Бранил, используя матерные выражения, хотя знал, что правоверному мусульманину грех ругаться матом, так как это удел неверных. Но Алексей Махмудов, менее трех лет назад ставший Абдуллою, не мог удержаться от привычек, укоренившихся в нём, когда он работал ещё механиком в нефтегазодобывающем управлении в городе Стрежевое Томской области. - Абдулла, ты пойми, я же не специально. Просто так получилось, - оправдывался Ахмед, когда Абдулла остановился и перевел дух. - Я прицелился прямо ей в лоб, нажимаю курок, а она, сука, в это время поскользнулась. Какие идиоты выложили лестницу мэрии мраморной плиткой! Да ещё эта дура вышла в сапогах на шпильках! Снег идёт, а она на шпильках на скользких обледенелых плитках! У бабы мозгов совершенно нет, а что я должен был делать? - А когда она упала, ты же мог ещё раз выстрелить! Теперь она спрячется или окружит себя такой охраной, что её не достанешь. - Так я же говорю тебе: она упала! Сбила какую-то бабу с фотоаппаратом, очевидно, фотокорреспондентку, и все бросились их поднимать. Заслонили эту дуру, ну я и решил убраться по-добру по-здоровому. - Решил! - передразнил его Абдулла. - А Муслим ничего лучшего не придумал, чем на машине приехать прямо сюда. А вдруг выследили? Вы хоть понимаете, что вы наделали, два олуха? - Да никто нас не преследовал, Абдулла! Мы что, дети? - огрызнулся Михаил Джанибеков, два года назад взявший себе имя Муслим. - Я поставил машину во дворе дома и когда Ахмед вышел через черный вход, мы сразу уехали. Никому даже в голову не пришло за нами гнаться. Ну, уехала какая-то машина и ладно. Мэрия ведь с другой стороны дома. Ты же сам выбирал место! Абдулла действительно долго выбирал место для снайпера и решил, что лучше чердака дома, напротив городской администрации, не придумаешь. До центрального входа в мэрию было не более восьмидесяти метров и дом имел черный выход во двор. Строился дом ещё в незапамятные времена, окошко на чердаке маленькое и почти незаметное среди лепнины, украшающей фасад. Чердак был закрыт на простецкий замок, который не представляло труда открыть. Но Абдулла не поленился и заменил его своим, купленным специально для этой цели в магазине. Казалось, предусмотрел всё и вдруг такая осечка! Как объяснить московскому куратору? В 1992 году Абдулла бросил работу на нефтепромысле, так как всё равно зарплату не платили, и поехал в Чечню освобождать свою историческую родину. Там он стал ваххабитом, принял новое имя и сумел выделиться на фоне малообразованных боевиков. Сейчас его группе, в которую, кроме него, входят Ахмед Гелаев и Муслим Джанбеков, поручено ответственнейшее задание: добыть споры и документацию по исследованию сибирской язвы. Но московский куратор навязал побочное дело: ликвидировать бабу, которую подозревают в провале предыдущей группы, выполнявшей то же задание, что и его группа. Не понимают долдоны, что два серьезных дела одновременно делать нельзя! Предыдущая группа во главе с арабом Камалем Абу аль-Хамидом после выхода на нужный контакт в институте микробиологии неожиданно исчезла. Впоследствии человеку в Москве удалось выяснить, что группа странным образом была ликвидирована в ходе некой тайной операции ФСБ. Заманили на какую-то квартиру, где всех и завалили. Заподозрили было в двойной игре Смолина, бывшего сотрудника КГБ, который, собственно, и обеспечивал выход группы на этот институт, но выяснилось, что того тоже ликвидировали. Стало известно, что Смолин останавливался на квартире у своего бывшего агента и любовницы Лолиты Бережной, которая, вероятно, выведала у него задание, а потом сдала ФСБ с потрохами. Иначе как чекисты смогли бы выйти на Камаля? Куратор Абдуллы из Москвы не верил в случайность и в официальную версию, гласящую, что Смолина убил Вольдемар Бжецкий, текущий любовник Бережной. - Не то время и не та это баба, из-за которой друг друга убивают. Они могли бы оба ею пользоваться. Уверен, она бы не возражала, ведь баба либералка, - резонно утверждал куратор и Абдулла был полностью согласен с его версией: ФСБ, по наводке Бережной, выследила контакты Смолина, а потом, спасая честь мундира, замочила его и вслед за ним всю группу Камаля. Не арестовала, а именно ликвидировала втихую, мол, при попытке сопротивления. Абдулле была ясна цель этого: не хотели допустить официального следствия, чтобы не бросить тень на контору. Безусловно, свести счёты с Бережной необходимо - за предательство надо наказывать. Только главной целью был и остается институт микробиологии, поэтому требование куратора разобраться с этой бабой раздражало Абдуллу. Это задание отвлекало его группу от главной задачи и, более того, могло накликать беду. Милиция начнёт серьёзно искать убийц - всё же Бережная, хоть и шлюшка, но баба не простая: возглавляет Департамент информационной политики и общественных отношений Администрации города. Из-за её ликвидации могут быть проблемы, в то время как группа успешно продвинулась в деле выполнения поставленной задачи. Во-первых, удачно вышли на Филимонова, ведущего сотрудника лаборатории, занимающейся исследованиями сибирской язвы. Во-вторых, сумели захватить в заложницы его сестру и теперь важно организовать такой плотный контроль, чтобы он не смог незаметно обратиться в органы. Работая в институте под видом строительных рабочих, они имели возможность контролировать, когда Филимонов приходит на работу и когда уходит, и было видно, что пашет он от зари до заката над их заданием. Видимо, действительно подбирает документацию и делает копии. У него уже осталось на всё про всё всего лишь три дня, но потом надо будет каким-то образом проверить документацию и споры. Правда, неясно, как проконтролировать правильность материалов. В группе Камаля хотя бы был несостоявшийся медик, а у него, Абдуллы, в группе никого из медработников нет. Сестра Филимонова сидит в подвале на привязи, но даже после получения документации и образцов спор отдавать её, конечно же, нельзя. Надо быть полным идиотом, чтобы отдать свидетельницу, способную их опознать. Поэтому сразу же, как получит материалы, её вместе с братом надо ликвидировать, но проблема в том что Филимонов может обмануть и подсунуть липовые материалы. К кому тогда обращаться? Ведь если его ликвидировать сразу после получения материалов и без их проверки, то начнётся переполох и ФСБ возьмет институт под такой колпак, что туда потом и носа не сунешь. Вот дилемма! С одной стороны свидетелей надо уничтожить, а с другой стороны нет гарантии, что Филимонов не подсунет липовые материалы! Надо будет как-то тянуть время, пока материалы не поступят в Москву и пока там их не проверят и не дадут отмашку. Размышляя над этим, Абдулла тяжело вздохнул. Груз ответственности давит, так как понятна важность того, что делает руководимая им группа: если раздобудут споры сибирской язвы, то при наличии биологического оружия можно будет вести переговоры о независимости Чечни совершенно в другом ключе. Конечно лучше раздобыть атомную или хотя бы грязную бомбу и тогда России наверняка пришлось бы признать независимость многострадальной Чечни. Только как эту бомбу достанешь? Три года назад Джохар Дудаев строил планы захвата атомной подводной лодки Тихоокеанского флота и если бы эти его планы удались, Чечня уже была бы свободной и входила бы в число государств, обладающих атомным оружием! Не получилось, а ведь от такой перспективы дух захватывал! А может стоит, на худой конец, купить или похитить небольшое ядерное устройство малой мощности! Планы грандиозные, а его группа даже с одной бабой справиться не может! Какой позор! Что в Москву докладывать? Сейчас, конечно, органы начнут искать снайпера, а эти дурачки приехали на машине прямо в деревню. А вдруг номер засекли? Абдулла попытался сосредоточиться над тем, как объяснить куратору случившийся прокол. Объяснить простой случайностью нельзя - те, кто сидят в безопасной Москве ошибок не прощают, хотя сами сплошь и рядом совершают глупости. А его куратор вообще сидит так высоко, что даже Смолин, бывший офицер КГБ, бегал у него в шестерках. Но высоко сидящие люди опасны тем, что считают себя безгрешными, а свои действия безошибочными, поэтому и спрашивают с нижестоящих за малейшую провинность очень жестко. Сейчас в Москве вообще сильны чеченцы. В начале 80-х они приехали из Грозного поступать в московские вузы на льготных основаниях. Он, Абдулла, живя в Сибири, пробивался сам, а те ребята не потели на экзаменах, как он в своё время в Тюменском индустриальном. Им, как национальным кадрам, были обеспечены места по разнарядке, вне конкурса, в лучших вузах - МГУ, МИИТ, Институт стали и сплавов, "плешке", "керосинке" и др. Льготники селились в вузовских общежитиях, а потом к ним приезжали и поселялись земляки. Так постепенно и образовывались группировки, занимавшие соседние комнаты и целые этажи в общежитиях. А во время перестройки, с началом кооперативного движения, развернулись так, что стали самой грозной силой в Москве. Рассказывают, что Лечи Исламов, возглавлявший одну из чеченских группировок в Москве, контролировал около трехсот фирм и занимал со своими ребятами в гостинице "Россия" 19 номеров по броне Верховного Совета РСФСР. Вот такие связи у московских чеченцев! И теперь среди бывших чеченцев-студентов есть большие люди, миллиардеры, имеющие своих людей даже в окружении Президента России! Вот и диктуют ему, Абдулле, что делать, потому что он упустил свои возможности. В то время, как нормальные люди пробивались наверх, он околачивался в Стрежевом, вкалывая за куцую зарплату на Вахском месторождении. Но миссия, которая ему сейчас поручена, вполне реальный шанс пробиться к дележке пирога в случае успешного выполнения задания. На этот раз он не должен упустить такую возможность! - Эту бабу всё равно придется ликвидировать, но теперь она станет осторожной и достать её будет крайне сложно. Так что мы сами себе усложнили жизнь, - с досадой произнес Абдулла, бросив презрительный взгляд на виновато стоящих перед ним Ахмеда и Муслима. - За ней следовало бы установить наблюдение, но нам сейчас не до этого. - Абдулла, а если нанять киллера из криминала? Деньги есть, так чего мы будем потеть? Пусть криминал выполнит за нас работу, - предложил Муслим и Абдулла, немного поразмыслив, решил, что Муслим, в принципе, прав. Только поручить выполнить данную миссию местной мафии надо не напрямую, а через подставное лицо, иначе могут сдать ментам. И если бандиты возьмутся за это дело, то можно заплатить сколько потребуют - фальшивых долларов не жалко. Их в Чечне печатают в достаточном количестве. Да и рублей хватает, в Чечню из Москвы их шлют вагонами. А после выполнения заказа подставное лицо и непосредственных исполнителей можно будет зачистить. - Точно! Только привлечь надо обязательно русскую мафию, - поддержал Муслима Ахмед. - Почему обязательно русскую? А чем тебя не устраивают наши? Или, например, азербайджанцы? - недовольно спросил Муслим. - Э, брат, Сибирь не Москва. Опасные здесь люди! Пусть русские сами между собой разбираются,- покачал головой Ахмед и после небольшой паузы продолжил: - Вот такое случай расскажу. К нам в аул привезли сына моего дяди. Ну, моего двоюродного брата. Его Руслан зовут. Здоровым парнем был, борьбой занимался, разряд имел. А сейчас идиотом стал. Слюни текут и еле ходит. Жили они в Томске, а потом дядя с женой и младшим сыном поехали на родину. Руслан остался, пристроился к хорошему делу, не хотел уезжать. Однажды с друзьями он поехал по делам и, проезжая одно село, они остановились около магазина, чтобы купить воду или пепси. Увидели там красивую девушку и предложили ей покататься. Она отказалась и начала орать, когда они её усаживали в машину. Прибежали местные мужики с лесопилки. - А что, у Руслана и его друзей не было с собою ножей? - усмехнулся Муслим. - И ножи были, и стволы имелись, но мужики прибежали с кольями и дубинами. Раскроили двоим черепа, в том числе и Руслану. Отвезли их в областную больницу, сделали трепанацию, но Руслану не повезло. - И что, община оставила это дело без последствий? - недоверчиво спросил Муслим. - Да нет, через пару дней в сельсовет поехали представители общины и потребовали выдать им тех местных, кто наших покалечил. Иначе, мол, в селе все кровью умоются. - Ну и? - А что ну и? В дверях сельсовета стояли участковый с автоматом на плече и старший егерь госзаказника с карабином СКС. Мол, они при исполнении. Отвезли представителей в тайгу на старые силостные ямы и сказали: привозите, мол, ваших бойцов, но только автобусом. Ямы большие, так что автобус целиком прямо здесь и закопаем бульдозером. У нас, мол, мужиков с нарезными стволами человек двести, да в соседних селах по столько наберется. Так что милости просим, всегда пожалуйста. - Дикие места, дикие люди! Вернее не люди в Сибири, а сплошное зверье! Значит твой брат Руслан, надо понимать, так и остался не отомщенным, - зло констатировал Муслим. Абдулла слышал подобные истории неоднократно и ему вспомнилась история про наезд бригады известного в Стрежевом Лечи Бешиева на таежную базу зверосовхоза. На требование уплатить "налог" руководитель базы, старый бородатый черт с винтом за спиной, спокойно отреагировал вопросом: - Ребята, как вы думаете, почему мы тут без крышевания работаем? Бойцы Лечи были понятливыми и сразу же уехали, потому что кругом тайга, милиции, которая в случае чего всегда прикроет, нет и сколько в этой тайге похоронено "налоговиков" никто не знает. Да и похоронено ли? Ведь кругом столько прожорливого зверья, что и хоронить даже не надо - обглодают всё до последней косточки. - Ладно, раздобудем биологическое оружие, тогда и отомстим сразу за всех, - играя желваками, жестко произнес Абдулла. - А вопрос с этой шлюхой Бережной надо будет обсудить с Иванцовым Петром Владимировичем. Хоть один нормальный человек есть в этой дыре! Через час поедем к институту, проследим за наши подопечным. - Не рано ли? Зачем нам лишний раз мозолить глаза возле института? - посмотрев на часы, спросил Муслим. - Не рано. По трассе ехать опасно, могли засечь машину и объявить план перехват, - недовольно посмотрел на него Абдулла. - Так что поедем проселочными дорогами. Может дольше, зато надежнее - Так застрянем ведь! Смотри сколько снега насыпало. - Раньше надо было думать! - отрезал Абдулла. - Хоть изредка мозги включали бы! Глава 7. Пропавший гусь и лжестроители Житель поселка Южный Федор Прянишников со вчерашнего вечера обмывал со своим соседом Захаром отъезд жены к родственникам в Томск. Жена отвезла родственникам продукты к ноябрьским праздникам и должна была приехать не раньше, чем через неделю. Поэтому Федор, почувствовав свободу, решил использовать её по назначению. Утром его мучил похмельный синдром и самочувствие было препоганое. Запойные интеллигенты считают, что самое лучшее средство от похмелья это сауна, вызывающая интенсивное потоотделение, благодаря чему из организма выходит много токсинов. Но есть и более простые народные средства, как, например, огуречный рассол или квашеная капуста, которые, как уверяют врачи, позволяют восполнить потерю организмом электролитов - калия, магния, натрия, фосфоpa. На позицию медиков стал и Федор, выпив стакан рассола и закусив квашеной капустой, которую прекрасно умела квасить его жена Полина. Капуста с брусникой, клюквой и яблоками получалась у неё хрустящей и душистой, со вкусом нежным и пряным, а рассол мгновенно пополнял организм такими нужными ему электролитами. Приведя себя в порядок, Федор снова встретился с Захаром и они пошли к бабе Варе за самогоном. Самогон у неё всегда отменный и различных сортов. Самый лучший и востребованный самогон назывался "шмардыган Сахаристый". Баба Варя гнала его из сахара и благодаря использованию эффективного аппарата, который смастерил ей зять, получала 10 литров самогона из 7 килограммов сахара, что было общепризнанно рекордом для их района. Некоторые клиенты бабы Вари уверяли что это не только рекорд района, но и области, но многие скептики сомневались в том, что в основе этого мнения лежат знания, полученные путем тестирования продукции всех самогонщиков области. "Шмардыган Сахаристый" получался прозрачным, как слеза, но стоил дороговато, поэтому Федор с Захаром обычно покупали у неё "шмардыган Зернистый". Этот вид напитка она гнала из проращенных зерен ржи, пшеницы, ячменя, проса, кукурузы и гороха, и перегоняла на паровом аппарате. Уверяла, что из всех видов самогона - это самый лучший и действительно самогон был весьма неплохой. Конечно, не такой, как "Сахаристый", но тоже очень качественный. Не останавливаясь на достигнутом и будучи большой искусницей, баба Варя недавно освоила ещё один вид самогона под названием "шмардыган Ликерный". В "шмардыган Зернистый" засыпала сушенные зерна плодов черемухи и настаивала дней десять, в результате чего он приобретал коньячный цвет и тонкий миндальный вкус ликера "Амаретто". Купив для разгона у бабы Вари пол-литра "шмардыгана Ликерного" и литр "шмардыгана Зернистого", Федор и Захар отметили первый день полной свободы в радостной суете и философских беседах. Потом ещё раз сходили к бабе Варе, а вечером, загоняя гусей, гулявших на улице напротив дома, Федор обнаружил, что их только пять, а шестого нигде нет. Никто из соседей украсть гуся не мог, такое в их поселке сроду не водилось. А вот строители с подозрительными мордами, поселившиеся на краю поселка в соседнем доме точно могли. - А ну, пошли проверим не эти ли строители украли гуся? - мрачно произнес Федор и приятели нетрезвой походкой направились к соседнему дому, принадлежащему Прокопьевне, уехавшей к дочери в город и сдавшей дом в аренду подозрительным личностям. Абдулла, Ахмед и Муслим готовились к поездке в город, когда в ворота неожиданно постучали громко и требовательно. Ёкнуло сердце - милиция! Засекли таки машину! А она стоит во дворе и похищенная девчонка сидит в погребе! Неужели накрыли? Ахмед с Муслимом тоже насторожились и Абдулла дал им знак скрыться в доме. Они знали, что надо делать: если милиция, то сразу открывают огонь из автоматов и через окно выскакивают в сад. А там через заднюю калитку в лес. Только зимою в лесу не очень спрячешься, да и выжить сложно - Сибирь это не Кавказ. - Кто? - спросил Абдулла. - Открывай! Говоривший явно был пьян и это немного успокоило Абдуллу. Менты, конечно, бывают пьяные, но не до такой же степени! Он посмотрел в сторону дома и увидев, что Ахмед и Муслим готовы прикрыть его отступление огнём, спокойно и уверенно открыл калитку. На улице стояли две пьяные морды из местных мужиков. - Гусь у тебя? Отдай по-хорошему, - пьяно покачиваясь на нетвердых ногах, грозно произнес один из них и Абдулле вдруг стало смешно. - Какой гусь? - Белый, с серыми пятнами. Отдай гуся, говорю! Отдай по-хорошему! Абдулла повел неожиданных гостей на огород и, проходя мимо дома, увидел в окне изумленное лицо Ахмеда. - Гуся не видел? - крикнул он Ахмеду рассмеявшись, и тот, удивленный, отрицательно покачал головой. На огород часто забредали соседские куры, пролазившие через щель в прохудившемся заборе. Но гуси, вроде бы, никогда не появлялись, да и вряд ли пролезут через эту щель. Как и ожидалось, на огороде гусей не было, только сиротливо бегала соседская курица, проваливаясь в пушистый снег. - А сколько вас здесь живет? - спросил второй мужик, молчавший до сих пор. - Прокопьевна не приезжает? - Трое нас живет. Вот приехали на заработки. Мы строители, если надо чего, можем договориться. - Строители, говоришь? - хмуро переспросил другой мужик и, немного потоптавшись, оба гостя ушли. - Говорят, приехали на заработки, а во дворе новенькая "шестерка" стоит. А знаешь сколько нынче такой "жигуленок" стоит? Ты им веришь? - спросил Захар, когда они ни с чем возвратились из похода к "строителям". - Морды у них не те, чтобы им верить. Надо проследить за ними и если это они украли гуся, изувечу! - зло сказал Федор. - Украл, паскуда, да ещё ухмыляется! - Надо Толгату сказать, пусть проверит кто такие и откуда. Может быть, не только гуся украли, но и "шестерку". Толгат Файзуллин работал в поселке участковым почти лет тридцать и знал всё про всех. Его уважали в поселке за честность и здравомыслие, которое особенно проявилось в это трудное время по отношению к мужикам поселка. Когда вокруг были массовые отравления людей "паленой" водкой, в их поселке не было ни одного такого случая, потому что все пили качественный недорогой самогон, изготовленный бабой Варей с любовью и уважением к пьющим людям. И ведь мог привлечь её за самогоноварение, но не трогал - берег здоровье и жизни местных мужиков. Мысль о том, чтобы пойти и рассказать о гусе и "строителях" Толгату показалась здравой, но участковый не любил пьяных.