– Подписываюсь под каждым словом. Плотный полог тишины нависает над нами. Мы оба знаем, что ступаем на зыбкую почву. Мои любовные перипетии не назовешь любимой темой Килорна, и я не хочу причинять лучшему другу еще больше боли. – Нам необязательно говорить про… Он кладет руку мне на плечо, и я замолкаю. Его прикосновение твердо, но дружелюбно. Линия между нами проведена, и Килорн не станет ее пересекать – он слишком мной дорожит. Возможно, он уже не питает ко мне прежних чувств. Я очень сильно изменилась за последние месяцы. Девушки, которую, как ему казалось, он любил, больше нет. Я тоже знаю, каково это – любить человека, которого на самом деле не существует. – Прости, – говорит Килорн. – Я понимаю, что он значит для тебя. – Значил, – рычу я, пытаясь протолкнуться мимо. Но его хватка усиливается. – Нет, я не оговорился. Ты к нему по-прежнему неравнодушна, даже если не признаешь этого. Не стоит спорить. – Ладно. Признаю, – выговариваю я сквозь зубы. Сейчас темно, и Килорн не заметит, что мое лицо залилось румянцем. – Я попросила премьера, – негромко произношу я. «Килорн поймет. Должен понять». – Попросила оставить Тиберия в живых. Когда придет время, когда мы неизбежно отвернемся от него. Это слабость? Лицо Килорна меркнет. Резкий свет уличных фонарей озаряет его снизу, окружая сиянием. Он красивый парень – а может быть, уже и мужчина. Если бы только мое сердце тянулось к нему, а не к другому. – Не думаю, – отвечает он. – Любовью, конечно, можно манипулировать. Превратить ее в средство давления. Но я ни за что не назвал бы любовь слабостью. Жить без любви – к кому бы то ни было – вот что такое слабость, по-моему. И мрак. Я сглатываю. И слезы вдруг отступают. – С каких пор ты стал таким мудрым? Килорн ухмыляется и сует руки в карманы. – Я теперь умею читать. – Книжки с картинками? Он отрывисто хохочет и устремляется дальше. – Какая ты добрая. Я приноравливаюсь к его шагу. – Все так говорят, – отзываюсь я, глядя на долговязую фигуру Килорна. Волосы у него намокли и потемнели, стали почти каштановыми. Если прищурить глаза, можно принять Килорна за Шейда. Внезапно я ощущаю такую тоску по брату, что дух захватывает. «Я больше никого не желаю терять так, как Шейда». Это лишь слова, без всяких гарантий. Но мне нужна какая-то надежда. Какой бы крошечной она ни была. – Ты поедешь в Монфор? – спрашиваю я, не удержавшись. Сказанного не вернешь. Это чистый эгоизм. Килорн не обязан следовать за мной повсюду. И я не вправе чего-то требовать. Но я не хочу снова оставлять его. Ответная улыбка Килорна рассеивает мою тревогу. – А можно? Я думал, это спецоперация. – Да. Но я разрешаю. – Потому что это безопасно, – договаривает Килорн, искоса глядя на меня. Я поджимаю губы, ища ответ, который он сможет принять. «Да, безопасно. Во всяком случае, близко к тому». Что плохого, если я хочу оградить его от опасности? Килорн касается моей руки. – Я понимаю. Слушай, я не собираюсь штурмовать город или сбивать самолеты в небе. Я знаю свои пределы, знаю, сколько их у меня по сравнению с вами. – Если ты не способен убить человека щелчком пальцев, это еще не значит, что ты хуже других, – возражаю я, буквально наэлектризованная внезапным гневом. Жаль, что я не могу перечислить списком все достоинства Килорна. Всё то, чем он мне дорог. Лицо у него становится кислым. – Не напоминай. Я хватаю его за руку, вонзив ногти в мокрую ткань. Он не останавливается. – Я серьезно, Килорн. Ты со мной? – Вот только в расписание загляну. Я тычу его локтем в бок, и он отскакивает, изображая преувеличенное возмущение. – Перестань! Ты же знаешь, какая у меня нежная кожа. Я даю ему еще тычка, и мы оба смеемся – почти в полный голос. И идем дальше, погрузившись в уютное молчание. На сей раз тишина не грозит удушьем. Мои обычные тревоги растаяли, ну или, по крайней мере, надолго отступили. Килорн – тоже член моей семьи. С ним я чувствую себя в тихой гавани. Там, где можно не думать о последствиях. Никакого прошлого, никакого будущего. В конце улицы, под фонарем, из пелены дождя материализуется фигура, окруженная светящимися брызгами. Я узнаю этого человека, прежде чем мое тело успевает отреагировать. Джулиан. Долговязый Серебряный на мгновение замирает, заметив нас, и этого достаточно, чтобы все понять. Он выбрал не нас. С головы до ног я леденею. «Даже Джулиан». Когда он приближается, Килорн слегка подталкивает меня и шепчет: – Я могу уйти. Я мельком взглядываю на него и вдруг ощущаю прилив сил. – Пожалуйста, не надо. Он коротко кивает, озабоченно сдвинув брови. Мой старый наставник, невзирая на дождь, по-прежнему в своем длинном одеянии. Он стряхивает воду со складок выцветшей желтой ткани. Бессмысленно. Дождь продолжает лить, распрямляя завитки испещренных сединой волос. – Я надеялся застать тебя дома, – говорит Джулиан через шелест дождя. – Ну… точнее говоря, я надеялся застать тебя не расположенной к разговорам, чтобы можно было отложить это на утро. Я не думал, что мы встретимся на улице, в такую погоду… – он встряхивает головой, как собака, и отводит волосы с глаз. – Скажи, что хотел, Джулиан, – отвечаю я, складывая руки на груди. С наступлением ночи похолодало. Даже в жарком Пьемонте можно простыть. Джулиан молчит. Его взгляд падает на Килорна, он вздергивает бровь в знак невысказанного вопроса. – Не смущайся, – говорю я, отвечая на невысказанный вопрос. – Говори скорей, пока мы все не утонули. Мой голос звучит резче, и Джулиан тоже напрягается. Он неглуп. Его лицо меркнет, когда он замечает мое разочарование. – Я знаю, ты чувствуешь себя покинутой, – начинает он, с невыносимым тщанием подбирая слова. И я невольно вскидываюсь. – Придерживайся темы. Я не намерена слушать лекцию о дозволенных чувствах. Он лишь моргает, принимая мой упрек. И молчит – так долго, что дождевая капля успевает скатиться по его прямому носу. Он тянет время, чтобы оценить собеседника, изучить, измерить. Впервые сдержанность Джулиана вселяет в меня желание схватить моего старого наставника за плечи и вытрясти из него хоть какие-то необдуманные слова. – Очень хорошо, – произносит он негромко и с обидой. – Так вот, в интересах истории или того, что скоро станет историей, я буду сопровождать племянника в вашем путешествии на запад. Мне бы хотелось увидеть Свободную республику своими глазами, и я полагаю, что буду полезен там Кэлу. Джулиан делает шаг вперед, ко мне, но раздумывает. Предпочитает держать дистанцию. – Тиберий интересуется тайнами истории? А я и не знала, – насмешливо говорю я – резче обычного. Джулиана практически разрывает на части, это очевидно. Он едва смеет посмотреть мне в глаза. От дождя волосы облепили лоб, нависли над глазами, напоминая щупальца. И от этого Джулиан как-то разгладился, словно сбросил много лет. Он выглядит моложе, чем в день нашего знакомства почти год назад. Он не так уверен в себе. Полон сомнений и тревог. – Нет, – признает он. – В то время как я поощряю племянника расширять, по возможности, кругозор, тем не менее, есть вещи, от которых я бы предпочел его удержать. Есть щели, в которые не стоит лазить. Я поднимаю бровь. – Что ты имеешь в виду?