Хассел поспешно увлек Натт за собой, оставляя растерянного студента в коридоре лазарета. Стихийник несся вперед, не сбавляя темпа, словно позади них двигалась огненная стена. Девочка даже не задавала вопросов, все и так было слишком очевидно. Хромающий парень – тот самый некромант-первогодок, о котором во время поездки ей рассказал брат. Убравшись от больничного крыла на безопасное расстояние, волшебник остановился и огляделся. – Мы заблудились? – спросила Натт. Для нее очередная галерея, в которой они оказались, ничем не отличалась от остальных. – Нет, – замотал головой Фирс, – это восточное крыло. Тут живут аспиранты. А чуть дальше башня астрономии. Там инженеры моделируют навигационные приборы и еще какую-то ерунду. Хочешь посмотрим? Уже почти стемнело, и звезды будет хорошо видно. – А можно? – Натт мечтала об этом всю дорогу в Тэнгляйх. – Конечно! Смотровая площадка всегда открыта. Главное, чтобы не занято было, а то туда любят ходить парочки, – добавил Фирс. – Парочки? – Ага, несколько раз заставал весьма неловкие сцены, – Хассел прикрыл глаза и смешно изобразил поцелуй, высунув язык и обхватив себя руками. Натт звонко рассмеялась, и волшебник довольно улыбнулся. – Это мерзко, – поморщилась девочка. – Вот-вот, я им так же сказал, – Фирс протянул руку подруге и повел ее в самую высокую башню замка. Натт все еще мысленно находилась в лазарете, не решаясь спросить стихийника о юном некроманте. Но Хассел сам недолго молчал: – Многовато некромантов для одного дня. И чего они все на тебя так таращатся? – Кто? – девочка невинно захлопала ресницами. – Сначала Рё’Тен, потом Форсворд, – мальчик сильнее сжал ее руку. – Фирс, полегче! А то у меня точно будет перелом, и нам придется возвращаться обратно! – Извини! – Хассел ослабил хватку. – Форсворд раздражает меня больше всех. – Самый страшный некромант во всех четырех провинциях? – прыснула от смеха Натт. – Нет-нет. Я думал, он нормальный, даже хотел подружиться с ним. Ну, его все обходили стороной… – начал Фирс. – Хотел подружиться с некромантом? – удивилась девочка. – Да, то есть нет. Я не знал, что он некромант. Рассказал ему по секрету, что я с юга, а он растрепал всем вокруг, – Хассел ухмыльнулся. – Ну а дальше ты знаешь. Я в Тэнгляйхе не самая популярная личность. Вот только лучше уж быть всеми презираемым южанином, чем трупоедом. – Трупоедом? – Мёрке почувствовала, как в горле застрял ком от злых слов Фирса, и желание открыть ему правду резко пропало. Вряд ли он сделает исключение для малознакомой девочки. – Я видел, чем занимаются магистр Рё’Тен и преподавательница Стаат. А про Форсворда вообще молчу, он из неприятностей не вылезает. Вертинна Тинг постоянно гоняет его. Говорят, он недавно притащил в академию чей-то череп и еще кучу всего с местного кладбища. Был большой скандал, но, конечно, сынок аристократов вышел сухим из воды. Натт слушала мага, уже неохотно поднимаясь за ним по ступенькам, а Фирс продолжал: – Некроманты – зло! Именно из-за них в мир пробираются демоны и тьма. Со смертью последнего адепта смерти закроется дверь в мир мертвых. Кто знает, может, и одержимостям придет конец. – А что делать тем, кто родился некромантом? Такое, знаешь ли, не выбирают… – Мёрке с трудом справлялась с эмоциями. – Гадюка или сколопендра тоже хотели бы стать бабочками, но это не мешает им быть опасными и мерзкими, Натт, – надменно проговорил Фирс. – А ты сам намного лучше гадюки? – зло выплюнула девочка и тут же пожалела. Хассел резко развернулся, больно впился пальцами ей в плечи и силой вжал в стену. Радужки мага стали пронзительно-желтыми, а руки нестерпимо горячими. Неровная каменная стена больно царапнула и без того израненную спину некромантки, и на ее глазах выступили слезы. – Лучше ли я? Вся моя семья погибла в огне! А знаешь, что сказали приехавшие на пепелище инквизиторы? Натт молчала, и мальчик резко тряхнул ее и прокричал: – Знаешь, что они сказали?! Мага лихорадило, и он становился все безумнее. – Нет, – слабо прошептала девочка. – Они сказали, что огонь имел демоническое происхождение! И я спрашиваю тебя, Натт Мёрке, кто пустил этого демона в наш мир? Что тянет их сюда? – Некроманты? – Правильно. Гадюку ты убьешь без раздумий, неважно, детеныш это или взрослая змея, так нужно поступать и с адептами смерти, – уже спокойнее подвел итог Хассел. – Фирс, тебе плохо? – девочка коснулась рукой его лба, и ладонь обдало жаром. – Не знаю. Прости, не хотел тебя напугать, – стихийник разжал пальцы и закрыл глаза, наслаждаясь ощущением прохлады на своем лбу. – Все хорошо, – соврала Натт. – У тебя болезненные воспоминания. Я все понимаю. – Спасибо. Ты особенная, я сразу это почувствовал, – признался маг и посмотрел на смущенную подругу. – Ты хотела мне что-то рассказать еще в лазарете, а потом влетел Форсворд, и мы так и не поговорили. – Ах это, – замялась девочка. – Проголодалась страшно, хотела попросить отвести меня в обеденный зал, или где тут у вас ужинают. – На ужин мы уже опоздали, – расстроился Хассел и принялся шарить по карманам мантии. – Вот, с обеда приберег. Он протянул Натт булочку в прозрачной пленке. Заклинательница коснулась угощения и оболочка распалась. – Ничего себе, это сжатый воздух? – Ага, у меня привычка еще с приюта, что повкуснее оставлять на потом, – признался Фирс. Некромантке вдруг стало нестерпимо жаль мага-изгоя с таким трагическим прошлым. Из-за этого чувства скрывать от него правду стало еще тяжелее, ведь он доверился, а она… Есть совершенно не хотелось, но девочка послушно жевала подарок Хассела. Булка, щедро пропитанная кленовым сиропом, была все еще свежей и теплой. Натт знала наверняка, что тут не обошлось без магии стихийника. На губах и языке оставалась приятная горчинка сиропа. Мёрке облизала пальцы и стряхнула с себя крошки. К тому моменту, как она прикончила угощение, они уже миновали маленькую дверку на предпоследнем ярусе и поднимались все выше, пока не очутились в просторном зале с расставленными вокруг моделями планет. Девочке непременно хотелось потрогать диковинные сферы и посмотреть небесные атласы, но Хассел упрямо тащил ее в центр зала, к узкой винтовой лестнице, которая вела к огромной трубе, выходящей из высоченного куполообразного потолка. – Что это? – ахнула Натт. – Телескоп. Хочешь посмотреть на звезды? – Очень! Для двоих на площадке было мало места, и они неуклюже толкались и краснели. Хассел настроил аппарат, и Мёрке прильнула к окуляру. Ей казалось, что не было зала астрономии, академии, да и целого мира, лишь безграничное море, усеянное огнями, и тепло стихийника совсем близко. Никаких демонов и некромантов, только звезды и свобода. Она нехотя отстранилась от телескопа и радостно посмотрела на мага. – Спасибо, – она благодарно обняла его за шею. – Спасибо тебе, Фирс. – Не за что. Поцелуй меня, Натт… – Что? – растерялась девочка, глядя на друга. Он склонил голову набок и ласково, но требовательно повторил: – Поцелуй меня, Натт Мёрке! Она попыталась сделать шаг назад, но уперлась в ограждение смотровой площадки. Фирс подошел ближе и схватился за металлический парапет по обеим сторонам от девочки. Некромантка оказался в ловушке. – Тебе не кажется, что мы как-то быстро перешли к таким проявлениям чувств? – заклинательница старалась держаться уверенно, но сердце колотилось уже где-то в горле. Даже в темной пещере рядом с банши она чувствовала себя гораздо увереннее. – Быстро? – Хассел стоял так близко, что почти касался губами ее рыжей челки. – Мы знакомы всего несколько часов, – пояснила Натт. – Правда? А такое ощущение, что дольше. Что же, этих нескольких часов мне хватило, чтобы в тебя… Мёрке не дала ему договорить. Его слов она испугалась еще сильнее. Девочка резко привстала на цыпочки и невесомо коснулась губ Фирса. От неожиданности маг вздрогнул и убрал руки с ограды. Этого Натт хватило, чтобы метнуться к лесенке и сбежать со смотровой площадки. Хассел нагнал ее только на полпути вниз. Девочка все еще боролась с горящими щеками, прикладывая к ним ладони. От этого она раскраснелась еще сильнее. – Ну ты даешь! – Фирс был неприлично весел и хитро сверкал желтыми глазами. – Я же в щечку имел в виду. А ты все по-взрослому провернула, с тобой надо держать ухо востро! Натт припустила по винтовой лестнице, но стихийник не отставал и даже не запыхался. – Теперь я еще сильнее буду любить кленовый сироп, – он облизал губы и блаженно прикрыл глаза. Только когда они покинули башню, Мёрке осознала, что не имеет ни малейшего представления, куда идти дальше. Хотелось поскорее спрятаться от Хассела, чтобы он не видел румянца и не слышал бешеного стука в ее груди. – Извини! Когда волнуюсь, всегда глупо шучу. Но честно, не ожидал и приятно удивлен. Обещаю вести себя скромнее, – с улыбкой сказал маг и протянул девочке ладонь. – Спасибо, – пробормотала Натт, но руки от груди не оторвала, словно пытаясь заглушить предательский перестук. – Я очень устала и хочу к себе.