Ваймс мысленно вздохнул. Глупая, нелепая отговорка, впрочем, не из худших. Для начала, в нее невозможно было поверить. Никакой гном по доброй воле не притронется к тролльему эспрессо, который представляет собой расплавленную химическую бурду, посыпанную сверху ржавчиной. Все это знали — точно так же, как знали, что Ваймс заметил в руках у Треснувщита занесенный топор, а у констебля Сланца — дубину, которую тот выкручивал у Слюды. И все знали, что Ваймс вполне способен уволить первого же чертова идиота, который не вовремя шелохнется, а заодно, возможно, того, кто просто стоит рядом. — Значит, вот как было дело? — уточнил Ваймс. — Значит, никто, например, не отпустил дурацкую шуточку в адрес коллеги-констебля и его собратьев по крови? Никто не совершил маленькую глупость вдобавок к большому бардаку, который сейчас творится на улицах? — Ничего такого, сэр, — ответил Шнобби. Просто небольшая… неприятность. — Чуть не произошел несчастный случай, да? — Дасэр! — Нам тут не нужны несчастные случаи, не так ли, Шнобби? — Нетсэр! — Никому из нас не нужны несчастные случаи, я так полагаю, — добавил Ваймс, обводя взглядом комнату, и с мрачной радостью отметил, что некоторые констебли буквально вспотели, отчаянно стараясь не двигаться. — Они с такой легкостью случаются, если думать о чем-то, кроме работы… Всем понятно? Послышалось общее бормотание. — Не слышу! На сей раз зазвучали вариации на тему «дасэр». — Так, — подытожил Ваймс. — Теперь убирайтесь отсюда и поддерживайте порядок, потому что, черт возьми, здесь вы уж точно не этим занимаетесь. Он с особой яростью уставился на Треснувщита и Слюду и зашагал обратно в кабинет, где чуть не столкнулся с сержантом Ангвой. — Простите, сэр, я только что узнала… — начала она. — Я все уладил, не беспокойся, — ответил Ваймс. — Но подступило уже близко. — Некоторые гномы дошли до ручки, сэр. Я чую. — Фред Колон тоже, — сказал Ваймс. — Не думаю, что дело только в Бедроломе, сэр. Тут что-то… гномье. — Да уж, это никак из них не выбьешь. И теперь, когда хуже уже некуда, изволь общаться с чертовым вампиром! Ваймс слишком поздно заметил настойчивый взгляд Ангвы. — Я так понимаю, речь обо мне, — негромко произнес кто-то позади него. Фред Колон и Шнобби Шноббс, которым наскучил продолжительный обеденный перерыв, неторопливо шагали по Главной улице — так сказать, проветривали униформу. Случилось столько всего, что, возможно, не стоило торопиться обратно в Ярд. Они шли как люди, в чьем распоряжении все время мира. Это и вправду было так. Они выбрали Главную улицу, потому что она была широкой и людной и на ней попадалось не слишком много гномов и троллей. Расчет безошибочный — во многих районах гномы и тролли сейчас слонялись или, как вариант, стояли компаниями, на тот случай, если кто-нибудь из этих бродячих ублюдков попытается поднять бучу в их квартале. Что ни день случались небольшие вспышки. В таких местах, с точки зрения Шнобби и Фреда, порядка было мало, поэтому какой толк стараться поддерживать то немногое, что еще осталось, не правда ли? Никто не станет сторожить овец там, где резвятся волки, ведь так? Само собой разумеется. Это просто глупо. В то время как на Главной улице — масса порядка, который, самоочевидно, нужно охранять. Здравый смысл подсказывал, что так оно и есть. Элементарно, как дважды два, хотя, впрочем, у Шнобби всегда были трудности с арифметикой. — Дело скверное, — на ходу сказал Колон. — Я еще никогда не видел гномов такими. — Ну, перед годовщиной Кумской битвы всегда нелегко, — заметил Шнобби. — Да, но Бедролом их здорово взбудоражил, ей-богу. — Колон снял шлем и вытер лоб. — Я сказал Сэму, что, мол, вижу это в воде, и он впечатлился. — Да уж, — согласился Шнобби. — Такое кого угодно впечатлит. Колон постучал по переносице. — Будет буря, Шнобби. — На небе ни облачка, сержант. — Фигура речи, Шнобби, фигура речи… — Колон вздохнул, искоса взглянув на приятеля, и продолжал уклончивым тоном человека, у которого что-то на уме: — Кстати говоря, Шнобби, еще одно дело, о котором я хотел с тобой поговорить как мужчина… — последовала чуть заметная пауза, — с мужчиной. — Что, сержант? — Знаешь, Шнобби, я всегда был лично заинтересован в твоем моральном благополучии, раз уж ты вырос без отца и некому направить тебя на путь истинный… — Точно, сержант. Я бы совсем сбился с пути, если б не ты, — благонравно отозвался Шнобби. — Помнишь, ты рассказывал мне про девушку, с которой ты встречаешься, как ее там… — Беллочка, сержант? — Ну да. Та, которая, ты сказал, работает в клубе. — Она самая, сержант. Так в чем проблема? — тревожно спросил Шнобби. — В общем, ни в чем… но когда на прошлой неделе у тебя был выходной, мы с констеблем Джолсоном зашли по делу в клуб «Розовая киска», Шнобби. Там, где танцуют на шесте и на столах, ну и все такое. Знаешь старую миссис Спуддинг, которая живет на Новой Булыжной улице? — Старую миссис Спуддинг, у которой деревянные зубы, сержант? — Точно, Шнобби, — авторитетно подтвердил Колон. — Она в том клубе моет полы. Так вот, когда она в восемь утра пришла на работу и больше там никого не было… Короче, Шнобби, прямо неловко сказать, но, судя по всему, ей пришло в голову взобраться на шест. Оба помолчали. Шнобби прокрутил эту картинку на экране своего воображения и поспешно решил воспользоваться цензорскими ножницами. — Но ей же не меньше семидесяти пяти, сержант! — воскликнул он, с ужасом и трепетом глядя в никуда. — Что поделать, Шнобби, всякая женщина имеет право помечтать. Разумеется, миссис Спуддинг позабыла, что она уже не такая гибкая, как раньше, и вдобавок запуталась ногой в собственных кальсонах и перепугалась, когда платье задралось на голову. Ей было уже совсем скверно, когда пришел управляющий. Бедняжка провисела вниз головой три часа, и вставные зубы у нее вывалились на пол. Шеста она, впрочем, так и не выпустила. Жуткая картина — с твоего позволения, без подробностей. Короче говоря, Джолсону пришлось оторвать шест от пола, и только тогда мы ее сняли. У этой старушки мускулы как у тролля, Шнобби, ей-богу. А потом, Шнобби, когда мы за сценой приводили миссис Спуддинг в чувство, пришла молодая особа, на которой из одежды были две блестки и шнурок, и сказала, что она твоя подружка! Я прямо не знал куда смотреть! — Смотреть можно куда угодно, главное — не трогать, сержант. За такое вышвыривают из клуба. — Ты не сказал, что она танцует стриптиз, Шнобби! — возопил Фред. — Не говори таким тоном, сержант, — обиженно отозвался тот. — Теперь другие времена. Беллочка — танцовщица высокого класса. Она даже ходит в клуб со своим шестом. И никаких шашней на рабочем месте. — Но… демонстрировать свое тело непристойным образом, Шнобби? Танцевать без лифчика и практически без трусов? Разве так должна вести себя девушка? Шнобби обдумал этот серьезный метафизический вопрос с разных сторон. — Э… да, — предположил он. — А я-то думал, ты по-прежнему встречаешься с Верити Тянитолкай. У нее отличный ларек с морепродуктами, — сказал Колон таким тоном, как будто выступал адвокатом в суде. — Верити — славная девушка, если застать ее в хорошем настроении, — подтвердил Шнобби. — То есть в те дни, когда она не велит тебе отвалить и не гоняется за тобой по улице, швыряясь крабами? — Точно, сержант. Но, к сожалению, от нее всегда пахнет рыбой. И глаза слишком широко расставлены. Трудно встречаться с девушкой, которая не заметит тебя, если ты встанешь прямо перед ней. — Сомневаюсь, что твоя Беллочка тебя заметит, если ты встанешь прямо перед ней! — взорвался Колон. — В ней почти шесть футов росту, а грудь… короче, она крупная девушка, Шнобби. Фред Колон растерялся. Шнобби Шноббс — и танцовщица с пышными волосами, широкой улыбкой и… и так далее? Вы только вообразите. Тут у всякого зайдет ум за разум. Он с усилием продолжал: — Она мне сказала, Шнобби, что в мае ее выбрали девушкой месяца в журнале «Красотки и купальники». Это ж надо!.. — Ну и что, сержант? И не только в мае, но и в начале июня, — поправил Шнобби. — Для некоторых это единственный способ к ней приблизиться! — Э… но все-таки я тебя спрашиваю, — барахтался Фред, — разве из девушки, которая показывает свое тело за деньги, получится подходящая жена для стражника? Подумай хорошенько! Второй раз за пять минут так называемое лицо Шнобби сморщилось в тяжком раздумье. — Это был вопрос на засыпку, сержант? — наконец поинтересовался он. — Потому как я точно знаю, что у Хэддока в шкафчике пришпилена одна картинка, и он всякий раз, когда открывает дверцу, говорит: «Ого, ну ты посмотри, какие у нее…» — И вообще, как вы познакомились? — поспешно перебил Колон. — Что? А. Наши взгляды встретились, когда я засовывал ей за подвязку долговую расписку, — радостно ответил Шнобби. — Ее случайно не били по голове незадолго до того? — Вряд ли, сержант. — Она… ничем не больна? — Фред Колон исследовал все возможности. — Нет, сержант!