Я молчала. Алексей рассуждал дальше: – С другой стороны, если активировать логику… Ну откуда мать шефа узнает, что он лопал? Иван Никифорович хитрый! Перед тем как обедать, он пиджак, рубашку снимает и халат надевает. Ко мне вернулся дар речи. – Зачем ему халат? – Босс мегапрофессионал в сыскном и разведывательном искусстве, – с восхищением сказал Леша, – я учусь у него каждый день. Задал шефу тот же вопрос, когда он мне велел халат купить и в шкаф в кабинете затырить. Иван Никифорович ответил: «Леша, агенты проваливаются на мелких деталях. И многие забывают про запах. У большинства женщин не носы, а анализаторы воздуха. Вот поем бургеров, вернусь домой, мать меня обнимет и скривится: «Сын! Ты лопал булку с котлетой!» Мама фастфуд считает кошмаром, по ее мнению, съесть бургер – это хуже, чем родину продать! И нюх у нее, как у собаки на таможне. Еще она на рубашке пятнышко от майонеза-кетчупа заметить может. Поэтому я снимаю верхнюю одежду, халат мне в помощь. Домой вернусь в чистой сорочке, без запаха котлет. Выкинь из шкафа старый, он весь грязный, в потеках от соусов, купи новый». Понимаете, какой могучий ум у босса? – Угу, – протянула я, – могучий, как дуб! – Никак Ирина Леонидовна не узнает, – повеселел Алексей, – хорошо, Таня, что я тебе позвонил. Хоть ты и ничего путного не сказала, да в голове у меня просветлело. Пошел за жратвой. – Иди, иди, – пропела я, – только завещание сначала составь. – Зачем? – поразился секретарь. – Я умирать не собираюсь. – А придется, – прошипела я, – потому что тебя Рина убьет, и права будет! Травишь Ивана Никифоровича! Таскаешь ему вредную жрачку! – Да как она узнает! – Ей я прямо сейчас позвоню, про халат доложу, – мстительно сказала я. Алексей ойкнул и отсоединился, а я, красная от негодования, въехала в подземную служебную парковку. Бургер с тройным беконом и майонезом? Хлебушек с шоколадным маслом? Коктейль и пирожки?! Вот так диета! А несчастная жена боится даже посмотреть на одну крохотную конфетку?! Вне себя от злости я поднялась в офис, вошла в переговорную, увидела членов бригады за круглым столом и мрачно сказала: – Итак! Что мы знаем? – К Сиракузову пришел дьявол, – отрапортовал Федя Миркин, – сделал ему шикарное предложение. Наш психолог Михаил Юрьевич Ершов постучал карандашом по столу. – В прежние времена большинство населения России исправно посещало храмы, и тогда явление сатаны кому-либо не казалось чем-то исключительным. Если веришь в Бога, то признаешь и существование нечистого. Люди читали на ночь молитвы при свече, в духоте, многим из-за отсутствия кислорода всякая ерунда мерещилась. Кстати, в девятнадцатом веке в дурдома помещали людей, которые представлялись убиенным царевичем Дмитрием, Наполеоном, Петром Первым. Сейчас сии персонажи из бреда практически исключены, ныне в психушках актеры Голливуда, человек-паук, агент ноль-ноль семь. Времена меняются, и мы меняемся вместе с ними. Думаю, первая встреча с сатаной у Владимира произошла на фоне гриппа или какой-то другой инфекции. При высокой температуре больной может бредить. Или ему снятся сны, которые он, проснувшись, считает реальностью. Не забудьте, в какой семье рос Сиракузов: мать – гадалка и доморощенный психолог, отец увлекался оккультными науками. Ясно, почему парню сатана явился. Вот ко мне в бреду мог Зигмунд Фрейд прийти. – Но договор-то есть, – возразила я. Илья Григорьевич Аверьянов поднял руку. – По поводу пергамента. Он старый. Такой не выпускали более ста лет. – И где сейчас его можно найти? – поинтересовалась Вера Трофимова, которую я совсем недавно взяла на работу. – Обычно для подделки документов используют древние книги, – пояснил Илья. – Ранее, когда человек открывал томик, он всегда видел пустую страницу, ее называли шрифтблатт. Простите мой немецкий. В переводе – это лист для письма. Там автору полагалось ставить автограф или на нем шлепали свою печать собиратели библиотеки, или кто-то вам дарил книгу и писал поздравление с днем рождения, именинами, Рождеством. Потом листочек из экономии упразднили, сейчас он есть только в очень дорогих изданиях. Еще в старину перед иллюстрацией вставляли папиросную бумагу или вшивали кусок тонкого пергамента, чтобы сберечь картинку. Поэтому самый простой путь направиться в букинистический магазин, порыться на полках, найти томик со шрифтблаттом или вклейкой перед картинкой и совершить акт вандализма: выдрать лист. А вот с чернилами сложнее. Вернемся к нашему договору. Пергамент девятнадцатого века. Красящее вещество – современное, немецкого производства для ручек «Гораман». – Чернила разные? – изумилась Вера. – Почти все дорогие фирмы, выпускающие авторучки, делают свои, – снисходительно объяснил Аверьянов, – хотя если заправить «Гораман» продукцией «Стило», ничего не произойдет. – Кто сейчас пользуется таким анахронизмом, как самописка? – удивился Федор. Михаил Юрьевич вынул из портфеля замшевый мешочек. – Я. И у каждого крупного руководителя перо есть, с его помощью подписывают договоры. Это традиция. Но ты прав. Массовый пользователь давно перешел на «шарик», а теперь он печатает на компьютере. – Договор писал человек, который не учился каллиграфии, – продолжал Илья, – он просто постарался выписать «красивые» буквы с завитушками. Печать можно сделать на заказ. За короткое время тебе любую наваяют. Кровь! Вот это интересно! – Собачья? Кошачья? – предположила я. – Человеческая. Взята у Сиракузова. – Правда? – удивился Димон. – Именно так, – кивнул Аверьянов, – если хотите знать мое мнение: никакого дьявола, конечно, нет. Есть некий человек. Он знает о том, что Владимир в юности продал душу нечистому. И сейчас пугает Сиракузова. – Он клялся, что никому не рассказывал о сделке, – возразила я. – Он мог забыть, – пожал плечами Федя. – Разболтал спьяну, утром и не вспомнил. – Владимир сказал, что не употребляет горячительного, – напомнил Коробков. – Он старовер? – прищурился Миркин. – Или член общества воинствующих трезвенников? Мормон? – На тему его религиозных взглядов мы не беседовали, – вместо Димона ответила я. – Назюзюкался разок и все растрепал, – предположил Федя. – В чем смысл сей акции? – осведомился Ершов. – Какова цель спектакля? Пришел сатана, напугал мужика. Дальше что? У меня зазвонил телефон, я ответила: – Да. Кто? Так. Ясно. Хорошо. То есть плохо. – Что случилось? – не сдержал любопытства Димон, когда я положила трубку на стол. – Есть ответ о цели спектакля, – пояснила я. Глава 6 – Говори, не тяни, – потребовал Коробков. – Звонила личный секретарь Сиракузова, – сообщила я, – Владимира сегодня утром госпитализировали в тяжелом состоянии. Инсульт. Ему стало плохо на работе, но он успел попросить помощницу сообщить нам о том, что его увозят в больницу. – Опа-на! – щелкнул языком Миркин. – Довели мужика до реанимации. Жена? Дети? Теща? – С последней, по словам клиента, у него самые прекрасные отношения, – уточнила я. – С супругой тоже все хорошо. Детей нет. – Наверное, жена сейчас рыдает, – вздохнула Вера. – Говорят, крокодил перед тем, как с аппетитом сожрать добычу, всегда над ней плачет, – промолвил Коробков. – Деньги! Вот главный мотив почти всех преступлений. Уж сколько раз я огород копал! Чего только не отрывал: месть, зависть, прелюбодеяние, ненависть… Да только потом лопата натыкалась на последний плодородный слой, и… там было бабло. Вульгарные ассигнации. Казначейские билеты сильнее всего другого оказываются. – Надо поговорить с членами семьи, – решила я. – Дима, ты о них что-нибудь узнал? – Поверхностно, – ответил Коробков, – супруга Лариса Николаевна Горелова, дочь крупного бизнесмена. Она младше мужа. – Бедненькая, – снова с сочувствием произнесла Вера. – Навряд ли так можно назвать девушку, чей папаша устал считать свои миллиарды, – ухмыльнулся Федор. – Она утром проводила любимого на работу, ждала его вечером, а тут такое, – вздохнула Трофимова. – Небось мужик по расчету женился, – не утихал Миркин. – Ну, зачем о человеке сразу плохо думать, – возмутилась Вера, – может, он искренне полюбил Ларису. Димон оторвался от экрана компьютера. – Веруня, мне тоже не очень нравится, когда на кого-то мусор метут. Владимир говорил, что на момент бракосочетания у него уже был бизнес. И есть факты. Пока я глубоко не копал, но могу сказать: господин Сиракузов на день женитьбы был совсем не бедным мальчиком. Он владеет в Москве несколькими салонами массажа. На сайте его фирмы есть замечательный рассказ. Полагаю, его в порыве вдохновения наваял нанятый владельцем пиарщик. Слушайте. Прапрапрадед Владимира служил у Петра Первого летчиком и выиграл сражение. – Что? – засмеялся Ершов. – У царя-реформатора не было самолетов. – Читаю, – повысил голос Коробков. – «Победив в битве японцев, барон фон Сиракузов улетел на своем истребителе…» – Петр не воевал со Страной восходящего солнца, – снова сделал замечание наш психолог. – Дмитрий просто цитирует чужой текст, – остановила я Михаила Юрьевича. – Короче, прапра и так далее дедуля приземлился в Токио, оттуда сбежал в Таиланд, – доложил Коробков. – Эта страна до тысяча девятьсот тридцать девятого года называлась Сиамом, – пробурчал Ершов.