Сложно было не терять самообладания, учитывая все происходящее, но я должна была. От моих решений зависело трое детей, один из которых довольно уязвим. Слава Богу, у меня была Ми. Если бы она не помогала мне сохранить здравый смысл, советуя, что делать, я бы давно сломалась. Я концентрировала свое внимание на своих Клайдах и сестре, выискивая ее везде, где было можно. Наконец, мы перекинулись парой слов на шестой день молчания. Пэкстон внезапно вышел из комнаты посреди нашего вечернего ритуала, забыв про свой главный камень. Сказал, что ему нужно сделать звонок. Так он объяснился перед детьми. Я знала, в чем дело. Ему внезапно понадобилось уйти, когда Офелия неосознанно соединила наши руки, играя с нашими пальцами, пока Роуэн читала нам. Мы встретились взглядом, наши пальцы переплелись на короткое мгновение. Тогда-то ему и понадобилось уйти. Он поцеловал девочек и взъерошил волосы Вандера. Я только вышла из ванной девочек с кучей полотенец, когда он позвал меня к себе в кабинет. Я встала в двери, держа кучу белья, мои брови приподнялись. — Что? — Ты получила письмо из магазина, где заказывала форму для Вандера. Те рубашки, которые ты выбрала, закончились на складе. Что мне сделать? Я нахмурилась, гадая, было ли это его тактикой, чтобы завлечь меня в кабинет, или проявление контроля, чтобы я поняла, у кого бразды правления. Возможно, он хотел, чтобы я обошла стол и выбрала новые. Черт, я понятия не имела. — Посмотрю завтра. Это все? Пэкстон несколько раз моргнул, прежде чем ответить. — Да. — Это все, что он сказал. Его внимание вернулось к работе. Пофиг. Придурок. — Что ты делаешь в субботу? Сможешь остаться с детьми ненадолго? У меня планы с Ми. — Что значит, у тебя планы с Ми? Ты не можешь ничего планировать с Ми, не поговорив сначала со мной. Я выдохнула, произнеся с сарказмом: — Эта комбинация неудачна. Разыграй другую карту. — Это не игра, черт возьми. У меня нет гребаных карт, Габриэлла, потому что это никакая не игра. — Ладно, тогда я ухожу, Пэкстон. Я не хочу продолжать это. Пора нам начать думать, что мы будем делать. Думаю, технически, нам не нужен развод. По закону ты женат на моей сестре, не на мне. Уверена, при замужестве я подписала миллион документов, в которых согласилась ни на что не претендовать в случае развода. — Уйди отсюда. Я не собираюсь обсуждать это. Скорее ад замерзнет, чем я проведу хотя бы день без девочек. Я кивнула, глубоко вздохнув, и беззаботно ответила, ничего этим не подразумевая. — Как хочешь, Пэкс, — парировала я, перемещая кучу белья в руках так, чтобы освободить одну из них. Словно воображаемый сдающий в казино, я бросила воображаемые карты ему на стол. Он даже опустил взгляд на эти несуществующие карты. — Роял Флэш. Ты проиграл. В субботу мы с Ми хотели поездить по приютам с фотографией Иззи. Выйдем около девяти. Спокойной ночи, Пэкстон. Я ушла, не произнеся больше ни слова, и не услышала ничего в ответ. От Вандера я ничего не скрывала. Он знал, что я планировала провести субботу в поисках его мамы, потому что я сообщила ему об этом следующим вечером. Я упаковывала ланч для Пэкстона на следующее утро, когда сонный Вандер вошел на кухню. Да, я все еще делала это. Просто готовила все вечером перед сном, не желая видеть его утром. Я устанавливала таймер на кофе-машине и оставляла тарелку с выпечкой и маффинами на островке. Моя ненависть к нему не значила, что я хотела, чтобы он весь день работал под жарким солнцем без еды. — Тетя Гэбби, — произнес тихо Вандер грустным голосом. Я посмотрела на его грустное личико, заметив, что под рукой он держал что-то потрепанное и розовое. Хлеб, который я мазала майонезом, упал на стойку, и я пошла к нему. — Иди сюда, малыш, — произнесла я, присаживаясь и притягивая его к себе на колени. Его ноги свисали с одной стороны от моих колен, а голова легла на грудь. Растирая спину, я поцеловала его в макушку. — Скучаешь по своей маме? — Я не считала нужным напоминать ему, что не помнила ее. — Я тоже по ней скучаю, Вандер. В субботу мы с Ми поищем ее. — Можно мне с вами? — Ни за что, приятель. Ты должен помочь мне. В субботу мы начинаем работу над водной горкой. Ты должен сказать, где хочешь сделать туннель. Вандер взбодрился, услышав голос Пэкстона. Мы встретились взглядом, когда он поднял хлеб со стойки, положил сверху кусочек сыра и запихнул себе в рот. — Правда? — Ага, подожди, когда сможешь увидеть горку — на конце будет волна. Таким образом, съехав до этой волны, будешь взлетать вверх, прежде чем упадешь в воду. Я отвела взгляд от Пэкстона, когда почувствовала розовую ткань в своей руке, подозревая, что, что бы это ни было, оно принадлежало его маме. Что-то особенное, что он долго хранил. — Что это, милый? — спросила я. Вандер зажал вещь между нашими телами, когда осознал, что она у него в руках. — Это мое. Я погладила его по спине, пытаясь убедить в том, что все хорошо. — Я никому не скажу, — прошептала я. Он вернул руки на колени и развернул ткань. Розовая, потрепанная футболка с пятном горчицы у воротника. — Когда моя мама поменялась с тобой местами, вы поменялись и футболками. Она сказала, это твоя любимая футболка, и она должна вернуть ее. Она накрыла меня ею, когда я родился, чтобы ты тоже была частью моего рождения. Но теперь она моя. Я не хочу отдавать ее. — Ты всегда с ней спал? — Да, но не говори Офелии, она моя. Мы с Пэкстоном обменялись быстрыми улыбками при упоминании нашей «вредной» дочки. — Можешь забрать ее, если хочешь. Мамочка сказала, что мы должны сохранить ее, чтобы отдать тебе. До меня дошел смысл слов, когда я опровергла его страх, что заберу его защитное «одеяло». — Давай ты и дальше будешь сохранять ее ради меня, хорошо? Я почувствовала его кивок, но слов он не произнес. — Вандер, ты знал, что твоя мама собиралась сюда? — Ага, она сказала, что нашла тебя и собиралась сюда, и что она больше не будет болеть. Она хотела работать на тебя, дядя Пэкс. Не знаю, как Пэкстон так быстро подошел к нам, но он был рядом прежде, чем упала первая слеза. Я встала с Вандером на руках и передала его мужу. Пэкстон подошел к стеклянной стене и указал на бассейн. — Я думал построить мост от игровой площадки к водопаду. Что думаешь? — Качающийся мост. — Мм, мне нравится ход твоих мыслей. Я зашла за угол как раз тогда, когда у меня вырвался громкий стон, и опустилась на пол, так как ноги подкосились; слезы победили. Глупая, глупая Иззи. Если бы она только подошла к двери и постучала. Она могла бы быть здесь, с Вандером. — Что случилось, мамочка? — раздался тихий голос Офелии. Боже. Почему все мои дети еще не спали? С Фи я слез не скрывала. Схватила ее в медвежьи объятия и сжала покрепче, используя ее для такого необходимого мне чувства безопасности. — Ты скучаешь по сестре? Я улыбнулась, убрала ее волосы назад и положила руки на ее маленькое личико. — Я так сильно скучаю по ней, малышка. — Я бы тоже скучала по Роуэн, — мягко сказала она, положив ладошку мне на щеку. Я поцеловал ее запястье и снова притянула поближе. — Пойдем, попрыгунья. Пора спать. Залезай на поезд, — сказал Пэкстон, перемещая Вандера к другому плечу. — Нет, мамочка грустная. Я поцеловала маленькие губки Фи и легким шлепком прогнала ее с моих колен. — Иди, малышка. Со мной все хорошо. — Она скучает по твоей маме, — сказала Фи Вэну, когда папа поднял ее к свободному плечу. — Она найдет ее в субботу, — ответил Вэн. Черт. Вероятно, не стоило ему это говорить. Я поднялась с пола и прошла на кухню, приглашая крепкий коктейль на свою вечеринку жалости. Не найдя своих шлепанцев у двери, просунула ноги во вьетнамки Пэкстона. Вышла на улицу, планируя пойти на пляж и там, в тишине, выпить свой коктейль. Помолиться глухому Богу, который не слышал меня.