— Он работает с Лейном. Они помогли мне, когда ты выгнал меня на улицу. — Я не выгонял тебя на улицу. Лейн должен был убедиться, что ты вошла в отель. Я собирался дать тебе остаться там всего на одну ночь. Где машина? Зачем ты забрала машину? Я сделала глубокий вдох и сказала правду. — Мне нужно было то, что находилось внутри. — Что там было? — Я пришлю тебе видео. Если ты считал, что я трахаюсь с соседом, почему ты позволил ему отвезти меня в номер в отеле? — Какое видео? Я не думаю, что ты трахаешься с ним сейчас. Думаю, ты трахалась с ним до аварии. Это так? Мой взгляд метнулся к фотографиям, и мои легкие сами по себе наполнились воздухом. — Я не знаю, Пэкстон. Я не знаю, почему я делала многие вещи до того, как забыла кем являюсь. Мне кажется, будто я жила ложью. И не одной. Огромное количество лжи нависло над нами, и я не знаю почему. Но ты знаешь. — Я не знаю, в чем ты мне лгала. У тебя, черт возьми, есть близняшка, ради Бога. Ты не думала, что нам стоило обсудить это? — Не знаю, потому что я не помню. Ты скажи мне почему, почему я считала, что мне нужно скрывать от тебя нечто подобное? Я любила ее, я знаю, что любила, и все еще люблю, и я хоть убей не понимаю, почему утаила ее от тебя. — Ты никогда не думала, что все так изменилось, потому что ты не та, на ком я на самом деле женился? Я фыркнула в ответ на это, но знала, что он обязательно задаст этот вопрос. — Думаешь, я Иззи? — Я не знаю. Ты так изменилась, Габриэлла. Я совсем тебя не знаю. — Я думаю, ты знаешь, и, думаю, ты боишься признать это. Пэкстон покрутил мой напиток, опустив взгляд на стол. Мы какое-то время молчали, затем я забрала бокал из его руки и задала провокационный вопрос. — Что, если я Иззи? Что тогда, Пэкстон? В этот раз он пожал плечами и удрученно поник. Потянул руки, сделал глубокий вдох прохладного воздуха и похрустел костяшками. — Я, черт подери, не знаю. — Почему ты заявил на меня? Почему не мог просто поговорить со мной? Это больно, знаешь? — Видишь ли, Габриэлла, это не должно быть больно. В этом и огромное отличие. Раньше ты не ощущала этой эмоции. Поэтому мы так хорошо ладили. У нас был уговор. — Да, я это уже слышала. Чего ты ожидаешь от меня, Пэкстон? Чего ты хочешь? — спросила я, делая глоток своего напитка и размышляя, сделала ли его тоже Триша? — Я не думаю, что ты моя жена. — Думаю, ты ошибаешься, но только частично. — Что ты хочешь этим сказать? Не было легкого способа сказать ему то, что я должна была. Правда должна была открыться, но не этого я боялась. Мне хватало храбрости сказать ему о нашей подмене в одиннадцать лет, но я не могла заставить его поверить мне. Черт, да я сама себе не поверила бы. Я знала, что так или иначе наши жизни должны были измениться. Знала, что должна рассказать о том, что теперь мне было известно, должна была рассказать ему о Вандере и своих планах найти его. Меня до чертиков пугала его реакция. Как бы сильно я не хотела защитить свою гордость и эго от боли, он был мне нужен. Ради Вандера. — Габриэлла? — привлек он мое внимание. — Я вышла за тебя замуж. В этом я уверена, но я Изабелла. Он даже не выглядел шокированным, и я увидела и услышала каплю злости в его ответе. — Конечно, ты разыграешь эту карту. И я должен поверить в это, да? Я пожала плечами, показывая, что не знала ответа на этот вопрос, убирая мокрые волосы на одну сторону. У меня в груди образовался ком, когда наши взгляды встретились, и я ждала. Вопрос только, чего я ждала. Глава шестая Я стучала пальцами по листам бумаги, ужасно желая перевернуть их. Пэкстон не сказал ни слова, отчего я нервничала еще больше. Он смотрел на меня, ожидая моей реакции. Еще один глоток напитка, и я перевернула первый лист — выписку из больницы ДельМар в Калифорнии. Это была ложь. Я не помнила, чтобы кто-то говорил, что мы с Иззи родились на красивом острове в Бразилии, но я знала, что этими россказнями кормила нас мать. Я с легкостью могла представить нас с Иззи, сидящих в позе лотоса, поглощенных ее словами, пока она рассказывала нам эту ложь. — Спорю, я никогда не была в Бразилии, — фыркнула я, читая больничный отчет из того места, где на самом деле я родилась. Калифорния. — Что? — Ничего, — произнесла я, сканируя глазами страницу. Возможная грыжа у ребенка номер два; в справке было сказано, что необходим повторный осмотр через шесть недель. Сомневаюсь, что это было сделано. Скорее всего к тому времени мы спали в ящиках какого-то комода в первом попавшемся на пути мотеле. Я продолжила переворачивать страницы, поглощенная вопросами и ответами, находящимися в расследовании Пэкстона. Он был очень добр, разложив листы в таком порядке, в котором он хотел, чтобы я их изучила. — Не молчи, Габриэлла. Мне нужно знать, что, черт возьми, здесь происходит. Говори со мной, — произнес Пэкстон, подталкивая меня к разговору. — Это совсем не важно, просто глупость. Моя мама. Уверена, она говорила нам с Иззи, что мы родились в Бразилии. Я почти могу описать это, но не помню почему. Вот и все. Я не знала, что родилась в Калифорнии. Пэкстон нахмурился, сведя брови к носу. — Ты знала это. Когда мы женились, мы запрашивали твое свидетельство о рождении, помнишь? Я наклонила голову и улыбнулась ему, отвечая с сарказмом: — Забавно. Я не помнила этого и, по правде говоря, не хотела. Мне нравился образ того, как мы с сестрой появились на свет в окружении Матери Природы и красоты. Я без труда могла представить, как мама на руках убаюкивала меня и мою точную копию. Ее красивая улыбка могла сравниться с красотой лазурной воды, и я могла даже слышать плещущиеся волны. Мне хотелось придерживаться этой истории, наполненной умиротворением, представлять день, когда два крошечных младенца родились в эту безумную реальность. Черт. Следующая страница рассказывала о степени в агрокультуре и ландшафтном дизайне. — Объясни это. Если ты и правда не Иззи, откуда ты знаешь о деревьях, привлекающих птиц, или как создать искусственный водопад? Я пожала плечами на это. — Я вышла за тебя замуж. Думаешь, это не сказалось? Думаешь, я не слышу твоих разговоров по телефону, заказы бетона и плитки, деревьев и растений? Думаешь, я не слышу, как ты приказываешь своим рабочим куда идти, что делать и почему? Ты расписываешь в мелких деталях что и как ты хочешь. Может, я просто не так глупа, как ты считаешь. Может, я способна запомнить твои слова. Ты не думал об этом? — Да, наверно. Это возможно, но я все равно не уверен. Ты никогда раньше не высказывала свое мнение по поводу моей работы. — Скорее всего, я просто боялась, что ты сорвешься на мне. — Но сейчас не боишься. Почему? Видишь ли, это меня и смущает. Габриэлла никогда бы не говорила мне, где посадить дерево, и не осмеивала бы мои решения, но Иззи… Теперь это кажется мне более логичным. — Совпадение?! Это все, что я могу сказать. — Еще бы. Я отпила напиток и продолжила свое путешествие сквозь стопку бумаг, узнавая новые факты о моей жизни, о жизни Иззи. — Она потеряла баскетбольную стипендию, — с грустью прочитала я вслух. — Это тоже ставит меня в тупик. Ты очень хороша в баскетболе. Вы обе играли? — Это уже начинает меня злить. Ты не можешь помочь мне с ответами, потому что сам ничего не знаешь. Тебя никогда не заботило это достаточно для того, чтобы узнать самому. Пэкстон встал и провел пальцами по волосам, по своим недавно подстриженным волосам. Это тоже злило меня. Я была за решеткой, а он переживал о своем внешнем виде. Он был разочарован во мне не больше, чем я в нем. — Это не должно злить тебя, Габриэлла. Мы не гуляли часами вдоль пляжа, держась за руки и разговаривая. — Почему нет? Еще большее раздражение мелькнуло на его лице, и он застонал. — Потому что мы не были такими. Мы этого не делали, и не спрашивай почему. Что было в машине? — Какой машине? Еще один стон. — В Хонде. Ты сказала, что тебе нужно было то, что находилось внутри.