— Он похож на пса, огромного пса графитового цвета. Когда я ложусь спать, он появляется у двери и смотрит на меня, а потом медленно приближается. Сначала я решила, что это чья-то собака, встала, чтобы прогнать его. Но стоило мне приблизиться, баргест увеличился в размерах — стал больше меня, занял почти всю комнату! Потом завыл и исчез. Следующие два раза было то же самое, хотя я уже не пробовала подойти к нему. Я решила, что на этом наше знакомство закончилось. Расстроилась, конечно. А через пару дней забыла, как всякая нормальная молодая девушка. Но вот он стоит передо мной и сияет, как медный таз. — А знаете, Тинави, пойдемте попьем чаю? Ведь в тот раз я не рассказал вам самого важного! — глаза Лиссая сияли, как звезды. Я замялась: — Мне бы очень этого хотелось, но я, хм, здесь по рабочему вопросу. Боюсь, сейчас не смогу. — Да бросьте вы! Мы ненадолго. Я живу здесь, за углом, поэтому не отниму у вас много времени. Просто очень хочется обсудить с вами одну интересную тему, к к-которой мы так и не приступили в библиотеке… — Вы живете на территории Дворца? — удивилась я. Лиссай со своими изысканными манерами и дорогим национальным костюмом не был похож на слугу. Но для придворного он был слишком… несуразным, что ли. По-детски наивным, с огромными глазами-блюдцами. Ох, не задерживаются такие люди при дворе — в этом безумном мире интриг и власти. — Да, буквально сто шагов отсюда. Я набрала в грудь воздуха, чтобы ответить решительным отказом (первый рабочий день!) и предложить альтернативу (ну классный же парень), как вдруг из зеленой изгороди вынырнул Полынь. Причем не из какого-нибудь тайного прохода в лабиринте, а прямо из цветочной стены — с треском и руганью. Куратор замер, озабоченно выпутывая из волос веточки и листья — хотя, как по мне, так они смотрелись в его бешеной шевелюре весьма органично. Там и так всякого вплетенного добра хватало. Когда Полынь слегка повернул оголившуюся левую руку, выскребывая что-то особенно зловредное на затылке, татуировка Ловчего ярко блеснула на солнце. Тотчас с боковых дорожек выскочили еще четверо людей — в форме дворцовой стражи — и загородили собой Лиссая от Полыни и заодно от меня. Белоснежный ферзь, мой недруг, начал ухмыляться еще мерзопакостнее. Я позволила своей челюсти обреченно отвиснуть. Это что за дела? — Мастер Лиссай, вернитесь, пожалуйста, в свои покои немедленно, — строго сказал один из стражей. — Но отчего же? Я имею полное право гулять по этой территории! — рыжик упер руки в боки, гордо вздернув острый подбородок. — Тот мужчина представляет для вас потенциальную опасность, — стражи аккуратненько стали разворачивать Лиссая — не трогая, но направляя жестами и мечами, так сказать. — Но я же не с ним разговариваю, а с Тинави! — возмутился Лиссай. Мое имя он произнес так, будто оно должно было как-то повлиять на исход дела. — Мы уходим, — веско сказал все тот же господин в латах. — И вы уходите, — сообщил он Полыни не слишком-то добродушно. Куратор пожал плечами и озадаченно пробормотал что-то про «негодную, негодную тропинку». — Тинави, пожалуйста, навестите меня на днях! — донесся глухой голос Лиссая из того железного каре, которым его окружили и повели прочь по дорожке. — Я живу в Западном Крыле, вам любой гвардеец покажет! — Обязательно! — крикнула я в ответ, все еще не понимая сложившуюся ситуацию. Когда тяжело вооруженная кучка с этим удивительным парнем исчезла за поворотом, я изумленно повернулась к Полыни: — И что это было? Куратор с кислой миной отдирал от одежды репей, но все же снизошел до ответа: — Просто охрана Его Высочества Лиссая считает, что общение с Ловчими может повредить тонкой душевной организации принца, — вздохнул он. И полез обратно, в ту же зеленую стену, но парой метров дальше. — А у тебя татуировки не было видно, вот и не сообразили, что ты тоже из наших. — Полынь уже целиком исчез в кусте. Оттуда донесся совсем тихий удаляющийся голос: — Кстати, на остаток дня я занят, а вот ты свободна! Встретимся за полчаса до полуночи у Трекованного моста! — Подожди, Полынь! — взвыла я ему вслед, но было поздно. — Как это Его Высочества? Как это принца?! Лиссай что, сын короля? И, боги всемогущие, что ты делаешь?! Ответом мне был лишь удаляющийся треск ветвей. [1] Срединный народ — они же срединники — жители Срединного королевства, занимавшего территорию современного Шолоха и Мертвых Пустошей в I–XI веках. Предки некоторых из современных шолохоцев. Это их кости лежат под островом-курганом и придают Лесному королевству столь сильный магический фон. ГЛАВА 7. Хозяин крустов В Шолохе представлены 80 % магических тварей и рас, населяющих Лайонассу. В наш город, как магнитом, тянет всех от мала до велика: спасибо сильному магическому фону и надежде на долгую жизнь. Энциклопедия «Доронах» под авторством Дахху из Дома Смеющихся, черновик первый Брошенная Полынью фраза о том, что случайно встреченный мною обаяшка-Лиссай был принцем, требовала дальнейших разъяснений. Я постаралась отложить свои лихорадочные мысли на этот счет до того момента, пока эти разъяснения не получу. Но сказанное куратором вполне могло быть правдой. Стражники, жилье во дворце, изысканные манеры вкупе с колоссальной расслабленностью… У короля Сайнора много детей, и, постольку поскольку в Шолохе не принято лезть в частную жизнь власть имущих, Лиссай мог быть одним из них. С ума сойти! Неужели я приглянулась аж Его Высочеству? И что за таинственную тему он хочет обсудить? За последние двое суток количество загадок в моей жизни возросло в геометрической прогрессии. Такое ощущение, что плутовка-судьба, забывшая обо мне в последние полгода, неожиданно очухалась и подумала: вот же ж прахов прах, у меня там Тинави киснет без присмотра! А ну-ка вмажем по невероятностям! Когда я покинула территорию острова-кургана, остро встал вопрос: а что, собственно делать дальше? Полынь меня неожиданно отпустил, а никаких планов, кроме работы, на день не было. Пораскинув мозгами, я решила отправиться в Лазарет: навестить Дахху и спасенного нами мальчика, как мы вчера и условились. Постольку поскольку до Лазарета было далеко, я отправилась на стоянку перевозчиков, благо в центре их полно. Ближайшая ко Дворцу стоянка располагалась за чертой обжитых улиц, в чащобе, во дворе паломнического ресторана «Подкова души моей». Несмотря на центральное расположение, и двор, и ресторан казались сильно потрепанными жизнью. Криво подогнанные друг к другу доски забора, мало того, что подгнивали по углам, так еще и были разукрашены неприличными картинками. На окошко ресторана, целомудренно прикрытое ситцевой занавеской, снаружи была приклеена бумажка со стрелкой: «Атминстратер ТАМ!». Я поморщилась и пошла в указанном направлении. На лавке у заднего крыльца восседал козлоногий сатир. Его борода кишмя кишела муравьями. Я отпрянула — ненавижу насекомых — но потом собралась с силами и обратилась к нему: — Добрый день. Мне нужно в район Пятиречья. — Без про-облем, дамочка, — развязно проблем сатир, поднимая волосатую ладошку и жманно прикрывая узкие глазки. — Пожелания по окрасу есть? — Окрас любой. Но молчаливого мастера, пожалуйста. — Будет сделано. Проследуйте за мной. Администратор покинул будку и поцокал куда-то вглубь двора. Я покорно засеменила за ним. В какой-то момент он поднял хвост и…ээ…сделал это. Я тактично отвернулась, но сатиру, кажется, было все равно. — Ххххеееей, Патрициус! До Пятиречья девицу возьмешь? В тишине, — крикнул он, постучавшись в стойло номер пять. — Беру, — оттуда донесся приятный баритон. Из тех, что называют «бархатными» в рекламных проспектах Шолоховской Оперы. Створки стойла распахнулись и ко мне вышел, горделиво вихляя крупом, моложавый кентавр кабардиновой масти. Он был высок и строен, с крепкими мохнатыми ногами и высоко поставленным хвостом. Ярко выраженные трицепсы, бицепсы, пресс и не знаю что еще волей-неволей приковывали взгляд, хотя уж кто-кто, а я никогда не была ценительницей мужской красоты. На голове у кентавра, странное дело, был нахлобучен веселенький цветочный венок. Перевозчик был старательно оседлан, по бокам висели вместительные сумки (даже жаль, что мне нечего туда положить), на стременах были выбиты номерные знаки. — Точно молчать будем? — уточнил у меня Патрициус, пока я забиралась ему на спину. — Точно. Я не говорливая. — Ну ладно, — разочарованно протянул кентавр и почесал ухо под венком. — С ветерком? — Да, пожалуйста. И мы поскакали через весь город. Ух! Я обожаю кататься с кентаврами. На то, чтобы иметь своего коня, у меня не хватает средств и усидчивости, а водный транспорт в Шолохе куда медленнее скакунов. Перевозчики же — прекрасный вариант, особенно после того, как ввели функцию «молчаливый мастер»: ты можешь заранее предупредить, что не хочешь общаться в пути, как я и сделала. А то вы и сами знаете этих кентавров: трепятся безостановочно, и в основном, к сожалению, жалуются. Нечасто встретишь позитив. Когда мы домчали по Пятиречья, мои волосы были спутаны в безумный клубок, а в глаза надуло — но я все равно была рада. Если у кентавра легкий характер, как у доставшегося мне Патрициуса, то он непременно разбавляет галоп мощными прыжками с преодолением препятствий. И это превращает рутинную поездку в настоящее приключение.