну как-то удавалось соблюдать баланс — потискав Артур, он спускал его на землю и шёл обнять меня. И мальчишка хоть и крутился под ногами, сцен не устраивал. Чего я очень боялась. Мне совершенно не нужны были все эти «кого ты больше любишь», показательные истерики и прочие прелести появления… А кого собственно? Мачехи? Или в нашем случае это как-то иначе называлось? Чёрт его знает. Как-то раньше я не сталкивалась с ситуацией, когда дедушки приводили бы в дом любовниц. Но факт оставался фактом, мы даже слишком удачно поладили. Если Тигран возвращался не очень поздно, мы ужинали и садились в гостиной — Тигран с бумагами, я у телевизора, а Артур чаще всего возился на полу с какими-нибудь паззлами или конструктором. Он чётко знал, что хотя бы час после работы деда лучше не трогать. Словом, он был бы идеальным ребёнком, если бы не болезнь. Настоящего припадка я пока не видела, да и, как я поняла, они редко случались — Тигран собрал целую гвардию врачей, которые контролировали здоровье Артура. Но иногда, мирно играя на полу или разрисовывая что-то в раскраске, мальчишка словно зависал на несколько минут, неподвижно глядя в одну точку. Я в первый раз и внимания не обратила, взрослые тоже порой задумываются с отрешённым видом, но Тигран всполошился, тут же подхватил Артура, крикнул Марте, чтобы звонила врачу. Все забегали с лекарствами. Оказалось, так тоже проявляется эпилепсия, и такие вот «зависы» легко перерастают в полноценный припадок. Днём же, пока дедушка зарабатывал свои миллионы, мы вполне неплохо проводили время. Каждый сам по себе. Артур занимался с преподавателями или бегал от Марты с её вечной заботой, я бродила по саду, ловя последние солнечные лучи, болтала с Лёлькой в мессенджере или просто сидела в Интернете. А ещё отсыпалась и отъедалась, с ужасом думая, какую цифру увижу, когда в следующий раз встану на весы. Но так или иначе, меня потихоньку отпускало. Жуткое состояние, когда ты всё время на взводе и каждую секунду готов сорваться в истерику, в «Лесном» уходило само собой. Ещё бы Марты тут не было! Но опять же, с учётом масштабов территории, мы пересекались крайне редко и раздражала она меня в разы меньше. Зато с Лексом мы сцепились знатно! В тот день Тигран уехал очень рано, хотя теперь всё чаще оставался дома часов до одиннадцати, и мы завтракали все вместе. — Котёнок, у нас сегодня Совет директоров, — прошептал он мне на ухо в какую-то дикую рань, когда я соображаю с трудом и вообще сплю. — Может быть, после обеда вырвусь. Я промычала в ответ нечто нечленораздельное и перевернулась на другой бок. Вот честно, езжай ты, родной, хоть к чёрту на рога, только будить меня не нужно. Когда спустилась в столовую, обнаружила там Артурика, в гордом одиночестве допивающего какао из большой кружки с Муми-троллем. На столе перед ним лежала тетрадка с какими-то рисунками. В тетрадку Артурик и смотрел с самым озабоченным видом. — Привет, мелкий, — традиционно поздоровалась я. — Я большой! — так же традиционно возмутился Артурик. Такие шуточные пикировки случались у нас постоянно, но Артур не обижался. По-моему, его куда сильнее раздражало подчёркнуто-вежливое обращение Марты. Та звала мальчика только полным именем и говорила с ним тоном, от которого так и веяло веком примерно девятнадцатым. — Над чем задумался, большой? — я кивнула на тетрадку. — Над задачкой. Мне Татьяна Ивановна на сегодня задала. Нужно найти, что на картинке лишнее, и раскрасить. А что тут лишнее? Тут всё нужное! На картинке были изображены мячик, колесо, кукла и паровозик. Артур задумчиво грыз карандаш и явно печалился. — Дедушка сказал, если Татьяна Ивановна меня похвалит, мы в выходные поедем в аквапарк! — добавил Артур, ещё сильнее хмурясь. — Я никогда не был в аквапарке. А ты? — И я не была, — честно призналась я. Добавлять, что мне не очень и хочется, я уже не стала. — Ну вот, все вместе и поедем! — тут же решил Артур. Я усмехнулась. Ну да, семейный выезд. В аквапарк. Только осталось. — Поможешь задачку решить? — Артур посмотрел на меня с надеждой. — Нет уж, ты сам должен решать. Я могу только сказать, правильно или не правильно. Сам-то как думаешь, что лишнее? Артур пожевал карандаш, вздохнул, посмотрел на меня грустно-грустно, мол, помощи от вас никакой, и предположил: — Кукла лишняя. — Почему? — опешила я. — Потому что мячик, колесо и паровозик могут двигаться. А кукла — не может.