– Могли. Противотанкисты были с обычными для РККА петлицами. – Понятно. Так что там с засадой? – Странности начались сразу же после развертывания артиллерийских батарей полка. Личный состав был уничтожен огнем с тыла. Стреляли с дистанции 200–300 метров. Артиллеристы и солдаты пехотного охранения не успели оказать сопротивления, так как не видели своего противника. Один из выживших раненых сообщил, что до последнего момента никто ничего не мог понять. Солдаты падали сразу десятками. Скрыться от огня никто не смог. Большинство погибших имеют ранения в сердце или грудь. – Стреляли снайперы? Сразу десяток? – Видимо, да. Думается, не десяток, а сразу несколько десятков. После боя туда прибыла комиссия и нашла по гильзам их примерные позиции, которых насчитали несколько десятков. Кроме того, русские вывели из строя все орудия и подорвали склад боеприпасов. В итоге нашим солдатам пришлось наступать без поддержки артиллерии и нести большие потери. Атака в обход русских позиций и на флангах тоже была остановлена огнем снайперов. Они не старались убивать наших солдат, а наносили им тяжелые ранения. Не дали они спокойной жизни солдатам и ночью. Всего от их огня пострадали до трехсот человек. Опять никто не видел, где они находятся, не смог понять, откуда стреляют. – Вспышек и звуков выстрелов, что, никто не видел, или все разом оглохли или ослепли? – Нет. Русские массово использовали бесшумное оружие. Наше наступление на этом участке было остановлено на двое суток. – Русские в очередной раз применили лекарство от блицкрига? А не могли это быть наши «мясники»? – Возможно. Тут есть несколько моментов, о которых я не успел тебе сказать. Во-первых, за несколько дней до этого на дороге в сторону Горок неизвестными, предположительно в нашей форме, был убит Пауль Хауссер. Его солдаты устроили охоту за убийцами. При помощи Люфтваффе загнали диверсионную группу врага к болоту и уничтожили. – Почему вы считаете, что это были именно они? – Диверсанты не успели далеко уйти от места нападения. Часть из них были одеты в нашу форму, во всяком случае, на трупах она была. Во-вторых, я уже тебе говорил, что «мясники» после боя отошли в лес. Наиболее удобный путь к своим у них был на юг, к Могилеву. Сплошной линии фронта в том месте не было, они могли спокойно уйти ночью. Есть сведения о том, что в городе действовало подразделение этого батальона. Они привозили в госпиталь своих раненых, потом эвакуированных в Москву. – «Лейтенант» мог разделить свои подразделения. Одних направить в Могилев, а с остальными заняться нашими тылами, в том числе и нападением на Хауссера. Это если у него был свой транспорт. Возможно, что «товарищ С» знал, где будет Пауль, и специально пошел туда с целью его уничтожения. Отсюда и немецкая форма у нападавших. Ну а для отрыва от преследования использовал свой коронный прием – пожертвовав частью своей группы, вывел остальных из-под огня. Как он не раз до этого делал. Жертвенные бараны пошли пешком, а лейтенант на автотранспорте дальше по нашим тылам. Не удивлюсь, что его группа была в числе преследующих своих же. – Насчет последнего вряд ли. «Товарищ С» не любит передвигаться пешком, а уж тем более преследовать своих. Мы не нашли на месте боя брошенной или подбитой автотехники. Кроме того, если принять твою версию, то получается, что у «Лейтенанта» должен был быть свой агент в частях СС, знавший о передвижении Хауссера и оперативно сообщивший об этом. Т. е. в штабе дивизии СС сидит русский агент и оперативно сливает информацию о действиях дивизии, двигающейся следом за диверсионной группой? Ты не находишь это излишним? – Ты прав. Это было бы действительно излишним. Если только агент не пытался обеспечить себе карьерный рост. Убийство командира дивизии, пусть и СС, особой роли не играет. Всегда найдется лицо, которое его заменит. Если бы нападение было на штаб дивизии, тогда да. Временная потеря управлением частями сыграла бы против нас. А так гибель Хауссера практически ничего не дает, кроме озлобления его солдат. Тогда получается, что это нападение могла совершить просто рейдовая группа русских, не имеющая никакого отношения к «мясникам». «Лейтенант», просчитав направление нашего следующего удара, на своей технике мог по дорогам быстро продвинуться к Монастырщине для соединения с рейдовой группой кавалеристов НКВД и совместно с ними устроить засаду. Получив, таким образом, больший результат, чем убийство очередного генерала. Мне думается, остановка наступления на несколько суток того стоит. – Может быть, и так. Пока не хватает информации. После боя русские отошли на восток, а потом их сменили свежие части, прибывшие из тыла. Я дал команду Клаусу выделить пару человек на отслеживание 132-го батальона НКВД и диверсионных групп русских, прошедших подготовку в Москве. Возможно, так мы сможем собрать больше информации о методах подготовки, личном составе и командире этого батальона… Приказ ставки Вермахта 15 августа 1941 года. После доклада главнокомандующего сухопутными войсками фюрер приказал: 1. Группе армий «Центр» дальнейшее наступление на Москву приостановить. Оборону организовать так, чтобы характер обороняемых участков исключал возможность проведения противником охваты вающих действий, а для отражения его наступления не потребовалось бы поддержки авиации и расхода сил пехоты. 2. Наступление группы армий «Север» должно в ближайшее время привести к успеху. Только после этого можно будет думать о возобновлении наступления на Москву. В связи с появлением кавалерии противника в тылу 16-й армии и отсутствием в резерве 1-го армейского корпуса подвижных частей возникла опасность, что, несмотря на сильную поддержку авиации, многообещающее наступление севернее озера Ильмень приостановится. Из танковой группы генерала Гота немедленно выделить и передать в подчинение группе армий «Север» возможно большее число подвижных соединений (примерно одну танковую и две моторизованные дивизии). Начальник штаба верховного главнокомандования вооруженных сил Кейтель По поручению Йодль (Источник: Великая Отечественная война 1941–1945, в 12 тт. Москва, Военное издательство, 2011 год) Глава 18 Интересные предложения В новеньком, хорошо подогнанном обмундировании с двумя шпалами в петлицах я в сопровож дении дежурного по Управлению шел под высокими сводами длинного коридора «самого высокого здания в мире». Темным серебром в свете электрических лампочек отсвечивали металлизированные нити нарукавных эмблем овала и меча. Ковровая дорожка глушила наши шаги. Через несколько минут мне предстояла встреча с самым известным человеком в пенсне – Генеральным комиссаром Государственной безопасности Лаврентием Павловичем Берия. Кто-то в моем времени со страниц книг и журналов, голубых экранов телевизоров называл его кровавым палачом и т. д. и т. п. Кто-то хвалил, захлебываясь в своем красноречии. Для меня сейчас он был Командиром. Нормальным и адекватным руководителем, эффективным менеджером, от решения которого зависели тысячи жизней, в том числе и моя. В трофейном генеральском кожаном портфеле я нес Наркому свои предложения по нашим действиям в тылу врага, организации и подготовке штурмовых подразделений в частях НКВД. Какое решение будет принято по окончании этой встречи, я не знал. Несмотря на то что наша деятельность в немецком тылу была признана эффективной, не знало его и наше непосредственное командование – командир 2-й бригады войск Особой группы майор Иванов и сам руководитель Особой группы при Наркоме старший майор ГБ Судоплатов. Две недели прошло с тех пор, как наш эшелон разгрузился на ж.-д. площадке в ближнем Подмосковье, рядом с аэродромом авиагруппы Паршина, ставшей местом дислокации подразделений моего батальона. Четырнадцать тяжелых, на грани нервного срыва и истощения долгих дней. Слишком много надо было сделать. Требовалось провести переформирование батальона и других подразделений; решить накопившиеся организационные и кадровые вопросы; организовать учебный процесс; выбить необходимые материальные ресурсы. Я в душе даже пожалел, что через линию фронта перешли. Оставались бы на той стороне, забот было бы меньше. Мы прибыли не на пустое место. Личным составом авиагруппы и прибывшими ранее бойцами были подготовлены площадки под технику и зенитные орудия, склады ГСМ, спортивный городок и штурмовая полоса, отрыты землянки для личного состава и служб батальона. Паршин не зря носит свои шпалы, все мои записи реализовал как надо. Штаб и командование батальона под руководством Сереги Акимова при непосредственном вмешательстве начальника отдела боевой подготовки ГУ МПВО НКВД СССР полковника Ивана Михайловича Третьякова (16 августа он был назначен заместителем начальника штаба Особой группы при Наркоме) и начальника штаба Особой группы полковника Орлова сделали многое. Но тем не менее оставалась куча нерешенных проблем, требовавших моего срочного вмешательства и внимания. Чем мне и пришлось заниматься, разрываясь между кадровиками, оперативниками и особистами, присланными из Москвы, личным составом и командованием войск Особой группы. Одной писчей бумаги извели грузовик, пока все решили и согласовали. А согласовывать пришлось очень многое. Одно согласование штата чего стоило. До выхода за линию фронта все подразделения существовали по временным штатам. В принципе, формируя подразделения, я старался не сильно отступать от штата стрелкового батальона 04/401 от 5 апреля 1941 года. Так, личный состав был сведен в 5 рот (штурмовую-панцирную, пулеметную, минометную роту (с 82-и 120-мм минометами), две штурмовых-стрелковых, несколько отдельных взводов (автомобильного, связи, разведки, снайперского, егерского и тыла) и артиллерийскую батарею 76-и 45-мм орудий). От стандартных стрелковых подразделений этого времени они отличались большим наличием автоматического оружия, тяжелого вооружения и техники. В принципе у кадровиков к стрелковым подразделениям вопросов особо не было. Но у нас, кроме пехоты, были еще отдельные подразделения танкистов, артиллеристов и летунов. Вот по ним разговор был особый. Авиагруппа Паршина, состоявшая из 5 эскадрилий и служб обеспечения, фактически была смешанным авиаполком и содержалась именно по такому штату. Бронегруппа Козлова – тот же танковый батальон, но имевший в своем распоряжении зенитный, противотанковый и артиллерийский дивизионы, мотострелковый батальон, отдельную ремонтную роту. Вся проблема была в том, что все эти подразделения по отдельности были предусмотрены штатами НКВД. А вот все вместе в одном боевом соединении – нет! Вот и пришлось по ходу пьесы доказывать, согласовывать, убеждать и уточнять все это вместе с кадровиками и командованием войск НКВД. Была и еще одна сложность. Подразделения и штаб бригады находились на стрельбище ОСОАВИАХИМа, в Мытищах, и часто мотаться туда от нас было достаточно сложно. Всем, кто был в командной линейке батальона, приходилось несладко. Для всех нашлось дело, поэтому никто не сидел просто так. Особенно доставалось Горохову, официально ставшему моим замом по хозяйственному обеспечению и получившему вместе с должностью в петлицы кубики техника-интенданта 2-го ранга. Ему пришлось мотаться по складам и выбивать все, что нам было положено. Может быть, «выбивать» и неправильное слово, нам вроде везде, по указанию Наркома, шли навстречу, выполняя наши заявки, но поверьте, по одной и той же накладной можно получить разное качество, а нам требовалось только лучшее. Хорошо, что Серега все захваченные нами автомашины вывез, а то бы совсем хана была. Ничего не успели бы сделать и получить. Спал бы личный состав на голых нарах, в холодных землянках и ел бы одни концентраты, а так бойцы спали в комфортных (почти домашних) условиях на белых простынях, постоянно меняли белье и ели горячую пищу. Одевались в форменную одежду и готовились к зиме. Хоть нам и пришлось уменьшить трофейные запасы оружия… Только с наступлением ночи удавалось слегка расслабиться и посидеть за «рюмкой чая» и поговорить за жизнь и обмыть новые спецзвания, да и награды тоже. Почти весь комсостав получил очередные звания. Николай Козлов стал младшим лейтенантом ГБ и теперь носил три кубика в петлице. Несмотря на такой карьерный рост, остался простым и отзывчивым парнем. Политрук Григорьев (стал моим замом по политчасти) и Серега Акимов (стал моим чистым замом) – получили по шпале в петлицу. Так их отметили за прорыв у Паричей. Петрищев вставил кубик в петлицу и возглавил комендантский взвод. Все снайперы стали старшими сержантами. Сержанты старой и новой гвардии поменяли свои треугольники на лейтенантские кубики и стали командирами взводов и рот. Рядовые добавили в петлицы геометрии – кто один, а кто и два треугольника, заняв места командиров отделений и старшин. Пролился на нас и наградной дождь. На общем построении батальона бойцам старой гвардии были вручены награды, заработанные еще до войны. Остальным (по секрету) обещали вручить награды несколько позже. Так что все ходили радостные как новогодние елки. О вызове к Наркому я даже и не думал. Мало ли у него таких комбатов, как я, а тут вчера вечером пришел приказ о прибытии к Наркому с докладом о действиях батальона в тылу врага. Хорошо еще, что нами он был заранее подготовлен, а то неудобно бы получилось. Кроме всего прочего, я нес свои предложения по целому ряду вопросов. Большинство из них мною были взяты из будущего. Надеюсь, мне удастся их показать Наркому. * * * После ухода Седова в кабинет заглянул секретарь. Выдав несколько распоряжений, Берия отпустил его и задумался. Седов в очередной раз смог его приятно удивить. Старший лейтенант оказался умнее, чем казалось раньше. Молод, расчетлив, предан, хороший организатор, в меру горяч, умеет держать себя в трудной обстановке и в разговоре с руководством. Грамотный в военном отношении. Не военный гений, но тем не менее очень крепкий командир, соответствующий своей должности. Можно продвигать по службе дальше, но пока об этом рано говорить. Все же большинство командиров оперативных частей НКВД знают друг друга по совместной службе давно, приход в их число нового человека со стороны и его быстрый карьерный рост может вызвать определенное отторжение, зависть и трение между ними. Сейчас этого допускать нельзя. Требуется бить врага и не допускать размолвки между своими. Пусть Седов растет естественным путем. Он и так сделал большой скачок. Еще два месяца назад он был всего лишь командиром взвода в линейном полку, а теперь комбат, и на его петлицах сияют две шпалы. Из лейтенанта вырос до майора. Начальники областных Управлений НКВД ходят с такими долгие годы и радуются. А тут сразу такой рост, но по заслугам. Некоторые предлагали Седову сразу третью шпалу повесить и назначить командиром вновь формируемого стрелкового полка НКВД, но после размышлений Берия от этого отказался. Рано еще. Седова в войсках знают как удачливого командира рейдового подразделения. Диверсанта. Теперь пусть узнают как командира линейной части. Пусть обзаведется знакомствами, создаст свою команду, а мы его поддержим. Посмотрим, как парень справится с должностью комбата и проведет подготовку личного состава. Если все будет хорошо, позже назначим командиром моторизованного штурмового полка. А если не справится, то переведем в аппарат Наркомата или найдем иную должность. Тем более что на парня подготовлено представление на 2-ю Звезду Героя. Кадровикам дана команда подготовить к подписи все нереализованные представления о награждении на бойцов и командиров батальона. Седов неделю назад сдал еще целую пачку представлений, в том числе и на погибших. Скупердяйничать и тянуть с ними не будем, все поддержим. Армейским командованием после боев в районе Слуцка, Бобруйска и Могилева оперативно подготовлено награждение отличившихся бойцов и командиров. 16 августа об этом состоялся Указ, где для бойцов НКВД места не нашлось. Вроде они как бы и ни при чем! Так дело не пойдет! В ближайшие дни надо решить вопрос со Сталиным о награждении наших товарищей. Чтобы не везти всех награжденных в Москву, нужно уговорить Калинина провести награждение медалями красноармейцев непосредственно в части и самому там присутствовать. Помочь, так сказать, во вручении. А вот награды комсоставу и ордена бойцам обязательно будем вручать в Кремле в присутствии Сталина и членов Ставки. Это будет удар по некоторым особо говорливым товарищам в Политбюро и армии, покажет роль органов НКВД в войне. Возможно, стоит организовать встречу награжденных с Кобой, чтобы он узнал правду из уст непосредственных участников событий. Седов вполне к этому готов. Правду рубит почем зря, в выражениях не стесняется, используя соленые словечки. Потом можно будет здесь, в наркомате, сделать для награжденных отдельный прием. Главное, что Седов, остальные командиры и бойцы будут знать, кто это все обеспечил. Верность людей не надо покупать, лучше заслужить делами. Забота о личном составе тут не на последнем месте. Многие предложения Седова можно реализовать, есть в них рациональное зерно, как в организационном, так и в военном плане. В принципе там ничего сложного и невыполнимого нет. Установить и ввести единую форму и вид бланков удостоверений сотрудников НКВД, военных билетов и удостоверений комсостава РККА. Бланки для них печатать только в типографии Госзнака, а не в типографиях различных организаций, как это делают сейчас. И чтобы они обязательно были с фотографией. Внести изменения в военную форму для сотрудников НКВД можно своим приказом. Там-то изменений не так много – налокотники и наколенники, разгрузочные жилеты, рейдовые рюкзаки, маскировочные костюмы для снайперов и егерей, берет вместо пилотки и фуражки, стальные кирасы для штурмовых подразделений по образцам, имеющимся в батальоне. Изменения в войска пойдут по мере формирования и подготовки частей, развертывания производства. Заказы разместим на предприятиях ГУЛАГа и Наркомата. То же самое можно сделать и по оружию. Там же, где развернуто производство глушителей Бра МИТ, начнем выпуск глушителей по образцам Седова. Производство стальных кирас можно будет организовать на любом машиностроительном заводе. С Ванниковым этот вопрос можно будет быстро согласовать. Нужно предусмотреть предметы женского туалета. Женщин все больше поступает в войска, а носить приходится физиологически им не подходящее мужское нижнее белье. Что нехорошо, бабам же рожать еще. Больших денежных вложений это не потребует, а пользы будет много. Вообще было бы неплохо убрать женщин вообще с передовой, но с этим будет ой как не просто. Сами женщины будут против! Для них сострадание к боли других, самопожертвование и подвиг не пустой звук. Кроме того, в войсках не хватает медперсонала, снайперов, связистов, переводчиков, зенитчиков, и именно эту нишу сейчас занимают женщины. А мы пользуемся ими, не обращая внимания на их физиологические и гигиенические трудности. Вот и надо хотя бы немного облегчить им жизнь, введя специальное нижнее белье. Разработать модели будет несложно. В лагерях найдутся необходимые специалисты – и медики, и портные. Главным условием должно быть удобство для женщины. Сложнее будет реализовать предложение по денежному поощрению тех, кто организовал сбор брошенного оружия, вооружения, имущества и техники; эвакуацию поврежденного и неисправного вооружения; уничтожил самолет противника; подбил вражеский танк или бронетранспортер; вынес раненого с поля боя. Материально заинтересовать бойца действительно надо. А то вон на фотографиях Седова немецкие склады забиты нашей трофейной техникой и вооружением. На трофейных снимках немцы позируют с нашим оружием в руках. Получается, что враг бьет нас нашим же оружием и боеприпасами. Батальон Седова и сформированные им подразделения во время рейда в основном пополнялись тоже именно за счет трофеев и нашего брошенного оружия. Народ и страна тратили огромные средства на вооружение армии не для того, чтобы оно доставалось врагу и чтобы оно стреляло по нашим же бойцам. Так что надо поощрять тех, кто собирает брошенное. Награждать медалями, да и деньгами тоже. Небольшие суммы, выплаченные бойцам и командирам, для страны выльются в десятки миллионов сэкономленных рублей. Одновременно с этим нужно будет усилить требования к тем, кто теряет и разбазаривает вверенное имущество. Ладно, если оружие потеряно в бою и нет возможности его вернуть, но в остальных случаях обязательно проводить проверки и в случае, если оставлено по халатности, разгильдяйству, безалаберности, трусости, возбуждать в отношении виновных уголовные дела. Таких судить по всей строгости социалистической законности и направлять в штрафные роты. Командный состав разжаловать в рядовые, и пусть в боях докажут свое право на жизнь. Да и вообще надо туда направлять всех, в том числе и из тыла, кто осужден за преступления экономической направленности. Пусть на своей шкуре испытают, как оно на фронте. Контроль за использованием денежных средств в целях поощрения личного состава надо будет возложить на наших сотрудников и финансистов в частях. Седова за линию фронта пускать нельзя. Для него война будет идти пока здесь. Пусть свой опыт передает. Учить других кому-то надо. Жаль, что создать Центр Спецопераций сразу не получится. В Политбюро многие будут против. Этим может быть нарушен баланс сил, и так уже некоторые косятся из-за создания Войск Особой группы. Между собой втихомолку говоря о том, что мной созданы подразделения для захвата власти в стране. Глупцы! Вместо того чтобы думать о защите страны, они думают лишь о сохранении своего положения во власти. Вот победим врага, тогда и посмотрим, что к чему. А насчет обучения войск… Выход из этого положения есть. Не афишируя лишний раз, что есть специальные подразделения, подготовленные для боев в городе, захвата и удержания стратегических объектов, будем готовить их на базе батальона Седова. Его программа подготовки достаточно неплохо зарекомендовала себя в боях за Брест и потом в рейде по немецким тылам. По словам старшего лейтенанта, за три-четыре месяца интенсивного обучения старослужащих командиров и красноармейцев вполне можно подготовить штурмовые подразделения. Если он менее чем за месяц смог это сделать в Бресте, то сейчас на базе его батальона вполне можно обучить несколько тысяч человек. Инструкторами выступят бойцы его бывшего взвода, прошедшие с ним бои в Бресте, и остальные, натасканные уже в ходе рейда. Зря мы, что ли, их в одном месте собирали? Кроме того, сохранены бойцы созданных Седовым из числа бывших военнопленных штурмовых батальонов. После дополнительной проверки особистами их тоже можно будет привлечь в качестве инструкторов или отправить на доукомплектование формируемых частей НКВД. Нельзя разбрасываться обстрелянными, знающими, что к чему, людьми. Предложение о необходимости иметь в каждом полку НКВД один из трех батальонов в качестве штурмового своевременное. Для формирования таких подразделений можно будет использовать направляемых в войска бойцов истребительных отрядов и сотрудников Московского ГУНКВД. Тем более что именно частям НКВД, стоящим на Московском направлении, и придется оборонять столицу. По сообщениям Седова, агентуры и аналитиков, германское командование на Центральном участке фронта будет вынуждено временно перейти к обороне. Группе армий «Центр» после боев в Белоруссии и на Смоленщине нужно восполнить потери, наладить тыловое обеспечение, восстановить технику, очистить свои тылы от наших окруженцев и партизан. Если расчеты верны, то наступления немецких войск на Москву надо ждать не ранее чем через месяц-другой, а точнее, в октябре-ноябре. Пока есть время, надо лучше подготовиться к нему. Обучить личный состав уличным боям, подготовить оборонительные рубежи, в том числе и в самом городе. Продолжить эвакуацию из города всех ненужных людей, раненых, лишнего имущества со складов, наиболее важных учреждений и предприятий. Вывезти архивы, культурные и материальные средства, семьи сотрудников и детей. Активизировать начатую еще в июле подготовку разведывательной агентуры, явок, схронов и диверсионных групп на случай захвата города немцами. Установить в городе жесткий комендантский порядок. Всех нарушителей правопорядка – бандитов, воров, грабителей, диверсантов и саботажников – расстреливать на месте совершения преступления. Нужно будет обговорить со Сталиным вопрос усиления гарнизона города дополнительными частями НКВД, ополчения и истребительными отрядами. Седов обмолвился, что у него есть некоторые предложения по этому поводу. Позже их надо рассмотреть и обсудить с и. о. начальника оперативных войск НКВД Аполлоновым и с Командующим Московским военным округом Артемьевым. Старший лейтенант воспитал ценных специалистов, их опыт потребуется для подготовки новых бойцов. Во втором полку бригады Особой группы Судоплатова уже есть учебный центр, где ведется подготовка саперов-подрывников, групп спецназначения, парашютистов, младшего начсостава и специалистов. Два учебных подразделения в одном соединении – это слишком много. Да и профиль у них разный. Надо будет перевести батальон в состав линейных частей оперативных войск. Он там будет менее заметным, а пользы принесет значительно больше. Да и Седов оботрется среди старшего комсостава. Агентура сообщает, что немецкая разведка из-за событий в Бресте, Пружанах, Слуцке и Бобруйске заинтересовалась 132-м батальоном НКВД и лично лейтенантом Седовым. Вроде бы в Абвере создана специальная группа, собирающая сведения о батальоне и его личном составе, ищущая к нему подходы. Возможно, стоит контрразведке на этом сыграть. Создать с тем же номером батальон-приманку для вражеской агентуры и отслеживать всех, кто им интересуется. Приманку можно разместить на месте бригад Особой группы Судоплатова в Мытищах, а их перевести в Пушкино. Сам же батальон Седова переформировать под другим номером. Например, как один из батальонов отдельного истребительного мотострелкового полка УНКВД Москвы и Московской области или полка формируемой 2-й дивизии ОН. Кадровика и особиста в батальон подобрали знающих. Работы им предстоит много, но справятся. Седов командирами взводов и рот назначил хорошо проявивших себя в боях своих младших командиров. Это он правильно сделал, получивший в боях опыт командир принесет куда больше пользы, чем вчерашний мальчишка со школьной скамьи. Тем не менее часть командирских должностей доукомплектуем кадровыми сотрудниками НКВД и выпускниками училищ. Пусть многие из них пока не участвовали в боях и только что со школьной скамьи, зато сержанты у них будут с необходимым боевым опытом. Они-то и помогут, и подучат своих командиров. Бронегруппа младшего лейтенанта ГБ Козлова официально войдет в состав 2-го МСДОН в качестве отдельного танкового батальона трехротного состава, но располагаться будет вместе с батальоном Седова и под его оперативным командованием. Тем более что, по докладу Третьякова, они с собой притащили битой трофейной специальной и автомобильной техники еще на несколько батальонов. Приказ о передаче танкового батальона из дивизии Дзержинского в состав 2-го МСДОН надо будет отменить. Зачем портить хорошо укомплектованный и подготовленный танковый полк майора Хорькова делением? Пусть так и остается ударной частью своей дивизии. Согласно рапорта командования оперативных войск, у него сейчас в наличии имеется 54 БТ-7М и некоторое количество Т-34. Да и в других подразделениях «Дзержинки» бронетехники хватает: 11 Ба-20, 17 БА-10, 12 Т-38. Люди в танковые подразделения подобраны хорошие, с боевым опытом. Так что для блокирования прорывов танковых частей Вермахта к Москве силы есть. А вот во 2-м МСДОН мы соберем еще один танковый кулак из отремонтированных трофейных машин и поступающих из ремонта Т-28, БТ-7 и БА-10. Основой этого кулака будет бронегруппа Козлова. Пусть эти машины, как говорят некоторые, устарели и не могут на равных сражаться с немецкими танками. У Седова есть апробированные предложения по дополнительному бронированию и боевому применению этих машин. Обещает без больших материальных затрат увеличить боевые возможности имеющихся образцов техники. По фотографиям и чертежам действительно выглядят интересно. Особенно заинтересовали выкладки Седова по производству средних танков Т-28 и сравнению их со средним Т-34 и легкими танками. Хоть старший лейтенант и не танкист, но очень грамотно подошел к сбору информации о боевом применении и производстве этих боевых машин. Из его сведений выходит, что Т-34 очень хороший, но еще очень сырой танк, который требуется во многом дорабатывать. Снятие танка Т-28 с производства он считает неправильным и довольно убедительно это доказал, указывая на то, что отработанное шасси танка можно использовать в качестве универсального под различные виды вооружения. В его батальоне на базе ремроты такое перевооружение сделано и эффективно действует. Во время посещения батальона Седов обещает показать действующие модифицированные образцы танков и остальной бронетехники. Вот и посмотрим, что они там напридумывали. Штат в бронегруппе сохраним тот же, что и сейчас. Только вот в танковых ротах увеличим количество машин, пусть будет как и в остальных подобных подразделениях РККА: 3-го взвода БТ (или трофейных танка) по 5 машин плюс 2 радийных в управлении роты и взвод легких (плавающих) танков. Итого в роте будет двадцать два танка, из них 17 БТ (трофейных) и 5 легких или плавающих. Оставим в бронегруппе и те специальные подразделения, что сейчас там есть по временному штату – зенитные, противотанковые, минометные, артиллерийские и мотострелковые. Седов назвал соединения этих подразделений батальонными тактическими группами. Согласно его предложениям, такие группы вполне могли бы справляться с задачей остановки наступлений танковых групп противника. В качестве примера приводил действия бронегруппы в боях под Осиповичами. Там они смогли на несколько дней остановить наступление усиленной танками пехотной дивизии. Нанеся врагу значительные потери, сами понесли при этом значительно меньшие потери. Для большего эффекта борьбы с танковыми колоннами врага старший лейтенант предлагает усилить БТГ батареями 122 или 152-мм орудий. Если не получится с крупнокалиберной артиллерией, то использовать 120-мм минометы. Что ж, предложение более чем интересное. Нужно будет апробировать его. Насчет выделения артиллерийских орудий придется решать с Генштабом. Самородка Козлова направим на курсы усовершенствования командного состава, пусть опыта и теории управления войсками наберется. По возвращении подумаем об очередном звании, а то несолидно с лейтенантскими кубиками капитанами командовать. Пока командир будет учиться, подразделением поруководит начштаба. Смешанный авиаполк Паршина (хоть он и числится авиа группой) выведем в отдельную боевую единицу НКВД. Заслужили своими успешными действиями по выполнению заданий командования. Одна эвакуация раненых из Слуцко-Бобруйского кармана чего стоит или обеспечение боеприпасами и продовольствием окруженных под Могилевом и Смоленском частей. О помощи в прорыве оттуда даже говорить не приходится. Смоленск-то удалось удержать во многом благодаря именно добытым ими сведениям о продвижении колонн 2-й и 3-ей танковых групп Паршина. Или взять нанесение успешных бомбовых ударов по железнодорожным узлам в Варшаве, Бресте, Минске, Барановичах и Орше. Только ими удалось сдержать наступление немцев на несколько дней. Так что отдавать его в РККА не будем. Хотя Штаб ВВС РККА и лично командующий ВВС Жихарев настаивают на передаче авиагруппы в их подчинение. Обойдутся. У НКВД есть много своих специфических задач, которые надо решать, имея под рукой свою авиацию. Василий Сталин тоже авиагруппой интересуется, но у него, похоже, это чисто профессиональное. Количество сбитых самолетов врага, боевого опыта по прикрытию наших войск истребительным отрядом Паршина больше, чем у многих авиадивизий ВВС. Хотя те же истребительные эскадрильи, если не удастся уговорить Кобу, возможно, придется все же отдать. Правда, тут есть выход. Васька-то тяготится своей должностью инспектора штаба ВВС, можно попробовать сыграть на этом и предложить ему назначение, скажем, заместителем к Паршину с одновременным руководством истребительным отрядом. Вот только согласится ли он? По идее должен, не зря говорят, что он «горит небом». Пусть это и будет понижением в должности, зато для него настоящая боевая летная работа. Хоть Василий и неплохой летчик, надо честно признать, что звания и должности он получал благодаря отцу. Подхалимы постарались! Стараясь добиться расположения Хозяина и на чужом горбу въехать в рай, излишне расхваляли и завышали заслуги и умения сына перед отцом. Нам же этого не надо. Мы можем сделать Василия действительно боевым летчиком. Вообще можно было бы в истребительный отряд перевести всех детей «кремлевских жителей». Того же Микояна, Фрунзе или Хрущева, например. Часть истребительного отряда нужно включить в воздушную оборону Москвы. Обязательно надо поговорить со Сталиным насчет сына и остальных, предложить этот вариант. Такое назначение может примирить ВВС и НКВД. То, что Василий выпивает лишнее, не страшно. Это у него от безделья и отсутствия спроса. У Паршина скучно не будет, только надо предупредить майора, чтобы он построже спрашивал со своего подчиненного. С техникой для авиагруппы тоже можно решить. Полк в боях понес потери в самолетах. Часть подбитых машин удалось эвакуировать и восстановить. Но все равно проблема в обеспечении запчастями и боеприпасами остается. Бригады авиагруппы выезжают на места обнаружения сбитых самолетов врага и стараются их вывезти к себе на запчасти. Много таким образом найти нельзя. Кроме того, часть сбитых самолетов разбирают себе на запчасти авиамеханики частей ВВС. Не так уж и много вражеской техники на нашей стороне фронта садится. Но это пока мы отступаем, рано или поздно все изменится, и вражеские аэродромы окажутся в нашей досягаемости. Тогда авиагруппа пополнится новыми самолетами. Пока пусть летают на том, что есть. Нужно будет потребовать от фронтовых отделов НКВД озаботиться доставкой трофейной авиатехники и боеприпасов в полк Паршину. Действуя совместно с авиагруппой Паршина, очень неплохо показало себя отделение авианаводчиков Седова. Подтверждение тому воздушные атаки на Варшавский ж.-д. узел, Брест, Нежин, Минск, Барановичи, Осиповичи и Бобруйск. Эту практику надо продолжить, в качестве целей использовать скопления войск противника, железнодорожные станции, склады и аэродромы. Воздушные атаки мостов и аэродромов не столь эффективны, как хотелось бы. В начале июля под Бобруйском вон сколько самолетов и экипажей бомбардировщиков погубили, но так и не смогли сорвать переправу моторизованных частей 2-й танковой группы через Березину. Наработки авианаводчиков Седова надо активнее внедрять в наши спецгруппы, действующие за линией фронта. Кроме того, надо будет развернуть на курсах у Судоплатова подготовку новых групп авианаводчиков. Сохраним мы и остальные созданные Седовым подразделения. Артиллерийский, противотанковый и зенитный дивизионы также войдут во 2-й МСДОН. В принципе все подразделения Седова себя неплохо зарекомендовали. Взять хотя бы те же егерские подразделения. Такие подразделения из бойцов, умеющих читать следы, годны для борьбы и преследования диверсионных групп врага, вылавливания дезертиров и бандитов. В мирное время они вполне пригодны для борьбы со скрывающимися в лесах бандитами, диверсантами и иными преступниками. Нужно будет озаботиться о создании таких команд в других частях и управлениях на местах. Людей среди охотников и разведчиков на местах найдут. О снайперах говорить не приходится. Как тут сказал Седов: «Один снайпер в состоянии решить проблему наступления противника, два – исход боя, а три-четыре снайпера могут обратить ход войны в обратную сторону». Что ж, он прав. У нас многие бойцы в РККА и одного «ганса» на фронте не смогли убить, хотя патроны жгут тысячами штук. А его снайперы на своем счету по нескольку сот фрицев имеют. На двадцать снайперских пар приходится почти две тысячи официально подтвержденных поверженных врагов. Считай, полк врага за полтора месяца уложили в землю! Все бы так. Сотни жизней спасли бы. Седов утверждает, что для его подчиненных это не предел. Соцсоревнование, организованное им между снайперами, продолжается. А ведь такие снайперские группы есть во всех частях НКВД, и все они показывают отличные результаты. Вон на Ленинградском фронте снайперы 1-й дивизии НКВД Вежливцев и Голиченков тоже приближаются к сотне уничтоженных солдат и офицеров противника каждым. Так что опыт соцсоревнования между снайперскими парами надо будет перенести во все части НКВД. Количество снайперов тоже надо наращивать. Несмотря на тяжелейшее положение на фронте, подготовку лучших стрелков в частях и соединениях продолжим. Сейчас обучение снайперов ведется в запасных учебных частях и на краткосрочных курсах непосредственно в боевых порядках, так сказать, без отрыва от производства. Но уже ясно, что уровень подготовки снайперов следует значительно улучшить, а это возможно только в отдельных учебных центрах и школах. Необходимо открыть специальные «школы отличных стрелков снайперской подготовки» (ШОССП) во всех военных округах, как армейских, так и НКВД. Срок обучения, скажем, установить в 3–4 месяца. В качестве преподавателей туда привлечь инструкторов по снайпингу ОСОАВИАХИМа. Вообще надо ставить вопрос о переподготовке снайперов высокой квалификации на специальных курсах и готовить из них инструкторов для линейных подразделений. На будущее всех снайперов, в том числе и армейских, брать на наш оперативный учет и использовать по линии НКВД. Было бы неплохо иметь в полках более крупные подразделения, чем отделение или взвод. Отдельные снайперские роты – будут в самый раз, но это со временем. Пока же надо ускоренно готовить кадры к будущим боям, в том числе и в Москве. В уличных боях они будут более чем необходимы. Подготовку надо вести в ОСОАВИАХИМе и истребительных батальонах и в батальоне Седова и там поучиться у опытных снайперов. Вчера Коба дал команду в самое ближайшее время проследить за эвакуацией из Харькова оборудования и материалов для изготовления снайперских прицелов и 120-мм минометов, инженерно-технического персонала и всей технической документации по минометам. Решить вопрос с арестованным в мае этого года конструктором Таубиным. Освобождать его от заслуженного наказания никто не собирается, но вот довести до ума созданный под его руководством перспективный вид оружия – автоматический гранатомет и поставить его на поток требовалось срочно. 40,8-мм автоматический гранатомет Таубина-Бергольца-Бабурина АГ-ТБ образца 1938 года (АГ-2) показал очень неплохие результаты в ходе Финской войны. Однако испытания выявили кучу недостатков в его конструкции: низкая живучесть отдельных деталей; многочисленные задержки во время стрельбы, возникавшие по вине автоматики в усложненных условиях работы. ОКБ-16 часть из них устранило, но потом работы по АГ-2, в том числе и в связи с арестом Таубина, были свернуты. Свою роль в этом сыграло и то, что маршал Кулик был против постановки АГ-2 на вооружение. Вместо гранатомета на вооружение был принят 50-мм ротный миномет «Оса» конструкции Б. Шавырина. С начала войны миномет показал себя недостаточно эффективным оружием. Теперь срочно требовалось наверстать упущенное. Иосиф Виссарионович потребовал, чтобы в течение месяца АГ-2 с устраненными недостатками поступил в производство. Под это уже выделены производственные мощности на машиностроительном заводе № 74 в Ижевске и на электромашиностроительном заводе «Ревтруд» НКПС в Тамбове. Встречаться с Таубиным Сталин отказался, сославшись на то, что конструктор должен сначала показать результативную работу по выпуску своего детища. Что ж, НКВД не впервой помогать конструкторам сосредотачиваться на работах по устранению недостатков оружия и запуску его в производство. Обеспечим необходимые условия и Таубину и его помощникам, проконтролируем, чтобы они не отвлекались от важных для страны разработок и дали в самые короткие сроки результат на-гора. Тем более что у конструктора есть еще несколько перспективных разработок вооружения, требующих своей реализации. И еще… Сталин недавно высказал мысль о необходимости иметь в войсках для борьбы с танками ручной гранатомет многоразового применения с надкалиберной гранатой. Примерно то же самое говорил сегодня и Седов, рассказывая о применении батальоном для борьбы с танками авиационных РС. Сталин потребовал возобновить работы по динамо-реактивной тематике, и это при том, что сейчас идут работы по выпуску противотанковых ружей Дегтярева и Симонова. При этом Сталин вспоминал работы начала 30-х Газодинамической лаборатории и ее начальника Петропавловского, конструктора Курчевского и его 37-мм динамо-реактивное противотанковое ружье, одно время стоявшее на вооружении в Красной Армии, 37-мм самозарядное ротное реактивное ружье РПТР, разработанное в 1935–1936 гг. Кондаковым и Рашковым в КБ Артакадемии, Гроховского, в 1934 г. предложившего очень простую ручную динамо-реактивную пусковую установку – для стрельбы по легкобронированным целям. Так что придется и это направление разработок взять на контроль. Вообще в последнее время Иосиф Виссарионович дал много совершенно неожиданных поручений, на первый взгляд не относящихся к государственной безопасности. Взять хотя бы организацию геологоразведки в Якутии и Средней Азии, в Татарстане и на Урале, в Сибири и на Крайнем Севере. И ведь давал довольно точные координаты, что и где искать. Или вопрос организации эвакуации культурных ценностей с требованием вывезти все музейные ценности, частные коллекции и библиотеки из целого ряда областей, расположенных западнее Волги. Или вопрос контроля поставки продовольствия в Ленинград и вывоз оттуда детей. Среди всего этого были вопросы, непосредственно касающиеся деятельности подчиненного ведомства. Так, Сталин дал информацию по разведсети врага, его аэродромам и базам, действовавшим в нашем тылу. Откуда она у него появилась – неизвестно. Аккуратный зондаж ничего не дал. При проверке информация полностью подтвердилась. Были захвачены несколько крупных, хорошо законспирированных агентов Германии и ряда других стран. Вскрыта агентурная сеть в наших учреждениях и даже наркоматах, в армейских кругах. Обнаружен целый ряд аэродромов врага в тылу наших войск на Севере. Работа по этому направлению продолжается. Несмотря на достигнутые результаты, это был явный прокол органов НКВД, но Коба никого ни в чем не обвинил. Только предупредил о необходимости лучше работать. Несколько дней назад Сталин ознакомил его с информацией о возможных ударах германских войск на ленинградском и юго-западном направлениях. Он потребовал организовать постоянное наблюдение за переброской немецких войск с Центрального участка фронта и усилить чекистскую работу по очистке тылов Юго-Западного фронта от диверсантов и украинских националистов. Но если Сталину об этом сообщили его люди, то Берии сегодня это подтвердил практически никому не известный старший лейтенант, сделавший такой вывод на основании своего взгляда на действия немецких войск в Белоруссии и заигрывании оккупационных войск с украинцами, белорусами, кавказцами, мусульманами и прибалтами на оккупированной территории. При том, что Седов не обладает полной информацией о происходящих событиях на Украине, в Белоруссии и Прибалтике. Согласно получаемой информации, германским командованием освобождено из лагерей для военнопленных порядка 380 тыс чел. из числа этнических немцев, прибалтов, украинцев и белорусов. Большинство этих людей направлено для формирования полицейских частей и комплектования тыловых соединений Вермахта. Уже сейчас можно с уверенностью говорить, что до трети всех соединений германцев на Восточном фронте получило подкрепления за счет бывших советских граждан. Седов говорил о Кавказе, о создаваемых на оккупированных территориях германским командованием так называемых татарских и мусульманских центрах. Заигрывании агентов Абвера с лицами кавказских национальностей. Приводил сведения из захваченных в лагерях для военнопленных картотек. На Кавказе действительно не все так хорошо, как хотелось бы. С началом войны активизировалось бандподполье. По имеющимся сообщениям, местное население повсеместно уклоняется от мобилизации. Так, в горных районах Чечено-Ингушской АССР уклонились от явки на призывные пункты из числа подлежащих призыву в строительные батальоны 269 человек, дезертировали в пути следования до 400 человек. При мобилизации из 8 тыс человек, подлежащих призыву, дезертировали 719 чеченцев и ингушей. Уклоняются от призыва даже члены ВКП (б), ВЛКСМ, ответработники, председатели и парторги колхозов. О тех, кто дезертировал в ходе движения в Ростов, вообще не приходится говорить. Бежал каждый третий. В Шатойском, Галанчожском и Чеберлоевском районах банды, укомплектованные за счет этих лиц, совершают вылазки. По поступающим донесениям: «На июль 1941 г. в республике были зарегистрированы 20 террористических группировок (84 чел.). На их счету убийства оперуполномоченного РО НКВД Грязнова, прокурора Гадиева, оперуполномоченного Мерхелева, директора МТС Очеретлова, милиционера Лаухтина, народного судьи Албогачиева, участкового уполномоченного РО НКВД Додова, депутата Верховного Совета Чечено-Ингушской республики Джангураева, селькора М. Сатаева, председателя Беноевского сельсовета Бекбулатова, начальника бригадмилиции Т. Хуптаева, активистов А. Манцаева, А. Есиева и др.» Всего же в период с 1.01–21.06.1941 г. на территории ЧИ АССР отмечен 31 случай бандповстанческих выступлений. Именно поэтому с целью ликвидации остатков чеченских банд, укрывшихся в Хильдихароевском и Майстинском ущельях Ахалхевского района Грузинской ССР 8 июля издан Приказ НКВД № 00792 «О проведении чекистско-войсковой операции в Ахалхевском районе Грузинской ССР». Однако переломить ситуацию пока не удалось. Органы НКВД республики и непосредственно их руководитель капитан госбезопасности Албогачиев не справляются с поставленной перед ними задачей. Об этом свидетельствуют протоколы заседаний бюро Чечено-Ингушского обкома ВКП (б) от 15 июля 1941 года. В недавно полученных документах указано что: «Заслушав доклад народного комиссара внутренних дел тов. Албогачиева о борьбе с бандитизмом и дезертирством в республике, бюро обкома ВКП (б) отмечает, что тов. Албогачиев и замнаркома тов. Шеленков все еще не перестроили свою работу на военный лад… Бюро обкома ВКП (б) считает совершенно нетерпимым, когда в результате благодушия и беспечности в период военного времени решительный удар по бандитизму и дезертирству не нанесен и, как следствие этого, в республике значительно усилились бандитизм и дезертирство, участились случаи террористических актов над работниками республики…» (ГАРФ. Д.401. Оп. 12. Д.127–09. Л. 80). 5 августа на заседании бюро Чечено-Ингушского обкома ВКП (б) вновь было отмечено, что тов. Албогачиев всеми путями отмежевывается от участия в борьбе с террористами. Султан оправдывается тем, что очень трудно работать. Не хватает личного состава, знающего местные реалии, с началом войны значительно выросло количество банд, его подчиненные постоянно проводят операции по их ликвидации и изъятию оружия у населения. Отчетность это подтверждает. После снятия угрозы Москве надо будет послать туда дополнительные силы и сотрудников с опытом работы. Возможно, привлечь егерские и штурмовые подразделения из батальона Седова, а пока пусть там местные товарищи справляются своими силами… Глава 19 Тяжело в учении, легко в бою – Так, товарищи красноармейцы, заканчиваем перекур. Да и вообще пора завязывать с курением, противник и лес этого не любят, – сказал замкомандира егерского взвода 1-й роты младший сержант Метелкин, поудобнее усаживаясь на бревне. – Итак, сегодняшнее наше занятие будет посвящено разведке и осмотру неизвестных территорий. Четыре десятка разновозрастных мужчин, быстро загасив и спрятав свои окурки, полукругом расселись вокруг младшего сержанта и приготовились внимательно слушать своего инструктора. Все они были отобраны для подготовки по программе егерских подразделений из числа личного состава недавно прибывшего истребительного батальона. – Люди вы все более или менее грамотные, к лесу приученные. Тем не менее кое-что я должен до вас донести. Чтобы вы, значит, правильно могли действовать в боевой обстановке, так как от вас зависит жизнь ваших боевых товарищей, на вас будут надеяться. Я вам сначала расскажу все на словах, а потом пойдем и на практике освоим. Тем более что вам там сейчас сюрприз готовят. Перед тем как мы начнем занятие, вспомним, о чем говорили раньше. А расскажет нам об этом товарищ Петров.