— Боюсь, дорогая, именно такую еду предпочитают мужчины, — виновато ответил Ваймс. — По крайней мере, я вычистила урну для заварки, — удовлетворенно продолжала Сибилла. — Урну для заварки? — замогильным голосом переспросил Ваймс. Опустошить урну было все равно что стереть патину с произведения искусства. — Да, такое ощущение, что внутри была смола. У вас здесь не так уж много приличной еды, но я все-таки сделала тебе сандвич с беконом, салатом и помидорами. — Спасибо, дорогая. — Ваймс осторожно приподнял хлеб сломанным карандашом. С его точки зрения, салата было слишком много — то есть больше одного листка. — Тебя хотят видеть гномы, Сэм, — сказала Сибилла. Ее это явно тревожило. Ваймс встал так быстро, что стул упал. — Юный Сэм в порядке? — Да, Сэм. Это городские гномы. Полагаю, ты их всех знаешь. Они говорят, что хотят поговорить с тобой про… Но Ваймс уже несся по лестнице, по пути вытаскивая меч. Гномы нервно сгрудились возле столика дежурного. Обилие железа, гладкие бороды и почтенные брюшки намекали, что этим гномам живется хорошо. Ну, или жилось до сих пор. Ваймс предстал перед ними как воплощенная ярость. «Ах вы подлые мелкие крысоеды, тупоголовые обитатели тьмы! Что хорошего вы принесли в наш город? О чем вы думали? Вам были нужны здесь граги? Вы посмели не согласиться с тем, что говорил Бедролом, с этой ядовитой древней ложью, или вы сказали: да, Бедролом заходит слишком далеко, но в чем-то он прав? А теперь вы пришли сюда, ломая руки и твердя, как это ужасно, но вы тут ни при чем? Кто же были те гномы в толпе? Разве не вы — главы диаспоры? Разве не вы возглавляете городских гномов? Теперь, после того как телохранители того ублюдка попытались убить мою семью, вы явились жаловаться? Разве я нарушил какой-нибудь закон, наступил кому-нибудь на тысячелетнюю мозоль? К черту ваши законы. И вас к черту». Он чувствовал, как эти слова рвались наружу, и от попыток удержать их у Ваймса заныл живот и заболели виски. «Пусть только кто-нибудь пискнет, — подумал он. — Пусть только кто-нибудь высокопарно пожалуется. Ну же». — Ну? — произнес он. Гномы заметно подались назад. Ваймс подумал: может быть, они прочли его мысли, которые так громко звучали в голове? Кто-то из гномов кашлянул. — Командор Ваймс… — Ты ведь Порс Рукисила, если не ошибаюсь? — спросил Ваймс. — Компаньон в фирме «Коренной-и-Рукисила»? Вы делаете арбалеты. — Да, командор. И… — Сложить оружие! Все! Все до единого! — рявкнул Ваймс. Воцарилось молчание. Краем глаза Ваймс заметил парочку гномов-стражников, которые, по крайней мере, притворялись, что заняты делом, одновременно поднимаясь с мест. Отчасти он знал, что сделал опасную глупость, хотя прямо сейчас Ваймсу хотелось врезать какому-нибудь гному, но сделать это оружием было нельзя. В любом случае большая часть железа, которую носили гномы, служила лишь для устрашения, но гном скорее останется без штанов, чем без топора. Это были серьезные городские гномы, которые заседали в гильдиях, и так далее. Боги, он зашел слишком далеко. Ваймс буркнул: — Ладно, оставьте топоры. Все остальное поставьте к стенке. Вам выдадут расписку. На мгновение — на долгое мгновение — Ваймсу показалось (точнее, он понадеялся), что они откажутся. Но потом кто-то из них сказал: — Надо сделать так, как велел командор. Времена непростые. Нужно к ним приспосабливаться. Ваймс пошел в кабинет, слыша за спиной лязг и грохот. Он всей тяжестью рухнул в кресло, так что отвалились колесики. Расписка — это был удар ниже пояса. Ваймс похвалил себя. На столе, на небольшой подставке, которую сделала Сибилла, лежал официальный жезл. На самом деле он был размером с обычную дубинку стражника, но сделан из розового дерева, а не дуба и украшен серебром. Впрочем, весил он изрядно. Во всяком случае, достаточно, чтобы отпечатать на лбу у гнома слова «Защищаю королевский мир». Гномы вошли, значительно облегченные. «Хотя бы слово, — подумал Ваймс в ядовитом тумане. — Одно, черт подери, слово. Ну же. Хотя бы дохните неправильно…» — Так. Чем могу помочь? — поинтересовался он. — Э… вы, конечно, всех нас знаете, — начал Порс, пытаясь улыбнуться. — Быть может. Тот, что рядом с тобой, Хвать Громобой, который недавно выпустил новую линию духов и косметики «Дамский секрет». Моя жена всегда пользуется вашей продукцией. Громобой, в традиционной кольчуге, трехрогом шлеме и с огромным топором за плечом, смущенно кивнул. Ваймс перевел взгляд дальше. — А ты Сета Сталегрыз, владелец сети одноименных булочных. Дальше — Гимлет Гимлет, хозяин двух знаменитых гномьих закусочных «Вкус крыс» и еще одной, недавно открытой на Чердачнопчельной улице… — Ваймс обвел глазами кабинет, гном за гномом, пока не вернулся к переднему ряду — и к гному, скромно одетому по гномьим стандартам, который внимательно наблюдал за ним. У Ваймса была хорошая память на лица. Где-то он его недавно видел, но не помнил где. Возможно, за половинкой метко брошенного кирпича… — А тебя, кажется, я не знаю, — сказал он. — Нас не представили, командор, — добродушно ответил гном. — Но я очень интересуюсь теорией игр… «Академия мистера Блеска», — подумал Ваймс. Судя по голосу, именно этот гном несколько минут назад проявил дипломатический талант. На нем были простой круглый шлем и кожаная куртка под кольчугой, борода была подстрижена аккуратнее привычного гномьего фасона «куст терновника». По сравнению с другими он выглядел… каким-то обтекаемым. Ваймс даже топора не заметил. — Да? — уточнил он. — Ну а я ни во что не играю. Как тебя зовут? — Грох Грохссон, командор. Граг Грохссон. Ваймс осторожно взял декоративную дубинку и покатал ее в ладонях. — Ты не глубинный гном? — спросил он. — Некоторые гномы мыслят современно, сэр. Они полагают, что тьма — это не глубина шахты, а состояние сознания. — Очень мило с вашей стороны, — сказал Ваймс. «Ах, какие мы теперь милые и прогрессивные! А где же ты был вчера? Зато теперь все козыри на руках у меня! Эти сукины дети убили четырех городских гномов! Они вломились ко мне в дом и попытались убить мою жену! А теперь думают тихонько ускользнуть? Но, куда бы они ни делись, я их откопаю!» Ваймс вернул дубинку на подставку. — Я уже сказал: чем могу быть полезен, господа? Он заметил, что все присутствующие, физически или мысленно, повернулись к Грохссону. «Понятно. Похоже, здесь десяток обезьянок и один шарманщик…» — Чем мы можем помочь вам, командор? — спросил граг. Ваймс уставился на него. «Вы могли им помешать. Вот как вы могли помочь. И не делайте похоронные лица. Возможно, вы не сказали „да“, но вы, черт возьми, не сказали „нет“ достаточно громко! Я ничем вам не обязан. И не приходите ко мне, черт подери, за отпущением грехов!» — Прямо сейчас? Ну, например, вы можете выйти на улицу, подойти к самому большому троллю, какого встретите, и дружески пожать ему руку, — сказал Ваймс. — Впрочем, достаточно будет, если вы просто выйдете на улицу. Честное слово, я сейчас очень занят, господа, а лошадей на переправе не меняют. — Граги направляются в горы, — произнес Грохссон. — Они обогнут Убервальд и Ланкр, поскольку сомневаются, что их там тепло встретят. То есть они пойдут через Лламедос. Там полно пещер… Ваймс пожал плечами. — Мы понимаем, что вы расстроены, мистер Ваймс, — продолжал Грохссон. — Но мы… — В морге сейчас лежат два мертвых убийцы, — перебил Ваймс. — Один из них умер от яда. Что вам об этом известно? И называйте меня «командор Ваймс», будьте так любезны. — Говорят, они принимают медленно действующий яд, прежде чем отправиться на опасное задание, — сказал Грохссон. — Так сказать, жгут корабли? Как интересно. Но сейчас меня интересуют живые. — Он встал. — Я должен повидать одного арестованного гнома, который не желает со мной разговаривать. — Это, должно быть, Мудрошлем, — заметил Грохссон. — Он родился в городе, командор, но три месяца назад, против воли родителей, отправился учиться в горы. Я уверен, ничего такого он не задумывал. Он просто пытался обрести себя. — Пускай займется этим в камере, — резко отозвался Ваймс. — Я могу присутствовать при вашем разговоре? — спросил граг. — Зачем? — Во-первых, чтобы предотвратить слухи о том, что с ним дурно обращались. — Или запустить их? — намекнул Ваймс. «Кто сторожит стражников? — спросил он себя. — Я!» Грохссон спокойно взглянул на командора.