* * * Андрей ехал очень быстро, так что меня даже слегка укачивало на заднем сидении. Спешил быстрее привезти меня в «Лесное» и забрать шефа. Что у Тиграна там стряслось? Куда он собрался на ночь глядя? Машина резко вошла в поворот, одновременно обгоняя какого-то дачника на «Жигулях», нагло пристроившегося на левую полосу. Дачник возмущённо засигналил. Всё-таки Лекс водил гораздо лучше. У него, независимо от скорости, машина двигалась плавно, так, чтобы Тигран Борисович, сидящий сзади, мог и с бумагами работать, и есть или пить, если ему вздумается. Лекс. Странно, что Тигран дёрнул Андрея, а не Лекса. И последнюю неделю я Лекса не видела, Тиграна возил Андрей. Что происходит? У него же никого ближе не было. Лекс знал, куда подать машину и как её вести максимально комфортно для шефа, Лекс знал, во сколько у Тиграна какая встреча, Лекс был в курсе всех дел, Лекс помогал подготовиться к совещанию или Совету директоров, собирал все необходимые бумаги… Стоп. Бумаги. До меня внезапно дошло. То утро в «Лесном», когда Лекс столкнулся со мной в коридоре. У Тиграна был Совет директоров, и Лекс приехал за забытыми им бумагами. Я ещё удивилась, как Тигран мог что-либо забыть. И мы поцапались с Лексом, как всегда. Он поднимался в кабинет Тиграна. Где стоит сейф. В котором лежал тот самый сейфовый договор. Ну конечно! И я даже не сомневаюсь, что Лекс знал пароль от сейфа. Я не удивлюсь, если Лекс знает, в какой позе Тигран любит заниматься сексом и сколько раз в день ходит в туалет. Лекс! Лекс, сука! Мне захотелось в ту же секунду что-нибудь предпринять. Заорать на Андрея, чтобы ехал быстрее, хотя быстрее было уже просто опасно. Позвонить Тиграну и всё ему рассказать. Но здравый смысл подсказывал, что разговор не телефонный. Я сидела как на иголках и жадно вглядывалась в окно, ожидая, когда покажется знакомая просека и ворота, ведущие в «Лесной». Ну конечно, всё же так просто! Лекс в тот день отвёз Тиграна в офис и вернулся в «Лесной», чтобы беспрепятственно забрать договор. Скорее всего, никакие документы Тигран не забывал. И Лекса никуда не отправлял. Тигран готовился к заседанию Совета директоров и наверняка никуда бы в первой половине дня не поехал. Лекс воспользовался моментом. Представляю, какая для него была неожиданность наткнуться на меня. Но он решил, что Мариша дура и ничего не заподозрит. Ладно, будем говорить откровенно, Мариша действительно дура. Долго же она складывала два и два. Но всё-таки сложила. Скорее рассказать Тиграну. Он же мне поверит, правда? Он же не обвинит меня в предвзятом отношении к Лексу? Но у меня есть факты. И между нами за последнее время столько всего произошло, что он должен поверить. В дом я практически вбежала. И сразу наткнулась на Тиграна, стоявшего в гостиной. В костюме, с дипломатом в руках. Я кинулась к нему. — Тигран, нам надо поговорить! Немедленно! — Прости, котёнок, я уже опаздываю, — он нервно переложил трость из одной руки в другую. — У меня встреча через полтора часа. — Срочно, Тигран! Я знаю, кто вытащил твой договор. Я такая дура! Я ведь видела… Но не поняла. Тигран, это Лекс! Лекс тебя сдал. Он приезжал сюда в то утро, когда у тебя был Совет директоров! Наверняка он знал пароль от сейфа. Это Лекс! А ведь по дороге я пыталась составить связный рассказ. Но сейчас захлёбывалась словами и эмоциями. А Тигран спокойно стоял и слушал меня. Когда я наконец замолчала, притянул меня свободной рукой, прижимая к себе, и тихо сказал мне куда-то в макушку: — Я знаю, котёнок. У меня вдруг резко кончился запал. Как будто последние силы ушли на рассказ. Я почувствовала, что меня знобит, и невероятно хочется под горячий душ. И чтобы Тигран никуда не уезжал. — Как знаешь? — пробормотала я. — Очень просто, котёнок. Тут не надо быть великим сыщиком. Не так много людей вхожи в дом. И никому из них не нужно, чтобы у меня возникли проблемы. Марта, какой бы строгой она не казалась, привязана к Артурику, и расставание с ним стало бы для неё огромной трагедией. Садовника нанимала ещё Аня. Когда с ней случилось несчастье, я пытался его уволить. Мне было абсолютно всё равно в тот момент, как выглядит мой сад. Но он сказал, что готов работать бесплатно, за еду и комнату, которую мы ему выделили. Сначала я решил, что ему просто некуда идти, пожалел парня, оставил в доме, на зарплате, разумеется. А потом понял, что Коля не столько за сад переживал, сколько за меня. Приносил мне каждое утро газеты, растапливал камин, когда я возвращался домой, всё время крутился неподалёку, когда я выходил в сад, и я, сам того не замечая, ввязывался с ним в разговор. О какой-нибудь ерунде, но мне надо было хоть с кем-то говорить вечерами. Такие люди не предают, их не купишь. — Лексу ты тоже доверял. И он тоже постоянно был рядом, — заметила я. — Только что не постель с тобой делил. Тигран тяжело вздохнул. — Боюсь, что тут всё гораздо сложнее, котёнок. Лекс всегда оставался моей тенью. А он умный человек. И амбициозный. Наверное, он хотел больше, чем я ему предлагал. — Ага, а ваш Иван Сергеевич его что, президентом компании сделает? Просто кинет кость покрупнее. Тигран неопределённо пожал плечами. — Ты что, давал ему пароль от сейфа? — Нет. Но подобрать не так уж сложно, если достаточно хорошо знать меня. Год рождения Артура… Я банален, да? Всё, котёнок, мне пора ехать. На встречу с Иваном Сергеевичем. Он позвонил, сказал, что в Москве. И хочет решения по нашему с ним… кхм… делу. Я вцепилась в его пиджак. — Подожди! Тигран, я должна ещё кое-что тебе сказать. Я тебе соврала сегодня. Ни к какому косметологу я не ездила. Но я знаю, как заткнуть рот твоему Ивану Сергеевичу. Смотри сюда. Я сунула свой телефон ему под нос и стала быстро листать галерею. Он прищурился, полез в карман за очками. — Видишь? Вот. И вот. Их можно распечатать, прямо сейчас. — Что это за мерзость? — Тигран нашёл-таки очки, и увиденное ему явно не понравилось. — С кем он? Он что, с парнем? — Именно! А вот эту ещё посмотри. Всё очевидно, да? А если будет мало, у меня ещё и видео есть. — Господи, я боюсь даже предположить… Давай-ка присядем. Я совсем забыла, что он не любит долго стоять. Мы сели на диван, и я ему рассказала всё-всё. И как узнала про «Измайлово», и как выследила Ивана Сергеевича, и как встретила Илью, и условия нашего с ним договора. А условия были предельно просты. Мне не пришлось воровать его телефон, Илья сам с большой охотой поделился компроматом. Я не ошиблась, у него и фотографии нашлись, и видео, которое я бы предпочла не видеть. Меня особенно поразил ответ Ильи на вполне логичный вопрос — зачем такое снимать? Домашнее порно? Очередной вид извращения? Илья сказал, что на память. Я не поверила. Судя по чуть смазанному ракурсу, Иван Сергеевич не подозревал о съёмке. Наверняка парень оставил где-нибудь на полке включённый на запись телефон, а потом так же тихонечко забрал. Сам планировал что-то поиметь с «папика» в случае неожиданностей? Подстраховывался? А сегодня, когда «страховой случай» как раз и настал, ему так удачно подвернулась я. — Но денег он не взял, я предлагала. Сказал, что получит гораздо больше. Если у Ивана Сергеевича сорвутся все планы, он не уедет за границу. И вернётся к старой жизни. Может быть, Илья надеется, что и к нему он тоже вернётся? Я вообще не понимаю, что в голове у этих… Нужен ему такой козёл? Тигран неопределённо хмыкнул. — Любовь — она разная бывает, котёнок. — Фига себе любовь, он сам снял компромат. И сам сдал своего любовника. Просто от обиды. — Чем сильнее любишь, тем больнее предательство. Тигран задумчиво тёр колено и смотрел на мой телефон. Видео он давно остановил, оно ему явно не доставило удовольствия. Но ситуация переменилась, и он это прекрасно понимал. И теперь, похоже, просчитывал варианты. Вот она, разница в возрасте. Мне хотелось куда-то бежать, что-то делать, прямо сейчас! Принимать решения, ехать разбираться с Иваном Сергеевичем, чёрт бы его побрал! Мне очень хотелось сопровождать Тиграна, чтобы увидеть выражение лица этой скотины, из-за которой в нашей жизни образовалось столько проблем. А Тигран спокойно сидел и думал. Как оказалось, совершенно о другом. — Кажется, я был не прав, называя тебя котёнком, — вдруг проговорил он. — Ты настоящая тигрица. С виду такая ласковая, а понадобится, горло перегрызёшь. — Достойная пара Тиграну? — неловко пошутила я. — Более чем достойная, — серьёзно подтвердил Тигран. — Иди, солнышко, распечатывай «весёлые картинки». А потом поищи билеты в Мюнхен. Завтра поедем забирать Артурика. Спустя двадцать минут я стояла на балконе нашей спальни и смотрела, как машина Тиграна выезжает за ворота. И убеждала себя, что теперь всё наконец-то будет хорошо. * * * Мюнхен — красивый город. Тянущиеся вверх шпили колоколен, оранжевые крыши с чердачными окнами, за которыми, кажется, должен обязательно стоять у мольберта свободный художник. Или сидеть над рукописью пока никому не известный писатель. Улицы петляют и извиваются, путая неискушённого туриста. Детский центр расположился на окраине, вдалеке от туристических мест, но в этом были и свои преимущества. Территория просто утопала в зелени, даже стены главного корпуса, больше похожего на средневековый замок, увивал плющ. Идеально чистые дорожки, идеально ровные газоны, идеально приветливый персонал. Пожалуй, всё было слишком идеально. Больше всего я боялась, что мне Артура не отдадут. Всё же Германия. Едва ли в мире найдётся другая страна, где так тщательно соблюдали бы законы. Но улыбчивая полная женщина в строгом, так не сочетавшемся с её лицом костюме, с которой нужно было улаживать все формальности, обрадовалась мне как родной. — Фрау Кузьменко, да? Тигран Борисович предупреждал, что вы можете приехать. У меня камень с души свалился. Хотя бы один. Тигран Борисович предупреждал. Он всегда всё заранее просчитывал. — Пойдёмте, я вас провожу. Артур сидел на скамеечке в саду. Рядом возились две девочки, мастеря из пожелтевших листьев платье для куклы. Несколько мальчиков бегали друг за другом вокруг игрового комплекса с горками и турниками. В дальнем конце сада дети играли ещё во что-то, шумное и весёлое. Наш мальчик, как всегда, был самый тихий и спокойный. Уже полностью собранный, в костюмчике. Рядом с ним стоял его чемоданчик. Наш мальчик. Наш. Мой. Я хотела окликнуть его по привычке. Сказать что-то вроде «Мелкий, поехали домой». Но не смогла. Просто подошла, молча протянула руки. Он не завизжал: «Марина!», не кинулся обниматься. Встал, маленький, печальный и уже такой взрослый. Вложил свою лапку в мою ладонь. Я подхватила его чемодан. И мы пошли по их до противного чистой дорожке к машине, которая должна была везти нас в аэропорт. — Я его увижу? — только спросил Артур, пока мы шли. — Да. Я не знаю, правильным ли было моё решение. Честно, не знаю. Не слишком ли тяжело для маленького человека видеть все наши прощальные ритуалы, особенно мрачные и угнетающие в православной традиции. Может быть, следовало забрать Артура чуть позже. Чтобы он запомнил дедушку только живым. Тигран всегда предлагал Артуру выбор. Но мог ли его выбор сейчас быть осознанным? И выбирать пришлось мне. Мне теперь всегда придётся принимать решения самой. И я выбрала честность по отношению к Артуру. Не обманывать, что дедушка в длительной командировке. Не ставить перед фактом, когда всё закончится. За всю дорогу до Москвы он так и не заплакал. И это пугало меня больше всего. В тот вечер я Тиграна дождалась. Он приехал ближе к полуночи. Уставший, с посеревшим каменным лицом. В первый момент я испугалась, что ничего не вышло. Что Иван Сергеевич нашёл способ выкрутиться. Что на него не произвели впечатления снимки, и он не побоялся огласки. Или Тигран просто не опустился до методов своего врага, такой расклад, зная его, было тоже легко предположить. Но, увидев меня, Тигран мягко и вымученно улыбнулся. — Всё в порядке, котёнок. Нас больше никто не потревожит. Здесь должна была последовать бурная сцена. Восторженные крики, открывание шампанского, объятия и бурный секс. Мы должны были праздновать победу до утра, катаясь в лимузине по ночной Москве и закусывая «Кристалл» бутербродами с чёрной икрой. Но ничего такого не было. Мне не хотелось праздновать. Я не знаю, как прошли их переговоры, кончились они мирным пожатием рук или обоюдными угрозами. Понятия не имею, как расходятся сильные мира сего в таких ситуациях. Простые смертные бьют морды и посуду, а потом нажираются в сопли, вместе или по отдельности. А как они — не знаю. Но я видела, что Тигран хромает сильнее обычного и вообще едва держится на ногах. И мы просто пошли спать. Вместе. Засыпая, он обнял меня и сказал: «Всё, котёнок. Всё закончилось». В тот момент я думала, что закончились наши неприятности. А закончилась моя счастливая, едва начавшаяся жизнь. Я не буду вам описывать, какой ужас охватил меня утром, когда, перевернувшись, я поняла, что обнимавшая меня рука слишком тяжёлая. И слишком холодная. И что было дальше, тоже лучше не описывать. Всё очень затянулось. Заключения судмедэкспертизы ожидали все — от Лёльки, рыдавшей у нас… у меня… ладно, просто в «Лесном» следующие три дня, до журналистов, сразу почуявших сенсацию и осветивших смерть Авазова во всех подробностях, которых они не знали. И даже я ждала заключения с тихим ужасом. Я не знаю, что подозревали все остальные. Версии в прессе выдвигались различные: от передозировки стимулирующими препаратами, до преднамеренного отравления. Последний вариант не исключала и я сама. Только если все вокруг в первую очередь подозревали меня, то я думала об Иване Сергеевиче. Но заключение судмедэкспертов было банальным и в то же время шокирующим. У Тиграна просто остановилось сердце. Когда сняли расшифровку с кардиостимулятора (ещё один шок, я даже не подозревала о его наличии), оказалось, что последние полгода Тигран жил только благодаря этому аппарату. Как объяснили врачи, не простимулированных сокращений сердца было меньше, чем пять процентов. И всё. Никаких сенсаций. Возраст, нагрузки и добивший его стресс. Нет, сенсации всё-таки были после открытия завещания. И тогда уже журналисты не умолкали недели две. Квартира на Садовнической, машины, половина денег, размещённых на всех его счетах, и даже какой-то дом в посёлке, название которого я не выговорю, но как подсказывал Интернет, расположенном у берега Чёрного моря, переходили ко мне. Дом в «Лесном», остальная часть денег на счетах и, самое главное, контрольный пакет акций компании становились собственностью Артура. А опекуном Артура до его совершеннолетия была я. Не становилась, а уже была. Два месяца как. Тигран оформил все бумаги ещё в начале осени. То есть примерно в то время, когда мы начали жить вместе в «Лесном». Они все лежали у нотариуса, невысокого лысоватого дяденьки с очень хитрой улыбкой, который появился в нашем доме на следующий же день, после того, как Тигран… Он знал. Он всё знал заранее. Или просчитывал, как всегда. И доверял мне уже тогда, когда я сама себе ещё не доверяла. На похоронах была тьма народа. Гражданская панихида продлилась шесть часов вместо запланированных трёх. Мне казалось, поклониться Тиграну пришли все работники его компании, от топ-менеджеров до помбуров из рабочих посёлков. И многие подходили к нам с Артуриком, сидящих возле гроба, говорили какие-то слова. Я ничего не слышала и не понимала. Я только боялась, чтобы с Артуром ничего не случилось. Я ведь даже не знала, какие лекарства ему нужно пить, если начнётся приступ. Но рядом стояла Марта. Мрачная, одетая в чёрное, как и мы, с поджатыми губами. Но я чувствовала её молчаливую поддержку. И уже знала, что она не исчезнет из нашей с Артуром жизни, и будет так же преданно помогать, как и при Тигране. Как и садовник Коля. Как и Андрей. Лекс. На панихиде я его не видела. Может быть, просто не заметила в толпе мелькавших лиц. Но на кладбище я наткнулась на него, когда все уже расходились. И пройти мимо не смогла. — Как ты мог, сука? — прошипела я, сгребая в кулак его плащ. — Как ты, сука, мог? Тигран тебя с руки кормил. Это ты. Ты всё это устроил. Ради чего? Ради денег? Какой кусок тебе предложили, чтобы ты его продал? Лекс отшатнулся, попытался отцепить мою руку, но я держала крепко. От него несло спиртным, хотя внешне он был совершенно трезв. Плохо, когда пьёшь, но не забирает. Очень плохо.