- Сейчас приедет, - сообщила она пассажирам. Приехавший автобус при развороте чудом не врезался в самолет - очевидно водитель был не очень трезв. Грачев подумал, что при советской власти пили в основном в нерабочее время. Но когда демократическая революция сменила тоталитарный режим на тотальную свободу, стало ясно, что пить на работе среди сослуживцев гораздо интереснее - больше общих злободневных тем. А дома ругает вечно чем-то недовольная жена и мешает насладиться общением с интересными людьми. Если уж президент пьет в рабочее время, то простому человеку и подавно положено! Двери в автобусе не открывались и пассажиры начали возмущаться. Наконец водитель открыл их и все одновременно рванулись во внутрь. Более молодые и проворные заняли все сидячие месте и автобус тронулся. Едва не зацепив самолет, автобус снова начал зачем-то разворачиваться, а затем поехал в сторону, противоположную той, в которую разворачивался. - И дым отечества нам сладок и приятен, - всплыла в памяти Грачева строка стихотворения. В зале прилета толпу пассажиров разных рейсов встречал почетный караул мордатых таксистов в надвинутых на глаза кепках. Их надо было арестовывать за один только вид, но мешали пресловутые "права человека". Таксисты мешали пройти и навязчиво предлагали отвезти с ветерком куда пассажир скажет. Ничего не ответив наседавшему на него таксисту, Грачев прошел мимо, чем задел его самолюбие. - Эй, к тебе по-человечески обращаются, а ты рожу воротишь! - возмущенно крикнул он вслед Грачеву. Тот резко повернулся и сделал шаг к таксисту. - Да не, я просто так, - сник тот, увидев взгляд Грачева, и отступил поближе к своим. - Раз не надо, так и не надо Привокзальная площадь встретила нависающими над ней тяжелыми тучами, будто налитыми свинцом, и пронизывающей сыростью и окружающей серостью. И только такси, выстроившиеся вдоль аэровокзала, были разноцветными, однако заляпанные грязью они довершали убогую картину, которая резала глаза после ярких египетских красок. Грачеву не хотелось садиться в эти такси - не нравились морды таксистов, которые лениво курили, облокотившись на свои машины, и вяло перебрасывались друг с другом глуповатыми шуточками. От таксистов попахивало криминалом и Грачеву неожиданно захотелось вернуться в Израиль, где бездонное голубое небо, жаркое яркое солнце и веселый общительный народ на оживленных улицах. Израиль чем-то напоминал ему Одессу, какой запомнил её в детстве. В те далекие времена родители отправляли его каждое лето в Одессу к дяде Васе, маминому двоюродному брату. Отправляли в почтовом вагоне, заплатив проводнику и тот передавал его под расписку, как посылку, в руки тёти Фиры, жены дяди Васи. Она пекла для него вкуснейшие булочки с маком из венского теста и потом, вернувшись в Москву, он долго не мог кушать булочки из московских кодитерских. А ещё тётя Фира делала удивительно вкусную фаршированную рыбу из щуки или карпа, которую надо было кушать обязательно с хреном, хотя хрен он не любил. Он вспомнил, что дядя Вася с тётей Фирой и двумя сыновьями ещё несколько лет назад уехали в Израиль и подумал, что раз там живут родственники, то летом он может полететь к ним в гости с Наденькой, Кирюшей и Машенькой. - Ну что, мужик, будем мечтать или будем ехать? - прервал его размышления стоящий неподалеку наглый таксист. Грачев с трудом сдержался, чтобы не сломать ему челюсть и направился к белой "шестерке", одиноко стоявшей в стороне. Пожилой водитель интеллигентного вида читал книгу и когда Грачев, открыв двери, спросил, отвезет ли он его к метро Вернадского, с радостным удивлением взглянул поверх очков и утвердительно кивнул. Бросив сумку на заднее сидение, Грачев сел в машину. - Что это вы в стороне стоите? Так без пассажиров останетесь, - сказал Грачев, когда машина выехала на шоссе. - Водилы не пускают. Обещали машину разбить и меня изувечить, если сунусь туда, где они стоят. У них артель и посторонних не пускают. Спасибо хотя бы за то, что разрешили в сторонке недолго постоять, - объяснил водитель. Он рассказал, что сегодня впервые выехал бомбить и сразу же повезло - доставил сюда одну даму, которая спешила на рейс в Германию. Раньше работал в проектном институте главным инженером проекта, но заказов не стало и начались сокращения. Его сократили одним из последних, так как по его проекту заказчики платили, хотя и не регулярно. Но когда закончили проект, его уволили. Досокращались до того, что осталось лишь несколько человек в бухгалтерии, да ещё пару уборщиц и завхоз. Вот тогда директор приватизировал институт, стал собственником здания и сейчас сдает помещение разным фирмам. Стал на учет на бирже труда, но возраст такой, что нигде брать не хотят. До пенсии ещё несколько лет, накопления закончились, на пособие по безработице не проживешь, а тут ещё жена серьезно заболела и потребовалась операция. Все сбережения ушли на врачей и лекарства. Да и то, не все требуемые лекарства возможно купить, потому что они импортные и очень дорогие. К тому же, многие из них фальшивые. - Вот такая жизнь настала! А я в девяносто первом около Белого Дома стоял, Ельцина и всю его шатию-братию защищал, - с горечью добавил водитель. - Вас высадить возле метро? Или где-то в этом районе? - Улица Удальцова. Свернете, а дальше я вам покажу, - сказал Грачев и вынул сто долларов. Немного подумал и добавил ещё пятьдесят. Водитель мялся, не зная брать или не брать - заработать такую сумму он и не мечтал, но Грачев сунул ему деньги в карман, пожелал всего доброго и вышел из машины. Дверь открыла мама. Она была в переднике и что-то пекла к его приходу. Радостно обняв сына, возбужденно крикнула мужу: - Саша, иди скорее сюда, блудный сын вернулся! - Ты почему не удосужился позвонить за столько времени? - набросилась она на сына после поцелуев. - Пытался, но связь скверная. Сама понимаешь, Средняя Азия, аулы и пустыни, - соврал Михаил. - Тетя Соня постоянно звонит, интресуется, не вернулся ли ты из командировки, а я даже не знаю, когда тебя ждать. - Небось очередную невесту мне нашла? - недовольно спросил Грачев. - Буквально забодала своими невестами! Из своего кабинета вышел отец. - Рад, что ты вспомнил о нас! Загорел немного. Небось жарко в Ташкенте? А у нас, видишь, поздняя осень, - произнес он, обнимая сына. - Так, сын, переодевайся, мой руки и быстро к столу, - скомандовала мама. - У меня есть для тебя кое-что вкусненькое. Душ примешь потом. - А к закуске у меня есть хороший коньяк, - сказал отец. - Только выпьешь без меня, мне скоро ехать на операцию. Сложный случай: у младенца серьезный порок сердца. Кстати, не пора ли тебе менять работу? А то слишком часто мотаешься по командировкам и тетя Соня очень нервничает, когда ты неожиданно исчезаешь. - И ты туда же! - резко оборвала его мать. - Соня старается найти невесту из приличной семьи нашему великовозрастному оболтусу, а ты, вместо благодарности, ещё иронизируешь! - А знаешь ли ты, сын, что в нашем подъезде поселилась хорошенькая девушка? - повернулась она к Михаилу. - И, главное, не замужем. Во всяком случае обручального кольца я не заметила. Живет на пятом этаже, в бывшей квартире Якобсонов. Они ведь прошлой осенью уехали в Израиль, а свою квартиру, видимо, продали её родителям. Девушка всегда элегантно одета, скромна и очень приветлива. Скорее всего студентка какого-то элитного вуза. Её родителей я видела летом, когда она с ними заходила в подъезд. Я возращалась домой с работы, а она увидела, что я тоже вхожу в подъезд и подождала меня, придержав двери лифта. Мать с виду очень интеллегентная женщина, а папа вообще генерал. Вот с кем тебе надо познакомиться, а ты по командировкам болтаешься. - А что же тетя Соня бездействует, раз такая девушка живет прямо в нашем подъезде? Или ищет не там, где надо? - ехидно заметил Михаил и получил подзатыльник от матери. - Марш на кухню, оболтус! - приказала она. - Покушаешь, примешь душ и зайдешь к дяде Лёне. Он уже несколько раз спрашивал о тебе. Говорит у него есть какие-то новости для тебя. Не понимаю, какие у него могут быть новости для тебя! Глава 38. Новости от дяди Лён и Леонид Филипович Зеленин, полковник в отставке и бывший сотрудник Третьего Главного Управления КГБ СССР, наблюдал в кухонное окно, как в песочнице во дворе играли дети и вспоминал свою внучку Катеньку, которую на эти выходные привозила ему дочь Лена. Новорожденного внука Артемку не привезла, но Леонид Филипович и не настаивал, потому что кроме плача и мокрых пеленок ожидать от него пока нечего. Зато Катенька в очень интересном возрасте и только одно плохо: её надо кормить. А он только и умеет, что открывать консервы и жарить яичницу. Хоть и глазунью, но всё равно для кормления ребенка этого умения недостаточно. Овсянная каша с молоком, которую он перед этим поставил варить, сбежала одновременно со звонком в дверь и Леонид Филипович в который уже раз убедился, что профессия повара требует внимательности и ещё раз внимательности. - Дядя Лёня, по запаху чувствую, что у вас наступает обеденное время. Разрешите присоединиться? - спросил Грачев после приветствия и с видом фокусника достал из целофаннового пакета, который принес с собою, бутылку коньяка, баночку соленых огурцов с помидорами, бужанину, балык, копченную колбасу и французский белый батон. - И ещё мама передает пирожки с картошкой. Сегодня утром спекла, - добавил он, вынимая их из пакета. - Большое спасибо от меня Марине Владимировне за пирожки! Она удивительно вкусно готовит, - обрадовался Леонид Филипович. - А если ты насчет угара, то дам тебе, Миша, ценный совет: учись варить овсянную кашу в молодые годы, потому что потом будет трудно постигать вершины поварского мастерство - Согласен. Надеюсь вы посвятите меня в тонкости поварского искусства? - Этому искусству надо учиться всю жизнь. А посему начни с того, что дуй на кухню, нарезай всё, а я сейчас приготовлю рюмки и посуду. За столом и поговорим. На протяжении двух рюмок Зеленин трогательно рассказывал о своих внуках, а Михаил усиленно пытался сохранить заинтересованное выражение лица. - Давно не видел Леночку. Как она поживает? - попытался он переключить тему разговора после третьей рюмки, когда Леонид Филипович остановился, чтобы вспомнить новые интересные подробности жизни своих внучат. - Слава Богу, хорошо! Ленка стала такой красивой дамой, что сам удивляюсь, как мог родить такое чудо! Вот увидешь её и пожалеешь, что на ней не женился. А ведь ещё в детском садике обещал! Так свои обещания держишь? - Сами знаете, дядя Лёня: нам, мужикам, пообещать ничего не стоит. А по моим делам есть какие-нибудь подвижки? - Это насчет Ларисы Абрикосовой, родственницы твоей будущей жены? - Ну, да! Что-нибудь выяснили? Маме не проговорились? - Был нем, как рыба! А выяснил не что-нибудь, а всё, что смог. Должен сказать, что найти следы этой твоей Ларисы стоило немалых трудов. Даже в Мурманск летал и рылся там в архиве местного ФСБ. С допуском помог один бывший сослуживец, который нынче там возглавляет военную контрразведку. А иначе не пустили бы. Ну, давай наливай, а то сейчас услышишь нечто такое, что нормальному человеку на трезвую голову трудно воспринять. - Что-то нехорошее? - с тревогой спросил Грачев, разливая по рюмкам коньяк. Не зря дядя Лёня с самого начала предупреждал, что может раскопать такое, что и рад не будешь. Скольких девчонок подсаживают на иглу и заставляют заниматься проституцией! А если такое произошло, не дай Бог, и с сестрой Наденьки, то как об этом расскажешь ей и её родителям? Лучше уж тогда сказать, что их родственница не нашлась, хоть это будет и нечестно по отношению к ним. - Хорошее или нехорошее - это с какого бока посмотреть. Вообще-то она числится студенткой Военной академии экономики, финансов и права, но прошлой осенью неожиданно взяла академический отпуск. Училась хорошо, а вдруг оформила академотпуск. И главное совершенно непонятно по какой причине. Ведь для такого отпуска нужны очень серьезные причины, тем более в военной академии. В учебной части мне толком ничего объяснить не могли. В её заявлении причина не указана, но несмотря на это стоит резолюция ректора "предоставить". И никаких объяснений. Куда она потом делась, неясно и я снова вынужден был гоняться за тенью. И тут неожиданно выясняется, что все материалы по ней засекречены. Да так, что когда я начал копать, всполошились ГРУ и СВР. И начали меня крутить по полной программе на предмет связей с московскими чеченцами и иностранными разведками. Представляешь, более четверти века проработал в военной контрразведке, был начальником отдела в Главном Управлении и вдруг такое! Но я выкрутился - ищу, мол, дальнюю родственницу. И пересказал всё то, что ты мне говорил. Мол, её родная тётя из Екатеринбурга неоднократно отправляла запросы, но получала только отписки. И потом узнал, что была тщательная проверка и подтвердилось, что запросы действительно поступали от реально существующих людей, приходящихся родственниками Анне Владимировне Вышнеградской. Так что непростой она человек, эта твоя Абрикосова. - Непростой? А какой? - Диверсантка она. - Диверсантка? Это розыгрыш? - ошеломленно воскликнул Грачев, не зная верить ли услышанному. - А чего ты так разволновался? Не бойся, она не из ЦРУ. Диверсионно-разведовательные отряды ГРУ. Только учти, рассказываю тебе лишь потому, что ты кадровый офицер и умеешь держать рот на замке. - Она служит в ГРУ? Шутите? - Какие уж тут шутки! Кстати, выяснил интересные сведения о её происхождении. Оказывается, Лариса Ивановна Абрикосова, она же Анна Владимировна Вышнеградская, по линии отца приходится родственницей Ивану Алексеевичу Вышнеградскому, русскому учёному-механику и основоположнику теории автоматического регулирования. Некоторое время при Александре III он был министром финансов России и даже пытался провести какие-то реформы. Грачев от неожиданности поперхнулся томатным соком. - Вы это серьезно? - спросил он, откашлявшись. - Ты про реформы? - Причем здесь реформы? Издеваетесь?