— А теперь расскажи мистеру Ваймсу! — прогремел Детрит. — И сию секунду! Потребовалось некоторое время, с паузами, во время которых отдельные фрагменты сознания Кирпича вставали на место, но Ваймс понял примерно следующее. Бедолага Кирпич употребил «Скреб» вместе с какими-то уличными троллями, своими приятелями, на старом складе в лабиринте закоулков позади Парковой улицы и забрел в старый погреб в поисках укромного местечка, чтобы посмотреть картинки. Пол под ним провалился. Судя по всему, он пролетел немало, но, исходя из естественного для него состояния, Кирпич, скорее всего, спорхнул вниз, как бабочка. В конце концов он оказался в туннеле, «типа шахты, ага, с деревянными столбами, которые, ета, держали потолок», и побрел вперед в надежде, что туннель приведет его на поверхность или к какой-нибудь еде. Он ни о чем не беспокоился, пока не оказался в туннеле пошире, и тогда слово «гномы» наконец достигло какого-то закоулка мозга, которому ничего не оставалось, кроме как отреагировать. Тролль в гномьей шахте должен буйствовать. Это аксиома, вроде слона в посудной лавке. Но в Кирпиче было на удивление мало ненависти к любым живым существам. Если поблизости имелось некоторое количество штуковин, которые начинались на букву «с» и от которых у него звенела голова — а в городе их более чем хватало, — Кирпича не особенно волновало все остальное. Этот уличный тролль пал ниже слизи. Неудивительно, что даже подонки Хризопраза отказались его принять. Кирпич был мусором, через который переступают. Возможно, до Кирпича, стоявшего в темноте и слышавшего вдалеке гномьи голоса, даже дошло, что пора испугаться. А потом он увидел сквозь круглый дверной проем, как один гном догнал второго и ударил его по голове. Был непроглядный мрак, но у троллей хорошее ночное зрение, и вдобавок в шахте кишели вурмы. Тролль не разобрал подробностей, да и не особенно стремился. Какая разница, чем заняты гномы между собой? Пока они не делали ничего плохого ему, Кирпич не видел проблемы. Но когда гном, который нанес удар, начал орать, проблема возникла. Просто огромная. Большая металлическая дверь прямо перед ним распахнулась и врезала ему по лицу. Выглянув из-за нее, Кирпич увидел, как мимо пробежали несколько вооруженных гномов. Они не подумали, что кто-то может прятаться за дверью. Пока не подумали. Они поступили самым естественным образом — бросились на крик. Кирпич, напротив, был заинтересован только в том, чтобы убраться как можно дальше от источника шума, и прямо перед ним оказалась открытая дверь. Он бежал не останавливаясь, пока не выбрался на свежий воздух. За ним не гнались. Ваймс ничуть не удивился. Чтобы быть стражником, требуется особый склад ума. Обыкновенный стражник часами стоит и ни на что не смотрит. Он не требует большого жалованья. Он, скорее всего, не начнет поиски с осмотра туннеля, по которому только что прибежал. Он не отличается умом. Бесцельно и бессмысленно, без злого умысла и даже не из любопытства, бродячий тролль забрел в гномью шахту, затуманенными от наркотиков глазами увидел убийство и скрылся. Кто мог это предвидеть? Где тут логика? Где здравый смысл? Ваймс посмотрел в слезящиеся, похожие на желтки в яичнице глаза тролля, окинул взглядом тощее тело и тонкую струйку бог весть чего, стекающую из запекшейся ноздри. Кирпич не лгал. У него и без выдумок было достаточно неприятностей. — Скажи мистеру Ваймсу про вуквук, — приказал Детрит. — А, ну да, — отозвался Кирпич. — В той пещере, ета, был большой вуквук. — Кажется, я не улавливаю главного, — заметил Ваймс. — Вуквук — ето такая штука, которую делают из каменного угля, селитры и «Схода», — пояснил сержант. — И закатывают в бумажку, как сигару. — Мы их зовем «вуквук», потому что, ну… они, типа, похожи на вуквук, — с застенчивой улыбкой сказал Кирпич. — Да, я, кажется, понимаю, — устало ответил Ваймс. — Ты попытался ее закурить? — Нет, сэр. Она была очень уж большая, — сказал Кирпич. — Она лежала в етом вонючем туннеле, куда я провалился. Ваймс попытался встроить вуквук в общую картину и на время предпочел оставить его за кадром. Значит… виноват гном? Ну да. Он верил Кирпичу, хотя из ведра лягушек и то получился бы более дельный свидетель. Прямо сейчас, впрочем, не было особого смысла продолжать давить на бедолагу. — Ладно, — сказал Ваймс и взял загадочный камень, который мистер Блеск оставил на полу в кабинете. Он был примерно восьми дюймов в поперечнике, но на удивление легкий. — Расскажи мне при мистера Блеска, Кирпич. Он твой друг? — Мистер Блеск повсюду! — горячо воскликнул Кирпич. — Он алмаз! — Так или иначе, полчаса назад он побывал в Ярде, — сказал Ваймс. — Детрит! — Сэр? — отозвался сержант, и на его лице появилось виноватое выражение. — А что ты знаешь про мистера Блеска? — Э… он, ета, вроде тролльего бога… — промямлил Детрит. — Здесь у нас нечасто бывают боги, — заметил Ваймс. — Кто-то спер небесный огонь или золотое яблоко? Просто удивительно, но в детективных романах такие сюжеты — большая редкость. Он ведь тоже тролль? — Он, типа… король, — сказал Детрит, как будто каждое слово тащили из него клещами. — А я думал, у троллей в наше время нет королей, — сказал Ваймс. — Я думал, каждый клан сам по себе. — Да, да, — ответил Детрит. — Слушайте, мистер Ваймс, мистер Блеск — ето мистер Блеск. Мы не говорим о нем лишнего. Он вперил в Ваймса печальный и упрямый взгляд. Ваймс решил избрать мишень попроще. — Где ты его нашел, Кирпич? Я просто хочу… — Он пришел, чтобы помочь вам! — рыкнул Детрит. — Что вы делаете, мистер Ваймс? Зачем задаете вопросы? Когда дело касается гномов, вы, ета, вокруг них пляшете, чтоб их не обидеть, а если речь о троллях, что вы тогда делаете? Приказываете выбить дверь, и никаких проблем! Мистер Блеск привел вам Кирпича, дал хороший совет, а вы, ета, говорите о нем так, как будто он уличный тролль! Я слышал, капитан Моркоу говорил гномам, что он — Два Брата. Думаете, меня ета радует? Мы знаем ету старую гномью выдумку! Да! Мы стонем, когда ее слышим! Да! Если хотите видеть мистера Блеска, надо проявить уважение. Проявить уважение, да! «Снова Кумская долина», — подумал Ваймс. Он еще никогда не видел Детрита в таком гневе, по крайней мере, по отношению к себе. Детрит всегда был рядом, надежный и непоколебимо верный. А в Кумской долине встретились два племени, и никто не отступил… — Я прошу прощения, — сказал Ваймс, сморгнув. — Я не знал. И никого не хотел обидеть. — Вот так! — ответил Детрит, пристукнув огромной ладонью по столу. Ложка вылетела из пустой миски. Загадочный камень, постукивая, покатился по столу, свалился на пол и раскололся пополам. Ваймс взглянул на две аккуратные половинки. — Да он полон кристаллов, — произнес он. Потом всмотрелся ближе. Внутри сверкающего полушария лежал листок бумаги. Ваймс поднял его и прочел: — «Пойнтер и Пиклз, Кристаллы, минералы и шлифовальные инструменты, Анк-Морпорк, Десятая Яичная улица, дом 3». Ваймс аккуратно положил листок, подобрал обе половинки и сложил вместе. Они сошлись, не оставив даже крошечной трещинки. Никаких признаков клея не было. Он взглянул на Детрита. — Ты знал, что так будет? — Нет, — ответил тролль. — Но я думаю, ета, мистер Блеск знал. — Он оставил мне свой адрес, сержант. — Ага. Наверное, он хочет, чтоб вы пришли, — сказал Детрит. — Ето большая честь, сэр. Не вы ищете мистера Блеска, а мистер Блеск находит вас. — Как он нашел тебя, Кирпич? — спросил Ваймс. Кирпич со страхом взглянул на Детрита. Сержант пожал плечами. — Подобрал. Дал еды, — промямлил Кирпич. — И сказал, куда, ета, приходить за ещем. Он велел мне, ета, бросить марафет. Но… — Что? Кирпич развел узловатыми, сплошь в рубцах, руками. Этот жест яснее всяких слов говорил: он бы бросил, но что поделаешь, если на одной стороне весь мир, а на другой только Кирпич? «И тогда его поручили Детриту, — подумал Ваймс. — Это сколько-то уравняло шансы…» Он встал и кивнул сержанту. — Мне взять что-нибудь с собой? Тролль задумался. — Нет, — ответил он. — Но кое-какие мысли лучше, ета, оставить дома. «Я отвечаю за операцию в шахте, — думал Ваймс. — Возможно, мы близки к войне. Людям впоследствии приятнее будет думать, что там было какое-нибудь должностное лицо, когда все это случилось. Так почему же мне кажется, что важнее повидать загадочного мистера Блеска?» Капитан Моркоу был занят. Городские гномы его любили. Поэтому он сделал то, что не мог сделать Ваймс — по крайней мере, не мог сделать как следует. Он отнес облепленное грязью гномье ожерелье в дом на Новой Булыжной улице и объяснил двум старикам-гномам, что случилось. После этого события разворачивались быстро. В том числе потому, что шахту закрыли. Стражники, рабочие и искатели наставлений обнаруживали запертую дверь. Долги накапливались, а гномы в таких вещах настроены решительно. Значительная часть гномьей премудрости касается контрактов. Всякий да получит плату. «Больше никакой политики, — сказал себе Ваймс. — Кто-то убил четверых наших гномов, которые отнюдь не были сумасшедшими подстрекателями, и оставил их лежать в темноте. Мне плевать, кто виноват. Я вытащу преступника на свет. Таков закон. Наверху и внизу. Но пусть гномы займутся этим сами. Они отлично справятся. Перекопают грязь. И извлекут улики». Он вошел в штаб-квартиру. Там сидел Моркоу с полудесятком других стражников-гномов. Вид у них был мрачный. — Все уладили? — спросил Ваймс. — Да, сэр. Встречаемся с остальными на Эмпирическом Полумесяце. — Землекопов у вас достаточно? — Все гномы — землекопы, сэр, — торжественно ответил Моркоу. — Еще нам везут брусья и лебедки. Кое-кто из тех, кто идет с нами, помогали прокладывать эту шахту, сэр. Они знали тех парней. Они… озадачены и злы, сэр. — Да уж не сомневаюсь. То есть они нам верят? — спросил Ваймс.