— Я не больной, док, — заявил он. — Мы можем сосредоточиться на Бекки? — О, — воскликнула она. — Кажется, я наступила на больную мозоль. Прямо вся кровоточит. Дамиан взломал базу данных с записями немецкого онкологического центра. Я попробую помочь ей, и рассчитываю, что в ответ она подсобит нам. Дамиан… не слышать бы больше это имя! Стерлинг упал на стул и скрестил ноги на столе. Спустя десять минут Стерлинг повесил трубку, наслушавшись перед этим словесных упреков за то, что не взял у Бекки кровь, прежде чем дал дозу, а также подробную инструкцию о том, как Бекка заснет и не проснется, пока ее не разбудишь. Стерлинг бросил телефон на стол и посмотрел на Бекку, которая лежала в нескольких от него шагах. При виде ее стеснило желудок. Такая невинная во сне — нежная и женственная. Он снова взял телефон и позвонил своему приятелю Эдди, который работал в департаменте Лас-вегасской муниципальной полиции, и велел пробить двух торчков. Телефон упал обратно на стол, а взгляд — на Бекку в постели. Во всем теле гудела напряженность, и дабы рассеять ее, Стерлинг принялся крутить в руках опустевшую содовую, а вместе с ней закрутилось и сознание. Глаза наблюдали за вращением банки, а не пялились на Бекку. В постели. А в голове мысли о, ну-у, Бекке в постели с ним, хотя, скорее всего, она возненавидит его, когда проснется. Хуже всего то, что она может оказаться спутницей жизни другого. Он перестал вертеть банку. Это не имело паршивого смысла. Соединение жизней трансформировало целиком и полностью. Айс не вызвал бы ломку. На сим рассуждении Стерлинг чертыхнулся и откинулся на спинке стула. Может, нет? А вдруг у джитэков айс вызывает дополнительный всплеск энергии? Стерлинг резко поднялся. Он подошел к кровати — мужчина, задавшийся определенной целью. Бекка лежала на боку, и он приблизился к ней со спины. Колени опустились на матрас. Пальцы погрузились в волосы и отодвинули их в сторону. Она зашевелилась, перевернулась на живот. Будучи ренегатом, человеком, который всегда знал, чего хочет, он решил довести дело до конца. Стерлинг полностью привстал на кровати, склонился над ней и отодвинул волосы с шеи, оттуда, где должна была находиться метка уз жизни — вытатуированный круг в центре еще одного круга, что доказало бы, что Бекка принадлежала другому мужчине, незыблемо связанная с ним физически в жизни и смерти. Пред ним предстало кремово-белое совершенство нежной кожи, и Стерлинг испустил тихий вздох облегчения. Метки уз жизни нет. Не в силах устоять, мужчина провел пальцами по оголенному местечку у основания шеи. Он стал на шаг ближе к возможности ей доверять. И ему хотелось… большего, чем полагалось. — М-м-м-м-м, — промычала Бекка. — Как хорошо. Она опять замурлыкала. Нежно так. Обольстительно. Как женщина своему любовнику. Его рука застыла там же, на ее зашейке; мучительное влечение взбунтовавшихся гормонов и чистая, испепеляющая жажда ахнули сквозь тело, заставляя затвердеть член. Стерлинг сделал вдох, уговаривая себя отодвинуться. Накачанная наркотиком, Ребекка спала. Он начал отползать, но тут Бекка схватила его за руку, а потом перевернулась. Заморгала, фокусируясь на нем. — Ты пришел за мной, — прошептала она. — Я верила, что ты придешь. На лице появилось не понимающее, озадаченное выражение, как будто говорившее, что она дома, но на звонки не отвечает. Девушка еще пребывала в полудрёме, пожалуй, даже испытывала последствия ломки. Скорее всего, не видела его. Небось кого-то другого лицезрела. Но по тому, с какой надеждой Бекка на него уставилась и облегчению, так и захлестывающего ее, Стерлинг не собирался лишать ее покоя. Девушка и без того прошла через многое. Она заслужила отдых. — Я пришел, — заверил он ее и подоткнул одеяло. Стремительно и неумолимо в комнате стал сгущаться воздух. Его пальцы прошлись по её щеке. — Отдыхай… так ты выздоровеешь. Бекка вытянула руку и, обхватив его руку, подтащила ее к себе на грудь и переплела его пальцы со своими. Его сердце замерло от интимности жеста, и когда она прижалась подбородком к его пальцам, а ресницы затрепетали, смыкаясь, смысл послания стал ясен. Она не намерена позволять ему уйти. Стерлинг не знал, как реагировать, и отчего в груди появилось ощущение, будто на него с высоты шарахнулось тысячефунтовое стальное ядро. Он был парнем трах-тибидох, как-нибудь-увидимся, не закомплекосованным сексапилом — неизбежное зло ренегатов. Несправедливо, ты тут каждый день жизнью рискуешь, и являешься лишь парнем на быстрый перепих. Привечаешь смерть. Смеешься над смертью. Особенно, когда только из-за знакомства с тобой под удар поставлена женщина, привлекшая внимание Адама. Итак, Стерлинг сделал то, что посчитал правильным, и он избегал близости — не везло ему как-то с отношениями. Мать его покинула. Отец тоже. Бабушка, что уж тут говорить — и та умерла, правда, перед этим лет десять не пила и была счастлива, после того как он ее оставил. Хватить философствовать — Стерлинг с Беккой здесь и сейчас, и не уверен, что найдет в себе силы вырваться. Между ними есть связь, немая, отчетливая связь. Может, потому что Бекка, как и он, каждый день сражалась со смертью. Только в отличие от Стерлинга, который делал это по собственному выбору, у Бекки выбора не было. Рак отнял его у нее, а теперь это сделал Адам. Она самостоятельно поставила себе этот страшный диагноз. Ее мать переехала в Европу, повторно выйдя замуж, и жила в блаженном вакууме, который, подозревал Стерлинг, Бекка не решалась разрушить новостью о раке. Стерлинг с осторожностью расположился на матрасе лицом к Бекке, ноги параллельно ее. Несколько мгновений он изучал темные полумесяцы длинных ресниц, лежащих на идеальной бледной коже, сей образ отпечатался в его сознании, и мужчина сомкнул глаза. От перевозбуждения эмоции забурлили, и в Стерлинга ворвался жар от ее близости, поглощая, пронесся ветерком, напоминающим легкий летний бриз. Мысленно он дал себе клятву, что Бекка не проснется в первый же день после освобождения из лап смерти в полном одиночестве. Она пробудится, лежа лицом к нему. И Стерлинг впервые с тех пор, как у него отняли Бекку, погрузился в спокойный сон. * * * По прошествии минуты с момента, когда Тэд закончил, наконец, трахать Сабрину, Айсмен уже стоял в будке охраны на складе, дожидаясь, пока его личный телохранитель, Джей-Си Миллер, вставит диск в главный щит управления, который заполняли десять охранных мониторов. Высокий, спортивного телосложения Джей-Си был умен, расчетлив и драчлив — обладал черным поясом по дзюдо, мастерски владел оружием, был убийцей еще до того, как стал торчком. И жизненно важен Айсмену, учитывая то, что тот не «айсился». Достаточно сообразителен, чтобы не спрашивать, почему босс не употребляет. Он знал об этом, но помалкивал, поскольку Айсмен, будучи его поставщиком, крепко держал мужика за яйца, и еще хранил в сейфе компромат на каждое совершенное Джей-Си убийство, который мог отдать властям. Знание обеспечивало преданность Джей-Си Айсмену так, как последний в жизни не будет верен Тэду или Адаму. Или кому-либо еще. — Нужно ли мне устранить Сабрину? — небрежно так поинтересовался Джей-Си, словно рассуждал о выносе мусора. — Пока нет, — отозвался Айсмен, потирая выбритый подбородок, и задумался. — Скорее всего, это шанс использовать ее против Тэда. — Появились кадры, выхватывающие изображение клуба «Зевс» и женщину в центре, которую признал по фотографиям как Ребекку Бернс. По явному требованию торчков она направилась к заднему фасаду клуба. Секундой позже на экране появился торопившийся мужчина. — Стерлинг, — рыкнул Айсмен, скривив губы в раздражении, смешанном с восхищением охотником за головами, ступающего по обе стороны закона. Естественно, Стерлингу не было известно, что он Айсмен. — Слишком часто он появляется где не надо, — сухо прокомментировал Джей-Си, который давно пытался убедить Айсмена посадить Стерлинга на айс. — Нам следует держать его в узде. — Его статус свободного агента нам только на руку, — категорично заявил Айсмен и многозначительно добавил: — В нашем распоряжении имеются собственные ресурсы, а он даже без контроля не представляет угрозы. Челюсти Джей-Си заметно стиснулись, взгляд переместился на мониторы, и у Айсмена сложилось такое чувство, что вскоре обнаружится, Джей-Си не проконтролировал Стерлинга так, как должен был. Телохранитель нажал на пульт, и на мониторе появилась следующая картинка. — Тэд эти кадры не видел. Менеджер «Зевса» сумел утаить записи камер наблюдения внутри склада, несмотря на то, что до полусмерти был избит Тэдом и его головорезами. Его, естественно, за это отблагодарили. То бишь заплатили и заплатили прилично. Айсмен веровал лишь в прессинг — сию истину постиг у своего старика. Избей их до потери пульса, а потом пошли к чертовой бабушке; накорми уймой мороженого — переводим: бездушной, звонкой монетой, — если они сделают все как полагается. Появилось изображение склада — двое торчков из бара дразнят Ребекку Бернс перспективой заполучить айс. Ясное дело, они планировали изнасиловать девушку, но никак не отказаться от айса. Среди торчков был разработан свой кодекс поведения, помогающий избегать полицейских радаров. Их торчки, самые воздержанные на язык, медленно, но верно заполоняли город. Словно читая мысли Айсмена, Джей-Си сказал: — С ними разберутся. Айсмен не ответил. Джей-Си знал свое дело, и мужику не следовало ожидать, когда его, точно собачонку, погладят по головушке. Айсмен с интересом наблюдал, как Стерлинг заставил торчков предъявить удостоверения личности, и интерес усилился, когда на складе объявились люди Тэда, которые тут же повалились на землю как подкошенные. И не понятно почему. Сразу же после этого Стерлинг уволок барышню прочь. Джей-Си выключил диск. — Они издохли? Джей-Си мотнул головой. — Вырубились на полчаса. — Какое оружие это сделало, и почему мне о нем неизвестно? Джей-Си снова покачал головой. — Я и так, и эдак рассматривал кадры, но оружия там точно никакого нет, во всяком случае, визуального. Я так понял, это все. — Судя по тому, как Тэд торопится завладеть женщиной, я бы сказал, что у нее припрятано оружие. Разыщи ее, приведи ко мне, используя все возможные средства. Просто сделай это. Глава 12 Бекки очнулась ото сна, заморгала, пытаясь прогнать темноту и разглядеть обстановку. Однако свет так и не появился, ее окружал треклятый, неизменный полумрак. Девушке удивительно легко дышалось, и в нее рябью проник удивительно знакомый запах, всколыхнув мечты. Девушка сообразила — он принадлежал Стерлингу. Бекка моментально расслабилась и перестала бороться с сумраком. Ей необходимо что-то знакомое, греза, которая пуще сна прогонит тьму. Бекка поискала в сознании его образ, отыскала эти бирюзовые с прозеленью глаза, и испытала разочарование от того, что они не придут за ней. С жадностью снова вдохнула его запах. Господи, как же она любила этот мужской пряный аромат. Вокруг нее обвились руки, и Бекка улыбнулась их ощупываниям — никогда еще сон не был таким реалистичным. Словно Стерлинг и в самом деле тут, касается ее, сжимает. Бекка застонала от ощущения его близости, переплетая ноги с его длинными. Его дыхание скользнуло по ее губам, предвещая обольщающие, жаркие поцелуи. Внутри все заныло от потребности ощутить большее. Руки обвились вокруг его спины, бедра обхватили чресла, мощная выпуклость эрекции вжалась в низ ее живота. Ей сроду не снились столь правдоподобные сны… да такие эротические. Она могла чувствовать его повсюду, осязать перекатывающиеся под хлопчатобумажной футболкой мышцы. Ее руки оглаживали спину, грудную клетку, горячую, упругую плоть, ласкали твердые мышцы. Его стоны у ее уха подняли в Бекке всю необузданность ее темперамента. Это был низкий, мужской звук, который направил сладостную дрожь вдоль позвоночника и от коего напряглись соски. Тут его пальцы зарылись в ее волосы. Он поцеловал девушку, глубоко, жадно, что пронеслось по ней дождем, обернувшимся в неистовствующий ливень. Это было исступленно, грубо. Сон ее, и она точно хотела видеть его именно таким. Бекка чувствовала себя на седьмом небе. Не могла насытиться Стерлингом. Где-то на середине чувственного скольжения языка на задворках сновидения забрезжила тень понимания. Девушка отринула ее, не желая просыпаться, и позволила языку Стерлинга затянуть ее обратно к сладостным выпадам. Поцелуй был глубокий, страстный поцелуй, который, хотелось ей думать, заключал в себе его любовь. Бекка выгнулась навстречу его бедрам, пальцы пробежались по мощной челюсти, жесткая щетина эротично покалывала нежную кожу. Вторую ладонь, что упиралась в мускулистую грудь, дразнили упругие пружинистые волоски. Но свет предвещал беду, и где-то в отдалении зазвенел звоночек, проникая сквозь стоны, которые, поняла девушка, были ее собственными. Пиликанье отрикошетило от разума и растворилось в наслаждении, доставляемом его языком. И снова раздался гудок. Довольно громкий, что тут же привело Бекку в чувство. Руки прижимаются к груди Стерлинга — то есть пригрезившейся версии Стерлинга… Она сглотнула, когда видение отчего-то залил свет, потом заморгала, глядя на собственную руку, лежащую на самой настоящей горе мускулов, припорошенной светлыми волосками. Ее бедра оседлали его… и к сочащейся влагой сердцевине прижимается интересная выпуклость его эрекции. Ее взгляд пополз вверх и уперся в такой родной бирюзовый с прозеленью взор. Знакомые глаза на точеных чертах лица и взъерошенные волосы. Плюс крайне сексуальная ямочка в центре подбородка, которую она, судя по воспоминаниям, покрывала поцелуями. О боже. Это и вправду он. Она же верхом на Стерлинге. — Я что, не сплю? — шепотом уточнила девушка. — Мои ощущения весьма реалистичны, — поддакнул Стерлинг. В горле пересохло, а взгляд принялся изучать ободранные голубые обои на стенах и настолько же поцарапанную тумбочку — явно не предел ее мечтаний. Она находилась в дешевом мотеле да еще тупо развалилась на мужчине, причем совершенно не помнит, каким образом это произошло. Бекка рискнула было сползти со Стерлинга, как вдруг оказалась опрокинутой навзничь и придавленной сверху его мощным телом. — Легче, милая. — Его грубоватый баритон распространился вдоль позвоночника, плавя члены, невзирая на ее сопротивление. — Без понятия, что произошло, я только успел заметить неожиданное осознание и мгновенную панику в твоих глазах. Мы спали, когда… — Почему мы оказались в постели? — спросила Бекка, и тут в сознании краткими вспышками начали наслаиваться изображения. «Склад». Не постель. — Как мы оказались вместе в этом паршивом мотеле? Телефон, съехав по тумбочке, шлепнулся на пол. Бекка подскочила, адреналин пронзил ее не столько из-за грохота, сколько от осознания, что это она его вызвала. Нахлынули воспоминания о лаборатории. Мильтон испустил дух, они его убили. Бекку разрывали эмоции. Висевшая у кровати картина с цветами закачалась и свалилась со стены. Девушку била дрожь, в лоб вонзились невидимые иглы. Справа от нее попадали на пол выцветшие картинки с изображением Лас-Вегаса. Стерлинг выгнул бровь. — Кроме перемещения предметов силой мысли и «усыпления» джитэков, есть что-то еще, о чем мне стоит знать? Ее захлестнули следующие воспоминания. «Бесчувственные солдаты в лаборатории». Смена изображения: склад и перед ней возвышается Стерлинг, закрывая собой и угрожая оружием отряду враждебных зодиусов. Они свалились без чувств, а Стерлинг — нет. Он не похож на остальных джитэков, но и не человек. Бекка понятия не имела, что он, помимо того, что Стерлинг — тот, кто сводил ее с ума. — Ты не вырубился. — Девушка задрыгалась, отпихивая его и левой, и правой рукой, шлепая по каменно твердой, а еще обнаженной, излишне роскошной груди. — Пусти меня! — Не имею понятия, почему я не свалился без сознания, когда всех остальных ты лишила сознания. — Он сковал ее запястья, без труда удерживая. — Бекка, почему то, что я устоял, в отличие от прочих джитэков, тебя так взволновало? Ведь, не произойди этого, ты сейчас была бы мертвой или же в лапах Адама, а не рядом со мной. — Вместо этого я очутилась в дешевом мотеле, причем совершенно не помню, как сюда попала! — От него так приятно пахло. И ощущать его чудесно. Но Стерлинг опасен. Бекка знала, что он за Адама — своего босса и друга. — Зато живая, — заметил он. — Потому что нужна тебе, — парировала девушка. — Потому что нужна Адаму. Он джитэк. И Адам джитэк. Все это опасно, ведь параллельная цель Адама — уничтожить человечество. А Стерлинг всякий раз, когда Адам открывает на нее охоту, прикрывается очарованием и обольщением и пудрит ей мозги. — Я не зодиус, — тут же вскинулся он.