— Командор! Ваймс повернулся. Капитан Моркоу, в сверкающей броне, спешил навстречу, и его лицо, как обычно, лучилось чистым, стопроцентным энтузиазмом. — А я думал, что велел всем стражникам, которые не охраняют арестованных, идти спать, капитан, — сказал Ваймс. — Я только хотел кое-что уточнить, сэр, — сказал Моркоу. — Ветинари прислал в Ярд записку. Он требует рапорта. Я решил, что лучше сказать вам, сэр. — Я тут как раз подумал, капитан… — не сдержался Ваймс. — Может быть, установить небольшую табличку? С незатейливой надписью. Например, «Кумская битва НЕ состоялась здесь 5 грюня в год Креветки». Может быть, кто-нибудь даже выпустит дурацкую почтовую марку. Что скажешь? — Что вам самому надо поспать, командор, — ответил Моркоу. — И потом, годовщина Кумской битвы только в субботу. — Разумеется, памятник в честь битвы, которая не случилась, — это я слегка загнул, но хотя бы марка… — Леди Сибилла очень обеспокоена, сэр, — Моркоу просто излучал тревогу. Гул в голове Ваймса утих. Словно очнувшись при упоминании Сибиллы, разные части организма выстроились в очередь, словно кредиторы, размахивающие долговыми расписками. Ноги, страшно уставшие и нуждавшиеся в ванне; урчащий живот; огнем горящие ребра; больная спина; мозг, отравленный собственным ядом. Вымыться, поесть, поспать… Какие отличные идеи. Но сначала нужно было еще кое-что сделать. — Как там наш мистер Пессимал? — спросил Ваймс. — Игорь его подлатал, сэр. Он слегка ошалел в суматохе. Конечно, я не могу приказать вам пойти и повидать его светлость… — Не можешь, потому что командир тут я, — сказал Ваймс, все еще как пьяный от изнеможения. — …но Ветинари может — и он приказывает, сэр. Ваш экипаж будет ждать у дворца, когда вы выйдете. Это приказ леди Сибиллы, сэр, — закончил Моркоу, апеллируя к высшей инстанции. Ваймс посмотрел на уродливую громаду дворца. Чистые простыни вдруг показались такими соблазнительными. — Я не могу появиться перед патрицием в таком виде, — проговорил он. — Я договорился с секретарем Стукпостуком, сэр. Горячая вода, бритва и большая кружка кофе ждут во дворце. — Ты обо всем позаботился, Моркоу… — Надеюсь, сэр. Теперь ступайте. — Но и я кое о чем позаботился, а? — заявил Ваймс, радостно покачиваясь. — Лучше мертвецки пьяный, чем просто мертвый, да? — Классический прием, сэр, — заверил его Моркоу. — Годится для учебника истории. А теперь идите, сэр. Я поищу Ангву. Ее постель не смята. — Но в это время месяца… — Знаю, сэр. В корзинке она тоже не ночевала. Из сырого погреба, который некогда был чердаком и в котором теперь хлюпала грязь, вурмы выползали сквозь маленькую дырку меж давным-давно сгнившими деревянными планками. Доску пробил чей-то кулак. Промокшее дерево треснуло и раскрошилось. Ангва протиснулась в очередную темноту и наклонилась, чтобы помочь Салли. Та отозвалась: — Ну вот, опять какая-то дыра. — Я надеюсь, — сказала Ангва. — Думаю, нам нужно подняться еще как минимум на один уровень. Здесь есть арка. Пошли. Столько тупиков, заброшенных вонючих комнат и ложных надежд… и слишком много грязи. Наконец запах сделался почти осязаемым, он стал частью темноты. Ангва и Салли перебирались из одного зловонного и мокрого помещения в другое, ощупывая грязные стены в поисках замурованных дверей и ища хотя бы крошечный лучик света на потолках, покрытых хоть и необычными, но все равно отвратительными наростами. И тут обе услышали музыку. Пять минут они брели, поскальзываясь, прежде чем оказались у замурованной двери, но поскольку ее заделали, используя суперсовременный анк-морпорский раствор из песка, лошадиного навоза и овощных очистков, несколько кирпичей уже вывалились сами собой. Салли выбила почти все остальные одним ударом. — Прошу прощения, — сказала она. — Вампирская привычка. За разбитой стеной стояли бочонки. Судя по всему, сюда регулярно заходили. В погребе была нормальная дверь. Монотонная унылая музыка доносилась сквозь доски потолка. В нем виднелся люк. — Так, — произнесла Ангва. — Там, наверху, люди. Я их чую… — Я могу насчитать пятьдесят семь бьющихся сердец, — добавила Салли. Ангва многозначительно посмотрела на нее. — Знаешь, я бы на твоем месте не хвасталась таким талантом. — Извини, сержант. — Людям неприятно это слышать, — продолжала Ангва. — Лично я, например, способна раздавить в пасти человеческий череп, но я же не сообщаю об этом направо и налево… — Я запомню, сержант, — сказала Салли с неестественной кротостью. — Вот и хорошо. Так… на кого мы похожи? На болотных чудищ? — Да, сержант. Твои волосы — сплошной комок зеленой слизи. — Зеленой?.. — Боюсь, что так. — А платье осталось где-то внизу. И вдобавок уже настало утро. Э… ты сейчас можешь превратиться в стаю мышей? — При дневном свете?! Разделиться на сто пятьдесят слепых частей? Нет! Но ты-то, если не ошибаюсь, можешь стать волком! — С твоего позволения, я бы предпочла не появляться из-под пола в виде покрытого слизью чудовища, — заметила Ангва. — Да, понимаю. Это плохая реклама для заведения. — Салли соскребла с себя комок слизи. — Фу. Какая дрянь. — Лучшее, на что мы можем надеяться, — что нас никто не узнает, когда мы бросимся бежать, — сказала Ангва, вытряхивая желеобразную зеленую гадость из волос. — По крайней мере мы… О нет. — В чем дело? — Шнобби Шноббс! Он там! Я его чую! — Ангва энергично ткнула в половицы над головой. — То есть… капрал Шноббс? Тот маленький прыщавый… человечек? — уточнила Салли. — Надеюсь, мы не под Ярдом? — Ангва в панике огляделась. — Сомневаюсь. Кто-то танцует, судя по звуку. Но послушай, как ты можешь учуять человека… в таком хаосе? — Поверь, эта способность всегда со мной. В случае капрала Шноббса запахи прелой капусты, мази от прыщей и незаразной кожной болезни слились в странное амбре, которое касалось носа, производя примерно тот же эффект, что и пила, касающаяся струн арфы. Запах был не такой уж мерзкий, но очень напоминал своего хозяина. Нечто странное, вездесущее и совершенно незабываемое. — В конце концов, он наш коллега-стражник, не так ли? Разве он нас не выручит? — спросила Салли. — Мы голые, младший констебль! — Теоретически — да. Но грязь такая липкая… — Мы голые под грязью! — Да, но будь на нас одежда, под ней мы тоже были бы голыми, — заметила Салли. — К черту логику! Сейчас я меньше всего хочу видеть, как Шнобби скалится, глядя на меня! — Но ведь он видел тебя в волчьем обличье? — спросила Салли. — И что? — огрызнулась Ангва. — Ну, чисто теоретически ты тогда тоже голая… — Не говори ему этого! Шнобби Шноббс, сидевший в теплом красном свете, толкнул локтем сержанта Колона. — Не надо закрывать глаза, сержант, — сказал он. — Здесь все законно. Беллочка говорит, это художественное торжество женского тела. И потом, она же одета.